И тут высоко наверху под потолком, в тени, отбрасываемой колоннами, открылись глаза гигантской статуи и загорелись тёмно изумрудным пламенем.
Драгоценный камень в короне Солмиссры засветился тем же цветом.
Статуя пошевелилась, раздался оглушающе-громкий треск. Квадратный камень, на котором стояло изваяние, изогнулся, потеряв форму: статуя шагнула вперёд.
— Почему… ты… позвала… меня? — послышался громовой мертвенный голос, эхом отдававшийся в каменной груди.
— Защити свою служанку, великий Исса, — воскликнула Солмиссра, торжествующе глядя на тётю Пол. — Злая волшебница проникла в мой дворец и хочет убить меня. Чёрная сила так велика, что никто не может ей противостоять. Я, твоя наречённая невеста, отдаю себя под твоё покровительство.
— Кто здесь осмеливается осквернять моё святилище?! — ужасающим голосом вопросило изваяние. — Кто смеет поднимать руку на мою избранницу и возлюбленную?
Изумрудные глаза сверкнули смертельной яростью.
Тётя Пол осталась стоять в центре зала, наедине с нависающей над ней статуей. Лицо женщины оставалось спокойным, и в глазах не было страха.
— Ты слишком далеко зашла, Солмиссра, — сказала она. — Это запрещено.
Раздался презрительный смех.
— Запрещено? Что значат для меня твои запреты? Беги или приготовься испытать всю силу гнева божественного Иссы. Посмотрим, сможешь ли ты помериться силой с богом?
— Если нужно будет, я вступлю с ним в борьбу, — отозвалась тётя Пол и, вновь выпрямившись, произнесла одно слово.
В ушах Гариона раздался невыносимый рёв, и тётя Пол тут же начала расти, фут за футом, словно дерево, увеличиваясь, становясь всё выше, шире, величественнее, прямо перед ошеломлённым взором Гариона.
Через несколько секунд она оказалась лицом к лицу с грозным каменным богом.
— Полгара? — недоуменно спросил Исса. — Почему ты это сделала?
— Явилась, чтобы исполнить Пророчество, великий Исса, — ответила она. — Твоя служанка предала тебя и братьев твоих.
— Этого не может быть! Она моя избранница. Лицо её — лицо моей возлюбленной.
— Лицо то же, но это не та Солмиссра, любимая женщина бога Иссы. Сотни таких Солмисср служили тебе в этом храме с тех пор, как умерла твоя возлюбленная.
— Умерла? — недоверчиво переспросил бог.
— Она лжёт! — взвизгнула Солмиссра — Я и есть твоя возлюбленная, о мой господин. Не позволяй лживым речам обмануть себя! Убей её!
— День исполнения Пророчества близится, — объявила тётя Пол, — и мальчик, сидящий у ног Солмиссры, — главное орудие его осуществления. Он должен быть возвращён мне, иначе всё пойдёт прахом.
— Разве срок уже настал? Так скоро?
— Не так уж скоро, божественный Исса, — объяснила тётя Пол. — Прошло много времени. Твой сон длился много веков.
— Ложь! Всё ложь! — отчаянно завопила Солмиссра, приникая к ногам каменного бога.
— Я должен проверить сам, правдивы ли твои слова, — медленно вымолвил Исса. — Слишком долго и крепко я спал, и теперешний мир незнаком мне.
— Уничтожь колдунью, о господин мой, — потребовала Солмиссра. — Её чёрные дела и лживая речь позорят и чернят твой священный облик!
— Я открою правду, Солмиссра, — ответил бог.
Гарион почувствовал, как мгновенно клещами сжало мозг. Что-то проникло в него — такое могущественное, что воображение отказывалось представить величие и мощь этой силы. Потом всё исчезло.
— Ах-х-х… — послышался глубокий вздох. Мёртвый змей Маас пошевелился:
— Ах-х-х… Дай мне спокойно уснуть, — прошипел он.
— Подожди немного, — велел Исса. — Как тебя звали?
— Маас. Я был советником и другом Вечноживущей Солмиссры. Отошли меня назад, о господин, не могу больше выносить муки жизни…
— Это моя возлюбленная Солмиссра? — спросил бог.
— Её преемница, — вздохнул Маас. — Твоя любимая жрица умерла много тысяч лет назад. Каждая новая Солмиссра выбирается только из-за её сходства с твоей возлюбленной.
— Значит, это правда, — с болью выдавил Исса. — Зачем же эта женщина отобрала мальчика у Полгары?
— Хотела союза с Тораком. Думала отдать Белгариона Проклятому в обмен на бессмертие и обещание стать его женой.
— Женой? Моя жрица собиралась добровольно броситься в объятия моего безумного брата?
— С радостью, мой господин, — подтвердил Маас. — В её природе жаждать любви любого встреченного человека или бога, или даже зверя.
Гримаса отвращения исказила каменное лицо.
— И так было всегда? — спросил бог.
— Всегда, господин. Зелье, сохраняющее ей молодость и красоту, зажигает похотью кровь, и огонь этот не угаснет до самой её смерти. Теперь отпусти меня, господин. Какая боль!
— Спи, Маас, — печально кивнул Исса. — Унеси с собой мою благодарность.
— Ах-х-х… — вздохнул Маас, опускаясь на пол.
— Я тоже сейчас усну, — объявил Исса, — потому что, если буду бодрствовать, Торак пробудится и развяжет войну, которая уничтожит мир.
Исполинская статуя, сделав шаг, вернулась на то место, где стояла много веков. Вновь раздался оглушительный треск и стон камня.
— Делай с этой женщиной всё, что считаешь нужным, Полгара, — разрешил каменный бог. — Только сохрани ей жизнь в память о моей избраннице.
— Повинуюсь, божественный Исса, — откликнулась тётя Пол, кланяясь статуе.
— И передай брату моему Олдуру, что я люблю и почитаю его, — прогремел каменный голос, постепенно угасая.
— Спи, господин мой. Пусть скроют твои сновидения все печали и заботы, — пожелала тётя Пол.
— Нет!! — вскрикнула Солмиссра, но в глазах статуи уже погас зелёный огонь, а драгоценный камень в короне потемнел.
— Пора, Солмиссра, — провозгласила наводящим ужас голосом тётя Пол.
— Не убивай меня, Полгара, — взмолилась, упав на колени, королева, — подари мне жизнь.
— Я не собиралась убивать тебя, Солмиссра, — ответила тётя Пол, — и сдержу обещание, данное богу.
— Зато я не давал никаких обещаний, — раздался с порога голос Бэйрека.
Гарион, ошеломлённый могуществом тёти Пол, медленно поднял глаза.
Кровожадный зверь исчез, в дверях стоял великан-чирек с мечом в руках.
— Нет, Бэйрек. Я сама разделаюсь с Солмиссрой раз и навсегда, — возразила тётя Пол, подходя к распростёртой на полу королеве. — Ты останешься жить, Солмиссра, и проживёшь очень долго, может быть, вечно.
Робкая надежда засветилась в глазах королевы. Она с трудом поднялась и взглянула на гигантскую фигуру, уходящую под потолок.
— Но я должна изменить твой облик — яд, который ты пила, чтобы сохранить молодость и красоту, медленно уничтожает тебя. Даже сейчас на лице твоём остались следы его действия.
