С точки зрения литературного качества, тексту от подобной «размытости границ» ни горячо, ни холодно. По-настоящему сильная вещь может быть облечена в любые одежды. Интеллектуальная фантастика ничего не потеряет, примерив штаны из одного гардероба в сочетании с рубашкой из другого. Напротив, может появиться возможность для какой-то эстетической игры. Что же касается массолита… тут другое дело. Традиционный читатель фантастики, полагаю, не порадуется смешиванию огурца с вареньем. Он настроен на то, чтобы получать от НФ, фэнтези и, скажем, мистики чувство узнавания. А оно возможно лишь тогда, когда автор использует устоявшийся антураж. Звездолеты с бластерами, а эльфы – с троллями. И привычный к этому читатель, обманувшись раз, другой, третий, может и отвернуться от книжного прилавка. Зато читатель молодой, начинающий, не имеет понятия о том, что какой-то антураж «устоялся». Аниме, видео и опыт ролевых игр приучили его спокойно относиться к «солянке». И он, полагаю, даже не поймет, что смешаны огурец с вареньем, а не варенье со сливками.
Являются ли с этой точки зрения более перспективными «помеси», если сравнивать их с образцами твердо выдержанного формата? Пока нельзя на этот вопрос ответить ни отрицательно, ни положительно. Всё зависит от того, смогут ли писатели-фантасты молодых поколений удержать массового читателя, завоеванного «стариками». Если да, то всё буйнопёстрое экспериментирование, можно считать, оправдано. А если нет… фантастика получит хороший шанс оказаться в могиле. Посмотрим.
Трансформация фантастической литературы происходит – да. Но пока она имеет структурный характер и не дает повода ни для огорчения, ни для восторга. Кое-что начинает монтироваться иначе. Не к лиху и не к добру. Просто – иначе.
Александр ГРОМОВ:
Ситуация с исчезновением «чистых» жанров (вообще-то литературных направлений, ну да не суть важно) тревожит меня примерно так же, как тревожит тот факт, что яблоко падает вниз, а не вверх и не вбок. Закономерное – закономерно. Что такое литературное направление? Рельсовая колея, с которой только сойди – загремишь под откос? Рамки поведения, заданные строгим этикетом? Ничуть не бывало: это тропинки. Писатель может идти широкой тропой, может свернуть на узкую, петляющую в колючих зарослях, а может начать торить новую, если ему вдруг стало скучно ходить по утоптанной почве. Это его личное дело.
Можно привести другую аналогию, из области кулинарии. Уподобим литературное произведение некоему блюду. Легко видеть, что запеченная баранья нога – чистый «жанр», а салат – нет. Но разве это повод наотрез отказаться от салатов?
Классификация по направлениям, жанрам и бог знает чему еще нужна не столько писателям, сколько читателям, критикам и книгопродавцам. Им так удобнее. Переключатель в мозгу мигом срабатывает на ярлыки «фэнтези», «детектив», «хоррор» и т.д. Тут же следует мгновенная реакция: «Нет, это у нас не продастся», «Я такой белиберды не читаю», «А вот это, возможно, интересно. Кто автор? Ах, этот…», «Роман написан в популярном жанре фэнтези»… Ну просто очень хочется разложить все по полочкам, превратить лес с его тропинками во французский парк с посыпанными гравием дорожками и запретить топтать газоны, а салаты отменить особым декретом: мол, кто позволил?!
Читатель позволил. Тот человек, которого провели нехоженой тропой и накормили необычным салатом. И если тропинка оказалась живописной, а салат вызвал одобрительное мычание – привет горячий «жанровой чистоте». Потому что с читателем спорить бесполезно: он высший судия, и не видно что-то на горизонте «неистовых Виссарионов», способных повлиять на его оценку. А если у данного писателя найдутся последователи? Готово: классификационная схема трещит по швам и нуждается в латании.
Третья, и самая точная, аналогия – с эволюцией органического мира. Коли существует в природе экологическая ниша какого-нибудь аллозавра, то и бегает тот аллозавр, в ус не дуя. Закрылась ниша – нет аллозавра, зато появилось с десяток новых видов зверей, один из которых, возможно, будет эволюционно успешным. Ниша может почти закрыться, а потом широко открыться вновь. Спрогнозировать, откроется ли она, невозможно. Пример из фантастики: НФ-романы о космопроходцах с обязательной героикой, еще более обязательным научпопом и без признаков иронии. На них нет спроса? Ничуть не бывало: многие читали нечто подобное в детстве и с не лишенным ностальгии удовольствием прочли бы и теперь, но при условии – внимание! – появления свежих и мощных произведений, созданных в рамках этого направления. Однако как раз со свежестью и мощью тут – увы и ах. Возможности совершенствования практически исчерпаны, ниша сузилась до размеров трещинки. Не за счет отсутствия спроса – за счет невозможности предложения. Закроется ли она совсем? Не знаю. И никакой оракул вам этого не предскажет. Появится какой-либо новый фактор, скорее всего, внелитературный, – и не то еще будет.
Словом, старые тропинки зарастают, новые появляются, кулинары выдумывают новые блюда, кости древних зверей покоятся в музеях, а допотопный мечехвост – глядите-ка! – вымирать не собирается, и все это совершенно нормально. Литературный процесс потому и процесс, что не статичен. У некоторых из порождаемых им «гадких утят» есть будущее, да такое, что критики обязательно нацепят на «утенка» новое жанровое клеймо. И пусть. Критик тоже человек, не будем лишать его этого маленького удовольствия. А когда новый штрек будет пройден до конца и писатели начнут ковырять породу вправо и влево от него, непременно опять возникнет вопрос: «Хорошо ли это?»
Скажите, а правило буравчика – хорошее или плохое? Как вы к нему относитесь?
Борис РУДЕНКО:
Все, что естественно – не может быть плохим или вредным. Однообразие в любой области искусства рано или поздно приедается и авторам, и зрителям, и тогда традиции претерпевают существенные изменения. Люлли и Рамо совершенно естественно сменяет Моцарт, затем появляется бунтарь Вагнер и окончательные нарушители канонов Гершвин и Эндрю Ллойд Вебер. То же самое происходит и в живописи, и, конечно же, в литературе. Главным (и, пожалуй, единственным) стражам незыблемости традиций – критикам – остается лишь немного по-возмущаться, а потом просто привыкать к новым правилам игры.
Фантастика – самый молодой литературный жанр и, наверное, поэтому самый динамичный. И сотни лет не прошло, как условное деление на «сайенс фикшн» и «фэнтези» начало стираться, хотя приверженцев традиций среди авторов и читателей здесь остается немало – и хорошо, что остаются! Но никто не удивится сегодня, услышав определение «фантастический детектив» или «детективная фантастика», никого не поразит соседство на страницах фантастического романа лучеметов и черной магии. А вплетение фантастических линий в сугубо реалистическую прозу стало среди писателей почти модным. Ну и пусть их вплетают да соседствуют – главное, чтобы получилось здорово, талантливо!
