Да и реакция Одноглазого напоминала высохшую тыкву. Он тронулся вперед без всяких комментариев.
Следом, ярдах в пятидесяти позади, ехал Мурген. Копье его, в двадцать футов длиною, торчало прямо вверх. Некогда на этом копье развевалось наше знамя. Теперь с древка свисают фута четыре драной черной тряпки. Сплошная символика на разных смысловых уровнях.
Впрочем, мы и так знаем, кто мы такие. И лучше бы другим этого не знать. Слишком много врагов у нашего Отряда.
За Мургеном тронулись Ведьмак с Масло, ведя на поводу вьючных. Далее — Госпожа и я, также с вьючными. Ярдах в семидесяти за нами — Гоблин. Таким образом мы двигались всегда, воюя со всем белым светом. Разве что местами менялись.
Не помешали бы, конечно, разъезды и передовые дозоры, однако возможности у семи человек весьма и весьма ограничены. Ничего, зато колдунов у нас даже двое. Все мы увесили себя оружием так, что выглядели так же безобидно, как для лисы — ежик. Восточная дорога скрылась из виду. Я был единственным, кто оглянулся в надежде, что в сердце Молчуна еще остались незанятые вакансии. Но надежда оказалась напрасной. И я прекрасно знал это. Говоря языком чувств и ощущений, пути мои и Молчуна с Душечкой разошлись еще много месяцев назад, на залитом кровью, пропитанном ненавистью поле битвы в Курганье. Там мы спасли весь белый свет, но столько было потеряно чего-то иного. По поводу точного соотношения цены с приобретением можно гадать всю оставшуюся жизнь. У разных сердец и пути разные…
— Костоправ! Похоже, дождь, — сказала Госпожа. Ее замечание изумило меня. Нет, оно в точности соответствовало истине — на дождь и вправду было очень похоже. Это было первое высказанное ею собственное наблюдение с того самого ужасного дня в северных краях. Может, наконец-то оживать начинает?
Чем дальше едем, тем больше на весну похоже, — заметил Одноглазый. Он был в добром расположении духа.
Чуть позже и в глазах Гоблина блеснула озорная искорка. Скоро эта парочка отыщет повод возобновить старинную свою вражду. Тут-то и полетят колдовские искры! Если не более этого, то пусть. Хоть остальные развлекутся…
Даже у Госпожи улучшилось настроение. Она была разговорчива как никогда.
— Конец привалу, — сказал я. — Масло, гаси костер. Гоблин, ты — направляющим.
Я взглянул на дорогу. Еще недельки две — и мы будем совсем недалеко от Чар. Я еще не разъяснил товарищам, чем мы там будем заниматься.
Вдали над дорогой кружили канюки. Мертвечина, значит, там, впереди…
Знамений и примет я терпеть не могу. Заставляют беспокоиться. Эти птицы меня тревожили.
Я указал взглядом вперед. Гоблин кивнул:
— Сейчас пойду разберусь малость.
— Давай.
Мурген увеличил дистанцию еще на пятьдесят ярдов. Масло с Ведьмаком тоже немного отстали. Но Одноглазый все так же едва не дышал в затылки нам с Госпожой, привстав в стременах и стараясь не выпускать Гоблина из виду.
— Нехорошие у меня предчувствия, Костоправ, — сказал он. — Ох, нехорошие…
Хоть Гоблин и не забил тревогу, Одноглазый оказался прав. Стервятники означали беду.
На обочине, перевернутая вверх колесами, лежала богато украшенная карета. Две из четырех лошадей, мертвые, лежали в колеях. Умерли, похоже, от ран. Двух других видно не было.
Вокруг кареты лежали тела шести охранников в униформах, кучер и еще одна лошадь. В карете находились мужчина, женщина и двое совсем маленьких детей. Все убиты. Дверца кареты была украшена затейливой работы гербом.
— Ведьмак, — сказал я, — займись следами. Посмотри, что здесь было. Госпожа! Ты их не узнаешь? Герб тебе не знаком?
— «Сокол Крепостной Стены». Проконсул Империи. Но он не из них. Стар и жирен. Должно быть, семья.
— Они направлялись на север, — сказал Ведьмак. — Разбойники напали на них. — Он продемонстрировал клок какой-то грязной одежки. — Но добыча досталась им нелегко.
Я не ответил, и тогда он попросил более пристального внимания к клочку.
— Серые, значит, — задумчиво протянул я. Серую форму носили в северных имперских войсках. — Далековато что-то для серых…
— Дезертиры, — сказала Госпожа. — Распад начался.
— Видно, так.
Плохо дело. Я-то надеялся, что Империя продержится и даст нам время начать жить по-новому.
— Три месяца назад, — заметила Госпожа, — невинная девушка спокойно могла проехать через всю Империю одна.
Здесь она преувеличила — но лишь самую малость. Перед битвой в Курганье великие силы, в этой самой битве и полегшие, держали провинции под неусыпным наблюдением, и всякие недозволенные проступки пресекались быстро и жестко. Однако в любой стране, в любую эпоху найдутся люди, достаточно смелые, либо глупые, чтобы пробовать законы на прочность, подавая дурной пример другим. И, едва Империя перестала нагонять цементировавший ее дотоле ужас, процесс пошел лавинообразно.
Оставалось от души надеяться, что убитых еще не хватились. Я планировал вернуть прежний облик.
— Начинать рыть? — спросил Масло.
— Минутку. Ведьмак, давно это случилось?
— Пару часов назад.
— И никого больше поблизости не было?
— Почему же, было. Объезжали.
— Хороша, небось, банда, — буркнул Одноглазый, — если не боятся разбрасывать трупы на виду у всех.
— Может быть, наоборот, нарочно оставили, — возразил я. — Может быть, разбойники желают добиться баронства для самих себя.
— Похоже, — согласилась Госпожа. — Езжай осторожнее, Костоправ.
Я приподнял бронь.
— Я не хочу потерять тебя.
Одноглазый гоготнул. Я покраснел. Однако хорошо уже то, что в ней пробуждается интерес к жизни.
Тела мы захоронили, но карету не тронули. Дань цивилизации отдана, а нам пора двигать дальше.
Часа через два Гоблин вдруг повернул обратно. Мурген остановил коня на повороте. Ехали мы лесом, но дорога была в хорошем состоянии, деревья по обочинам вырублены. Она явно была предназначена для перемещения войск.
— Впереди постоялый двор, — сообщил Гоблин, — И не нравится мне, как я его чувствую.
Дело было к ночи. Вечер мы потратили на захоронение трупов.
— Есть там кто живой?
По дороге мы не видели никого. Фермы, попадавшиеся на опушке леса, были брошены.
— Полно! Двадцать человек в гостинице. Еще пятеро — на конюшне. Тридцать лошадей. Еще двадцать человек — в лесах неподалеку. И сорок лошадей на выпасе. И прочей живности — кишмя.
Смысл был очевиден. Уйти от греха подальше, или рваться навстречу опасности?
Обсуждали положение недолго. Масло с Ведьмаком высказались за: прямо вперед. Если, мол, что не так, у нас есть Одноглазый с Гоблином.
