— Да я не расстраиваюсь, — ответил он мрачно, — обидно просто. Неравные условия.
— Великий Совет, — сказал я наставительно, — как и вообще все великие собрания, собирается вовсе не для того, чтобы выработать какую-то общую точку зрения или прийти к некому решению.
— Ваше высочество?
Я объяснил:
— Это было бы абсурдом! Мы, к счастью, не какие-нибудь демократы, а вполне ответственные люди. Все решаем заранее, а на съездах лишь утверждаем и легализуем для всенародного пользования. И, конечно, объявляем это законом.
Он вздохнул, взглянул на меня исподлобья.
— Начинаю привыкать, ваше высочество.
— Наступает новый мир, — заверил я. — Благополучный, мирный, сытый!.. Хотя, конечно, придется пролить еще не одно море крови… пожалуй, даже пару океанов, а потом все устаканится.
Он посмотрел почти с испугом.
— Значит, Царство Небесное к концу лета выстроить не успеем?
Я подумал, покачал головой.
— Увы…
— А к следующему?
— Думаю, — ответил я сокрушенно, — даже к концу следующего не сумеем выстроить все до конца. Потом еще нужна, как вы знаете, внутренняя и внешняя отделка, а на это уходит времени и сил почти столько, сколько на само здание вчерне.
Он криво усмехнулся.
— Что ж, тогда постараемся построить Улагорнию раньше, чем Царство Небесное! И успеть пожить в новом королевстве. Вдруг так понравится, что и уходить ни в какие райские кущи не восхочется?
Непобедимая и Победоносная, Познавшая Радость Побед, продолжает прибывать отдельными отрядами, но больше по родам войск, занимает отведенные ей места.
Как-то получилось, что из приехавших делегатов, будь это из Скарляндии или Варт Генца, ни один не сумеет выехать свободно, если вдруг накуролесит и чего-то там натворит.
Разумеется, я стянул войска не для того, чтобы пугать, народ с той и другой стороны предельно гордый, независимый, скорее умрет, чем покорится, просто хочу, чтобы делегаты все время видели выучку, вооружение и вообще готовность моей армии смести все преграды.
Меганвэйл пробормотал:
— Они наконец-то уяснили, что отбыл из этих земель один человек… а вернулся уже другой. Этот другой — победитель Мунтвига и полководец, завоевавший ряд королевств.
— Не завоевавший, — возразил я. — Всего лишь прошел через их земли. Спросив согласие!
— Которое ничего не меняло, — напомнил он. — Неважно, все уже понимают, с вами разговаривать нужно иначе. И, самое главное, вы тоже будете разговаривать иначе.
— Это верно, — ответил я со вздохом. — Буду говорить так, как от меня ждут и требуют. Политики зависят от мнения народа и полностью подчиняются их власти. Можно будет сказать, меня вынудили объединить эти две части земли, а также принять корону!.. Я, конечно, скромно и упорно отказывался, но был вынужден уступить ясно выраженной воле народа.
Он посмотрел на меня со странным выражением.
— Никогда не мог понять, ваше высочество, когда именно вы шутите.
— Думаете, — спросил я, — сам понимаю?.. Жизнь такая, шутит над нами и с нами. В самом деле не знаешь: рыдать или смеяться?.. Потому и.
— Думаю, — произнес он негромко, — вы сумели переломить не только их воинскую силу, но и некоторые убеждения, что, конечно же, намного труднее. Что теперь?
— Начинаем строить город, — велел я. — А сами ждем уцелевших из Варт Генца. Для коронации… или коронования? Никак не пойму между ними разницы, а она есть, чувствую… так вот, для этого действа, как его ни назови, нужно хоть с десяток человек из Варт Генца…
— А если не прибудут?
— Да и хрен с ними, — ответил я. — Герцог, мы правы, у нас власть!.. Что нужно еще?.. Конечно же, строить новый прекрасный мир. Эти десяток человек будут присутствовать на коронации, если прибудут, а если нет, то вас и ряда военачальников из Варт Генца вполне достаточно для легализации всего, что проведем недрогнувшей рукой в железной перчатке…
— Где будет коронация?
Я посмотрел на него свысока.
— Здесь.
Он вскинул брови и всмотрелся внимательнее.
— Ваше высочество?
— Прямо здесь, — повторил я. — На берегах Брегетты. Я велел нашим инженерам размерить центральную часть города, будем строить по плану… Потом объясню, что это за штука. Там же отдельно расчертят землю под собор, отметят колышками, где будет клир, где аналой… В общем, коронация будет, что надо!.. Запомнится красочной символикой, герцог!.. В готовом соборе и дурак коронуется. А в существующем только в наших мечтах и задумках…
Он пробормотал озадаченно:
— Это будет похоже как бы на Царство Небесное на земле, которого еще нет…
— …но которое будет, — воскликнул я. — Герцог, вы все прекрасно понимаете! Спасибо за поддержку.
Он поклонился, все еще ошарашенный.
— Думаю, такую коронацию все запомнят. И наверняка она войдет во все летописи. И даже баллады будут.
В лесах уже начали рубить лес, в каменоломнях пленные из армий Мунтвига ломают камень, а здесь инженеры пока что размечают на земле места для главных зданий города.
Я сказал, что сам отберу самые интересные проекты на конкурсе, а пока что буду заниматься подготовкой к коронации, хотя на самом деле меньше всего на свете думал о ней.
Конечно, у некоронованного вождя власти может быть и больше, но только коронованный считается легитимным, законным, а противодействие ему объявляется преступным, а это другой уровень, когда за спиной короля не только копья, но и авторитет Церкви и всего общества.
За моей спиной кто-то кашлянул весьма деликатно. Я обернулся, епископ Керубий, не слезая с покрытого длинной попоной мула, поклонился в сдержанном приветствии.
— Ваше преосвященство, — сказал я.
— Сын мой, это здесь будет собор?
— Да, — сказал я. — Правда, красивый?
Он коротко усмехнулся.
— Во всяком случае… обширный. У вас размах, ваше высочество.
— Люблю красивые здания, — сказал я. — Постараюсь, чтобы построили просто прекрасное.
— Спасибо, — проговорил он. — Собор, как я вижу, окажется в самом центре города. Это очень важно, чтобы люди, где бы ни находились, видели дорогу к храму. И не сбивались.
— С пути очень легко сбиться, — сказал я, — если это не дорога к Богу. К Богу, а не к храму.
Он усмехнулся.
— Простой народ верит, Бог живет в храме.
— Язычники, — ответил я осуждающе. — Все еще язычники… А Церковь, вместо того чтобы рассеивать их заблуждения, всячески поддерживает, ибо выгодно.
Он посмотрел на меня очень внимательно.
