— Эй, любезный… С тобой всё в порядке?
Глаза гостя открылись.
— О, бесспорно! У вас очень хорошо готовят. Просто превосходно, я бы сказал. Честно говоря, с удовольствием повторил бы свой заказ, но время поджимает. Скажи-ка, старина, — тут он наклонился к хозяину, оказавшись с ним нос к носу. — У тебя есть задний проход?
Чача вздрогнул и напрягся, подозрительно вглядываясь в незнакомца.
— А, ты имеешь в виду чёрный ход! — с неописуемым облегчением воскликнул наконец он. Шарившая под стойкой в поисках дубинки рука обмякла.
— Ну да, — посетитель недоумевающе посмотрел на него, а потом вдруг насупился. — А ты чего подумал?!
— Чёрный ход там, — торопливо указал хозяин в сторону кухни. — Но…
Странный незнакомец перехватил одной рукой саквояжик и трость — и с лёгкостью перемахнул через стойку. Момуар Чача был настолько поражён, что не произнёс ни слова протеста, когда гость хозяйским шагом протопал через всю кухню и скрылся в ночи. «Готов спорить на что угодно, ни один человек не смог бы не то что прыгнуть — даже просто двинуться с места, съев столько, сколько этот парень. И тем не менее я своими глазами видел это!».
Если бы Чача мог наблюдать за Иннотом и дальше, он был бы поражён ещё больше — потому что каюкер, выйдя из харчевни, направился прямиком к стене ближайшего дома. Засунув трость в саквояжик и взяв его в зубы, он с ловкостью ящерицы вскарабкался на высоту пяти этажей и, не меняя темпа, исчез в лабиринте печных труб, слуховых окон и водостоков — в том самом особенном мире чердаков и крыш, который зовётся у людей знающих Аппер Бэби, или Верхний Бэбилон.
* * *
«Тяжёлая Дума» буксировала круизный лайнер на тайную базу пиратов. Изенгрим Фракомбрасс перебрался на свой корабль. Пираты разбрелись по «Махагонии» и занялись мародёрством. На робкое возражение старшего помощника Хуак Даридуда резонно ответил: «Капитан сказал, что ему не нужны ваши шмотки? Это действительно так. Но за нас-то он решать не может, верно?» По старинной пиратской традиции, все трофеи надлежало собрать в одну кучу, после чего начинался делёж. Но наиболее подходящее для этого место, верхняя палуба, было обезображено фекальным обстрелом. Кто-то из пиратов предложил срезать кливер и расстелить его на палубе, но оставленный за старшего Даридуда решительно воспротивился этому. «Можете делать что угодно в каютах и кубрике — хоть разбирайте их на сувениры. Но такелаж и камбуз трогать запрещено. Приказ капитана», — добавил он. Ссориться с капитаном не хотел никто. В конце концов один из пиратов предложил соломоново решение — и обезьянцы, отобрав с десяток пленников, погнали их за водой и швабрами. Через некоторое время последствия обстрела с грехом пополам были ликвидированы. Вскоре на верхней палубе выросла гора награбленного барахла. Чего здесь только не было! Золото и драгоценности соседствовали с предметами гардероба и мебелью. Один из пиратов, отдуваясь, приволок из капитанских апартаментов антикварное кресло-качалку (командор Блэвэ болезненно сморщился) и во всеуслышание заявил, что готов испытать это чудесное приспособление прямо сейчас, если только найдётся дама достаточно смелая, чтобы составить ему компанию. Таковых, однако же, не обнаружилось. Вообще женщины подвергались значительно меньшей опасности, чем это принято считать: несмотря на свой необузданный нрав, обезьянцы всё-таки, как правило, предпочитали самок своего вида. Это, конечно же, не мешало запугивать пленённых дам, строя им глазки и отпуская двусмысленные комплименты. Многих пассажирок вскоре начала бить крупная дрожь. Известный своими противоестественными наклонностями Жирный оделил вниманием Леона Жаклеона, подмигивая ему и сладострастно причмокивая губами. Знаменитый артист только вздрагивал и плотнее вжимался в угол.
Стоя на дне бассейна, Хлюпик изо всех сил вертел головой, пытаясь увидеть Адиррозу. Наконец, ему это удалось, и он осторожно, бочком, стал проталкиваться к ней поближе.
— Ты как, Хлю? — шёпотом спросила его сипапок-кула, когда Хлюпик оказался рядом.
— Нормально, — поморщился Хлюпик. — А ты?
— Ничего. Слушай, ты можешь поджарить этих уродов прямо сейчас? — Она сверкнула глазами на обезьянцев.
— Ничего не получится, — опустил голову Хлюпик.
— Почему?
— Для этого мне надо попасть в мою каюту и взять походную одежду.
— Зачем?.. А, у тебя там какой-то талисман! — догадалась сипапоккула. — А без него никак не получится?
— Нет, — признался Хлюпик.
— Жалко… — протянула Адирроза. — А то бы мы могли уложить их всех и пережечь буксирный канат.
— И что дальше? — пожал плечами Хлюпик. — Пираты наверняка расстреляли бы «Махагонию» из баллист, вот и всё.
— Но надо же что-то делать! — сжала кулачки Адирроза. — Нельзя же вот так вот сидеть в этой вони и ждать неизвестно чего!
— Запаситесь терпением, моя милая, — устало и чуточку снисходительно посоветовал ей сидевший неподалёку седовласый господин в некогда изящном голубовато-сером одеянии. — Возможно, когда они привезут нас на стоянку, шансов ускользнуть из их лап будет больше. А пока что — замечайте, куда мы направляемся.
— Зачем? — пожал плечами Хлюпик.
— Потому что обратный путь, каким бы он ни был, нам предстоит искать самим.
— С этим проблем не будет. Я точно знаю, где находится Вавилон. — Хлюпик стиснул в кармане медный кругляш.
И в самом деле, некогда купленный им талисман, небольшая монетка, являлся своего рода магическим компасом, всегда указывающим на другую такую же монету, хранившуюся в прикроватном столике в его квартире. Отправляясь в путешествие, Хлюпик захватил её с собой, а переодеваясь в обновки, чисто машинально переложил из кармана в карман.
«И это единственная магия, которой я сейчас владею, — подумал он. — Вот ведь невезуха! Стоило только расслабиться, почувствовать себя в безопасности — и на тебе!»
Адирроза прижалась к Хлюпику и взяла его за руку. У него сразу потеплело на сердце. Набравшись смелости, он тихонько обнял её за плечи. Девушка положила голову ему на плечо и замерла.
Первый шок постепенно проходил, и юный смоукер попытался рассуждать здраво. В конце концов, он был уже не тем робким Хлюпиком, который покинул некогда родную глухомань в компании весёлого каюкера. С тех пор случилось много всякого… «Итак, первым делом надо раздобыть звёздочку — во что бы то ни стало».
Между тем заметно похолодало. Пленники съёжились на дне бассейна, сбились в кучу, стараясь хоть как-то согреться. Повсюду вокруг дирижабля громоздились кучевые облака. «Махагония» то и дело ныряла в их пухлые тела, и тогда палубу заволакивало сероватой туманной мглой.
