— Если вы не знаете, что в нем говорится, тогда как надо понимать это ваше «связано с пророчеством»? — поинтересовался он.
— У меня приказ. Могу только заметить, что речь о недавнем пророчестве. — Морд-сит наклонилась в его сторону и подняла эйджил, словно угрожая. — Я уже много времени потратила впустую. Пора идти.
Вместо того чтобы отойти в сторону, Людвиг попробовал встать между Орнетой и морд-ситом.
— Мне кажется, нам следует…
Женщина ткнула эйджилом ему в плечо. Людвиг закричал от боли и отшатнулся. Затем тяжко упал на колени. Прижимая ладонь к плечу, он глухо стонал от мучительной боли.
Затем обратил яростный взгляд вверх.
— Сука! Как ты посмела…
Морд-сит направила эйджил ему в лицо.
— Советую оставаться здесь и вести себя тихо-тихо, или я сама сделаю так, что ты останешься здесь и замолчишь — для пользы дела. Понял?
Людвиг не отводил от нее взгляда, но не шевелился. Орнета потянулась к нему, взволнованная тем, что ему больно. Она хотела утешить его и убедиться, что с ним все в порядке.
Морд-сит встала между ними и недвусмысленно покачала эйджилом.
— Довольно этой чуши. Пойдемте.
Прежде чем женщина успела подтолкнуть ее оружием, Орнета бросила последний беглый взгляд на Людвига, повернулась и пошла прочь в сторону своих покоев. Она была возмущена и сердита на женщину за то, что та причинила Людвигу боль, но не хотела сейчас выдавать свои чувства. Она недвусмысленно покажет свою обиду в подходящее время и надлежащим людям, и тогда эта женщина поплатится за свою дерзость, не говоря уже о бессмысленной жестокости.
По крайней мере Орнета увела морд-сита подальше от Людвига прежде, чем тот сделал какую-нибудь глупость и навлек на себя еще большую боль.
Шагая по элегантно украшенному коридору, Орнета старалась идти не слишком стремительно и передвигалась довольно величественно, как бы напоминая морд-ситу, с кем та имеет дело. К тому же она не торопилась добраться до своей комнаты и остаться там наедине с этой женщиной.
Служанка, шедшая им навстречу с охапкой свежего постельного белья, завидев морд-сита, прижалась к стене коридора, желая поскорее убраться с ее пути. Женщина уставилась в пол и старалась быть незаметной, пока высокая женщина в красной коже проходила мимо.
Орнета шла словно на эшафот. Она не могла поверить, что с ней обращаются столь неуважительно. Обдумывая свое решение, она пришла к выводу, что ничем не заслужила происходящее. Многие годы она была на редкость лояльна к Д'Харианской империи. Впрочем, она напомнила себе, что была лояльна именно к империи — к людям, а не к правителю.
Она не знала, что понадобилось от нее морд-ситу, но все больше беспокоилась из-за того, что теперь стала приверженкой Ханниса Арка, а не Ричарда Рала. Она сказала себе: глупо. Никто не знает о таком ее решении, кроме них с Людвигом. И, конечно, тех людей, с которыми она только что разговаривала.
Но, возможно, были пророчества, которые предупреждали о вновь заключенном альянсе. Лорд Рал не сообщал им, что говорят пророчества, не защищал от угроз, какие те предвещали, но это вовсе не означало, что он не использовал пророчества для своих темных делишек. Кто знает, на что способен человек, используемый Владетелем подземного мира?
Лорд Рал был хорошим человеком, вполне порядочным, но даже такому человеку может грозить одержимость; тогда он действует уже не по своей воле, а по указке самой смерти. Как правильно сказал Людвиг, кто лучше послужит Владетелю для осуществления его темных замыслов, как не самый достойный?
Оглянувшись через плечо, Орнета увидела шедшую справа от нее морд-сита с мрачным лицом.
Но за спиной морд-сита Орнета видела всех тех, кого недавно покинула. Теперь они следовали за ней. Они держались на почтительном расстоянии, но их намерение выяснить, зачем одну из них увели, было очевидно. Людвиг, держась за плечо, все еще не отойдя от боли, вызванной прикосновением эйджила, шел вместе с озабоченным послом Грэндоном, далее следовала княгиня, а за ней все прочие представители земель. Лицо Людвига потемнело от гнева.
Орнета была рада, что хотя бы они пошли за ней. Она надеялась, что это убедит поумерить пыл даже морд-сита. Наличие свидетелей обычно остужает воинственность. Ее ободряло и то, что Людвиг заступился за нее.
Орнета остановилась и коснулась рукой изысканно украшенных дверей, стараясь тянуть время ради тех, кто шел за ними.
— Вот мои покои.
Когда морд-сит сверкнула яростным взглядом, способным привести в смятение даже мужественного человека, Орнета открыла дверь, и они вошли. Орнета толкнула дверь, прикрыв ее, но умышленно оставив небольшую щель, чтобы остальные, когда подойдут ближе, могли все слышать или даже видеть.
Морд-сит уверенно закрыла дверь до конца.
Орнета, пытаясь держаться небрежно, прошла к низкому шкафчику, на котором стояли на серебряном подносе бутылки с вином, водой и другими напитками, а также полдюжины хрустальных бокалов.
— Предложить вам что-нибудь выпить?
— Я пришла сюда не для того, чтобы пить.
Орнета приветливо улыбнулась.
— Простите, но я даже не спросила, как ваше имя.
Под взглядом голубых глаз морд-сита Орнета слабела, но старалась не показывать этого.
— Меня зовут Вика.
— Вика. — Орнета улыбнулась. — Ну, Вика, что я могу сделать для вас?
Морд-сит придвинулась ближе.
— Можете закричать.
Орнета моргнула.
— Прошу прощения?
Вика ухватила Орнету за платье возле плеча.
— Я сказала: ты можешь кричать.
Морд-сит, стиснув зубы, дернула Орнету к себе и ткнула эйджилом ей в живот.
Ошеломляющая боль превзошла все, что Орнета когда-либо испытывала или могла вообразить.
Это так ее потрясло, что она не могла издать ни звука.
Вскрикнув наконец, Орнета бессильно повалилась на пол, пытаясь вдохнуть, по ее лицу текли слезы боли.
— За что? — выдавила она, задыхаясь.
Вика наблюдала, стоя над ней.
— Ты же не кричишь.
Орнета была озадачена. Она не могла представить себе, с чего бы этой женщине нести такое или что та имела в виду, утверждая, что хочет услышать крики.
— Но зачем?
— Поскольку ты так предана идее, что человечество должно руководствоваться пророчествами, тебе предоставлена честь стать орудием исполнения пророчества. А теперь давай-ка услышим действительно хороший крик.
Орнета, ошеломленная и испуганная, замерла, и Вика прижала конец эйджила к ямке у нее под шеей.
Королева закричала так громко, что ей показалось, будто крик разрывает ей горло. Но она не могла замолчать, даже если бы хотела. Боль скрутила ее, мышцы рук и шеи судорожно, неуправляемо дергались.
