Мои страдания были вознаграждены: я имел удовольствие приземлиться в тарелке с салатом, что стоял на столе посреди гостиной. Исходя из того, что дом наш в данное время оказался пристанищем массы людей совершенно разных возрастов и вкусов, Глашка следила за тем, чтобы угощение на столе не иссякало, и любой желающий мог по своему усмотрению удовлетворить голод, не дожидаясь специального приглашения.
Вот в этом-то кулинарном раю я и закончил свой сногсшибательный полёт. Да ещё и мордой в салате!
Не отходя от кассы, я стал срочно пополнять истощившиеся ресурсы организма. Наконец-таки проблема питания отошла на задний план. Одной дольки помидора мне хватило и наесться, и жажду утолить, ещё и вымазаться, как свинья. А помидора даже ничуть не убавилось. Мне так показалось. Габариты мои не шли ни в какое сравнение с размерами предложенного блюда.
И вот, когда я, сыто икая, отвалился на подвернувшуюся помидорную семечку, на удивление оказавшуюся очень удобной формы, я, наконец, обратил внимание, что народу в гостиной прибыло!
Поначалу что-либо разобрать я вообще ничего не мог. Создавалось впечатление, что помещение атаковало стадо мастодонтов! Все "мастодонты" мычали наперебой и произносили очень много лишних слов. То есть, происходил процесс усвоения новой информации. Ну что ж, пусть поговорят. У меня теперь время есть. Жратвой я обеспечен на годы вперёд, и меня их многословие теперь мало раздражало. Сытый желудок не способствовал работе ума.
Я молча сидел на своём постаменте, разглядывал столпившихся вокруг стола гигантов, и с трудом узнавал до безобразия увеличившиеся портреты. Когда я смотрел с высоты балкона, изображение фигур и лиц мало отличалось от привычного. Но сейчас, когда я переместился к ним вплотную, все размеры приводили меня в невольный трепет. Внимание отвлекали мелкие подробности лиц и одежды. Приходилось напрягать всю свою волю, чтобы прислушиваться к тому, что складывалось осмысленного из грохочущих в комнате завываний.
Десант прибыл из Ярославской области в полном составе. Все были возбуждены своими тамошними подвигами, перебивали друг друга, и не сразу въехали в то, что пытался донести до них Помогай. Пашка, так вообще был недоволен, что его оторвали от интересного занятия. И только когда прозвучало слово "беда", все притихли и стали вникать.
Но Помогай мало чего усвоил из наших с ним переговоров. Своим детским лепетом он только вызвал ещё больше вопросов, и мне пришлось пожалеть его. То есть, самому выйти на связь с Пашкой. Я уже нащупал информационные потоки (назовём это так) всех присутствующих, но уверенности, что все услышат мой хилый телепатический голосок, у меня не было. Поэтому, когда Пашка спросил о моём местонахождении, я протелеграфировал:
- Я здесь, Паш! Прямо перед твоим носом!
У того брови поползли вверх, глаза выкатились и он, весь обратившись в слух, спросил у окружающих:
- ЭТО ВСЕ СЛЫШАЛИ? ИЛИ У МЕНЯ ГЛЮКИ?
Помогай с радостно оскаленной физиономией закивал и подтвердил:
- МОЯ ТОЖЕ СЛЫШАЛИ! ЭТО ВОВЧИК СКАЗАЛА!
Игорь стоял с независимым видом и пожимал плечами, Санька молча загружал себя за стол. Прямо перед моей тарелкой!
Пашка окинул площадь стола мутным взглядом, и недоверчиво переспросил:
- А ЕЩЁ КТО-НИБУДЬ СЛЫШАЛ?
Санька шумно вздохнул, отчего надо мной моментально закрутил смерч, и недовольно промычал:
- НУ, Я СЛЫШАЛ…
Я, что было сил, вцепился в несчастную семечку, давшую мне временное пристанище, и возмущённо заорал:
- Если Санька ещё раз так вздохнёт, то меня унесёт к чертям собачьим! Поаккуратней дышите, пожалуйста! Я здесь, в тарелке с салатом! Раскройте глаза, мать вашу!
