По босым ногами пробежался сквозняк, мазнув холодком по икрам. За спиной хлопнула дверь, впуская в комнату гостя.
Элли обернулась. На пороге стоял мрачный Повелитель, оглядывая девушку с головы до ног. Первое желание — броситься ему в объятия, сменилось недоумением и настороженностью. Оба молчали, не зная, с чего начать разговор. Элли не выдержала первой:
— Ты злишься?
— А, по-твоему, я должен радоваться? — Сухо процедил демон, повышая голос. — Чем ты думала? Ты могла погибнуть!
— Лучше было, если бы погибли все остальные?!
— Это не ответ! А твой сумасбродный прыжок? Я едва успел подхватить тебя в последнюю секунду!
— Не смей на меня орать!
В комнате повисла тишина. Элли, яростно сжав кулачки смотрела на… мужа.
"Небо! Он теперь мой муж"?! — Злость ушла, словно вода в засуху просочилась сквозь песок. — "Муж… Такой любимый и такой незнакомый, чужой. Снова — чужой…
Что ж, — в горле стоял комок, — раз так… не смотря на любовь, мы друг другу никто. А значит уходить надо быстро. Чтобы не было соблазна остаться и дальше продолжать этот фарс. Он как не ставил меня во грош, так и продолжает считать… кем"?!
Но прежде чем девушка успела произнести хоть слово, Конрад, молча меривший комнату шагами, вдруг повернулся так резко, что девушка отшатнулась и едва не упала. Притянув ее за талию, он с такой силой прижал любимую к себе, что Элли показалось, что затрещали все кости.
— Я больше никогда тебя не отпущу. Слышишь?! Никогда!
Девушка молчала, прижавшись к любимому, ощущая под ладошкой, как сильно бьется его сердце.
— Ты нужна мне. И Айви, и Рысе — бедная девочка уже неделю ничего не ест, только плачет и тебя ждет. Всем нам… У тебя есть дом, где тебя всегда ждут, где ты нужна и любима. Свой дом. Наш…
Крепко-крепко прижавшись к его груди, девушка почувствовала, как по щекам бегут две влажные дорожки.
— Я хочу слышать в этих стенах твой звонкий смех, кататься вместе на лошадях по вересковым просторам и видеть, как растут наши дети. Я люблю тебя. Люблю больше жизни. Глупенький среброкрылый ангелочек… И только попробуй еще раз нас бросить.
Элли, даже не в силах ответить — иначе и вовсе разревется в голос — замотала головой. Ни за что.
Темный провел пальцем по щеке любимой, вытирая слезы.
— Извини, я не хотел на тебя кричать. Но ты даже не представляешь, как я испугался.
— И ты прости. Пойми, я должна была что-то сделать. Хотя бы так…
Спрашивать было страшно. Куда страшнее, чем находится там — на поле боя.
— Как… все закончилось?
Демон горько усмехнувшись, сказал:
— После твоего беспримерного подвига, все закончилось в считанные часы. Точнее сама битва завершилась минут за двадцать. Но несколько отрядов воинов и сейчас в том мире, прочесывают пустоши, отлавливая уцелевших.
— Романд?
— Серьезно ранен, перебиты ноги и внутренне кровотечение, но жить будет, если Шанти сама не прибьет от избытка чувств.
— А… Майкл?
Демон промолчал, отводя глаза. Ответ был понятен и так.
— Это не честно! — Как не старайся, а слезы потекли, превращаясь в почти неконтролируемую истерику.
— Мы были для этого созданы. Он знал, куда и зачем идет. Точно также как и все остальные.
— Они не должны были умирать…
Мужчина подхватил девушку на руки, в который раз подивившись легкости, почти невесомого хрупкого тела. Девушка и раньше почти ничего не весила, а теперь же и вовсе: буханка хлеба и то больше весит. Сев на кровать, он опустил ее на колени, прижав к себе.
Сколько они так просидели, молча обнявшись, никто бы и не ответил.
Демон взглянул на настенные часы и сказал:
— Через два часа будет Прощание. Мне нужно там быть.
— Я с тобой.
— Зачем? Останься. Ты только пришла в себя.
— Уже осталась — и что из этого вышло?
Демон молчит, а Элли продолжает.
— Я должна. Просто — должна.
Море Равновесия — штормило. Пятиметровые волны с грохотом разбивались о каменные обрывы. Мрачное небо висело над головой кучевыми облаками, собираясь "порадовать" не то дождем, не то снегом.
Прощание с павшими проходило на вершине фьорда, с которого открывался вид на холодное северное море.
Саму церемонию Элли не запомнила. Просто стояла, прижавшись к надежному мужскому плечу и вспоминала…
По правде сказать, все что сейчас хотелось, забраться в объятия любимого, укрыться пледом и долго-долго плакать… прощаясь со всеми ушедшими, оплакивая оставшихся живых…
Нет, не правда, что оплакиваем мы мертвых. С ними мы просто прощаемся. А плачем — над собой, жалея, что больше никогда не поговорим с ушедшими туда. Не выпьем чашку чая. И не кому будет рассказать, какой сегодня был замечательный день или поплакаться, сетуя на злодейку-судьбу. А то и просто помолчать, сидя рядышком.
Кто-то что-то говорил, о чем-то тихо переговаривался. Повелители произнесли Прощальное слово. Во время речи Конрад поглядывал на бледную, с неестественно выпрямленной спиной девушку.
А ее взгляд нет-нет да и невольно останавливался на огромном деревянном помосте, на котором завернутые в черные и белые полотна лежали тела погибших. О Небо! Сколько же их здесь?..
В конце церемонии вышла Наэла.
Мгновенная магическая вспышка подожгла сложенные под днищем дрова. Смолянистые чурбачки занялись ровно и охотно, а помост вспыхнул с первой нотой последней Прощальной песни. Казалось, пело — море…
Расходились молча.
К утру от костра — общей братской могилы — ничего не останется и холодный северный ветер смешает пепел и разнесет по холодным фьордам. Поцелуями запечатлит на вздымающихся волнах.
В спину неслась высокая, необъятная как море торжественная Прощальная Песня. Песня без слов. Да они и не требовались.
Прощай.
Знаю, мы больше не увидимся под этим солнцем и этими звездами.
Но я всегда буду помнить.
Прощай…
Чистые звонкие голоса тритонид и сирен неслись ввысь, переливались, звенели, сплетались и, кажется, долетали до первых звезд, уже появившихся в осеннем небе.
Погребальный костер остался далеко сзади, когда Повелитель вдруг остановился, тихо шепнул любимой:
— Подожди меня. Я быстро.
Девушка кивнула, плотнее кутаясь в шаль. Мужчина быстрым шагом вернулся, подошел к Наэле, все еще стоящей возле костра. Та вопросительно взглянула на брата, ожидая, и вопрос не заставил себя ждать:
— Оказывается и великая Пифия может ошибаться. Как видишь твое предсказание так и не исполнилось — я жив. Надеюсь, сейчас не будет уточнений: мол, еще не вечер и жена в любой момент может меня прибить?
