- Вы обещали мне возможность применить другие, более радикальные средства убеждения, мой принц, - почтительно напоминает Тендо.
Георгий морщится.
- Обещал, потому что на них настоял Риккардо. Где он кстати?
- Срочная поездка на родину.
- Ватикан вызвал? Ай, не важно. Сам я надеялся, что удастся добиться вашего места в Совете дипломатией. И еще надеюсь – лишний раз светить демонами не стоит. Передайте Лукино, чтобы он не жалел простолюдина. Совсем. Это еще дочку князя хватило бы просто избить. С чужим человеком нужно действовать жестче и эффектнее. Летальные исходы на турнирах случаются. Пусть Александр представит на месте паренька свою кровиночку. И с судьями договоритесь, чтоб контроль сбавили.
- Уже, мой принц.
- Предусмотрительно, маркиз, - впервые улыбается царевич. - Очень доволен, что вы разделяете со мной тягу к поиску мирных путей решения проблем.
***
- Тебе помочь размяться? – заглядывает в дверь Белоснежка.
Я отжимаюсь в одних трусах. Рядом на полке, заваленной скакалками и бойцовской экипировкой, лежит аккуратно сложенный смокинг с брюками и рубашкой. София отправила водителя джипа в спортмагазин за футболкой, шортами с шлепанцами, приедет он минимум через полчаса. Но разогреваться как-то надо.
- Платье не жалко? - встаю и оглядываю замершую Белоснежку. Ее взгляд скользит по косым мышцам моего пресса.
Вздыхаю.
- Мои глаза выше, подруга.
- Ммм? – поднимает глаза. – А да, просто смотрю, насколько пол грязный.… Какое еще платье! Мой парень дерется за мою честь. К черту платье!
Мда, если на чистоту - парнем ее назвался, только чтобы Белоснежку не раскатали на арене. Чувствую, аукнется еще не раз.
- Ну, тогда помоги размять ноги, - ложусь спиной на вытащенный мат.
Турнир уже начался, сейчас дерутся мои сверстники. Меня поставили с юниорами. Бедняги – не свезло им. На разминочном татами в спортзале не хватило места для еще одного, поэтому мне отдали целую комнату. Точнее большую кладовку со снарядами.
Белоснежка села на колени, пышная юбка растеклась по полу желтым облаком. Кладу ногу княжне на плечо, она начинает растягивать. Глаза ее блестят расплавленным золотом, веки наполовину прикрываются.
- Сильнее дави, - подгоняю. – Я выдержу.
Смущенная, она хихикает. Сжимает мое колено, бедро. Давя на мышцы, ее пальчики двигаются ближе к телу. Белоснежка жмурится, тонкая рука уже касается моего мужского достоинства. Вся дрожа, изучает горный рельеф сквозь трусы. Из приоткрытых губ вырывается томный вздох.
- Там разогревать не нужно, - фыркаю. – Иначе твоему малиновому ротику и придется остужать. Смена ноги.
Белоснежка распахивает глаза и, будто только сообразив, куда забралась, с писком одергивает руку. С красным лицом едва касается второй ноги. Нет, так не годится.
- Ты там уснула? Эту растягивай так же.
- Здесь туже идет, - лепечет она, отведя смущенный взгляд. – Вот так хорошо?
- Сильнее, девочка. Не бойся, я выдержу.
- Так? – сжимает щиколотку и колено, закусив губу.
- Сильнее, сказал!
- Так? - шепчет, вздрогнув всем телом.
- Дави уже нормально, блин! Или выметайся из кладовки!
- А-а-ах! – с остервенением она растягивает икроножную мышцу. – Норрмально так?
Смотрю на ее напряженную звериную гримасу. Княжна вся раскраснелась и дрожит.
- У меня тот же вопрос к тебе. Всё нормально с тобой?
Белоснежка вдруг расслабляется и падает грудью мне на согнутое колено второй ноги.