Обе физиономии медленно приблизились к моим временным апартаментам.
Глава 28
…И с мухами дружил
Однажды мне на глаза попалась довольно оригинальная статейка (сейчас уж не помню, когда и чья), в которой излагалась любопытная гипотеза о том, что Земле, по ходу своей многомиллиардной истории, пришлось вынянчить на себе несколько видов разумных существ, первоосновой которых были и ящеры, и насекомые, и, вот теперь мы, приматы. Создатель, так сказать экспериментировал, какой же из видов животного мира достоин носить гордое звание "сапиенс", то бишь "разумный". Не выдержавшие экзамен не уничтожались, а попросту уменьшались в размерах. Свою историю "отбарабанили" ящеры, проносив несколько миллионов лет гигантские телеса, но так и не состоявшись, как "сапиенсы". Потом настала очередь насекомых. Не зря же в ископаемых пластах находят останки муравьёв размером с собаку. Им удалось, так же, как, например, и пчёлам, создать сложно устроенные сообщества. Но, видать, чем-то они не угодили Богу. То ли своим стремлением всё подвергнуть рациональному обустройству, так что места свободному творчеству и не оставалось. То ли своей агрессивностью. Сие известно одному лишь Создателю. Мы только догадки об этом можем строить. И вот им всем на смену пришли раскрепощённые приматы. Но, к сожалению, если судить по результатам нашей, человеческой, истории, мы тоже не очень-то преуспели в том, чтобы решить поставленную перед нами задачу. Творец даже скидку нам делал несколько раз, посылая на Землю своих представителей, дабы образумить зарвавшихся неразумных детей своих. Но воз и ныне там. И вот теперь, мол, на повестке дня стоит вопрос уже о нашей состоятельности, как "разумных" творений Создателя. И что нам грозит судьба предыдущих кандидатов животного мира. Короче говоря, превратит нас Отец Небесный в козявок вроде меня теперешнего и - флаг нам в руки! Играйте, мол, в свои войны среди дремучих трав, пока не перегрызёте друг другу свои агрессивные глотки!
- И, ВЫХОДИТ, ЧТО ТЫ У НАС ВПЕРЕДИ ПЛАНЕТЫ ВСЕЙ? ПЕРВЫМ УДОСТОИЛСЯ ТАКОЙ СОМНИТЕЛЬНОЙ ЧЕСТИ? - подвёл итог ухмыляющийся Санька, когда я изложил им эту идею. - ИЛИ ЭТО ПРОИЗОШЛО ПО ПРИЧИНЕ НЕЖЕЛАНИЯ ВЫДАТЬ СЕКРЕТ?
- Знал бы я тот секрет! - хмыкнул я. - Не раздумывая, выложил. Лишь бы отвязаться от этого упыря!
- ТЫ ПРОСТО НЕ ЗНАЕШЬ, О ЧЁМ ГОВОРИШЬ. ЗНАЛ БЫ - ТОЧНО НЕ ВЫДАЛ БЫ!
Страсти к этому времени уже улеглись и мы хором проводили мозговую атаку на проблему: как меня тащить из очередного дерьма? Пашка, будучи на данный момент у нас браслетоносцем, сварганил телекоммуникационную систему, с помощью которой моя команда теперь могла более-менее сносно общаться со мной. На стене висел экран внушительных размеров, на котором красовался я, многократно увеличенный. Этот метод ещё и тем был хорош, что теперь можно было не опасаться за свою персону, если кому-то вздумается выплеснуть в крике свои эмоции, обращаясь ко мне. Все теперь смотрели исключительно на экран, а не в мою сторону, и воздушные потоки, извергающиеся изо ртов моих собеседников, бушевали где-то там, в стороне. До меня долетали только погашенные расстоянием ветерки, мало отличимые от гуляющих по Тадж-Махальчику сквозняков.