- Вполне, - выдыхает, устало улыбаясь. – Мне очень нормально.
Ощущаю коленом, как ее грудь ходит ходуном. Княжна как паровоз дышит. Писец какой-то. Размяли мне ноги, называется.
Дверь распахивается, и входит сам князь Бородов с одним из телохранителей.
- Бесонов, хотел…Чем вы занимаетесь! – громыхает Александр, застыв.
Огромными глазами он разглядывает румяную растрепанную дочь, сидящую у меня между ног. Да еще в кладовке витает характерный душный запашок. Бедный отец, мало ему потрясений.
- Помогаю Артему размяться, папа, - невинно произносит Белоснежка, сдувая с лица мокрую прядь.
- Вон из кладовки! - негромко рычит отец, и Белоснежка, вскочив, быстрым шагом уносится прочь. Только звонкий цокот каблучков и слышим.
Князь бросает телохранителю.
– Борис, поищи мне валерьянки какой-нибудь. Сердце уже ни к черту с такими дочерями.
Я бы этому отца года и про покойного сына-маньячилу напомнил, но ладно уж, а то еще шмальнет воеводской техникой.
Остаемся вдвоем, я поднимаюсь и скрещиваю руки на груди.
- Так чего хотели, Ваша Светлость?
- Не зарывайся мне тут, Бесонов, - еще не отошел мужик, ноздри раздуваются как у быка. – Сегодня же после этого концерта-турнира ты расстанешься с моей дочерью, понял? Я не отрицаю, что ты можешь победить. Учитывая, что умудрился один разделаться со всеми Хромовыми, очень даже возможно. Но знаешь, то живодерство, что ты с ними устроил… мои люди до сих пор в шоке, а ведь эти бойцы навидались всякого! В общем, если хочешь, чтобы я прикрыл тебя своим именем, – будешь меня слушаться, тебе ясно?
Вот же гад! Решил посадить меня на поводок. Ну-ну.
- Если вам в тягость, не прикрывайте меня, Ваша Светлость, - вежливая улыбка не повредит.
Александр морщит лоб.
- А теперь поясни. Если простолюдин возьмет на себя вину за расправу с дворянским родом, он не проживет и дня.
Всё верно, темную устроят другие рода. Только незачем мне вступать в этот навоз ответственности. Всегда под боком найдутся дворяне.
- Вместе со мной Хромовы схватили и сына барона Аксюка, - делаю паузу. – Кстати, сам барон прислал моим родителям благодарственное письмо за то, что я не только выручил его наследника из беды, но и негодяям воздал по заслугам. Видимо, барон решил, что Хромовы и затеяли похищение ради Жени Аксюка. Чтобы, может, потребовать выкуп или еще что. В любом случае в этом деле я под опекой Аксюков.
Князь мрачнеет. Я же ухмыляюсь шире, надеюсь, намек понят. Это я нужен Бородвым, они же мне и даром не сдались. Просто добрая душа демоника за Белоснежку болит. А вообще обидно, да. Помогаешь тут людям, дерешься за их дутую честь, а они еще тебе и на шею садятся.
- Лучше ждите скоро новостей, Ваша Светлость.
- Новостей? – переспрашивает Алекснадр и мигом бледнеет. – Света беременна?
- Что? Нет! Я про турнир – неспроста же вашу дочь хотели прилюдно избить. Итальянцы готовят какую-то подлость.
- А, вот ты о чем, - с облегчением выдыхает Александр. – Да-да, это само собой. Ладно, готовься к выходу на арену. Фу-ух, напугал!
Держась за сердце, бледный князь вываливается из кладовки. Надеюсь, инфаркт не тюкнет по пути к трибунам.
***
София сидит на своем месте, обсаженная со всех сторон ухажерами. Мужчины что-то говорят, княжна им что-то на автомате отвечает, но ее мысли заняты Перуном. С одной стороны – всё идет как она и хотела: Артем признал Свету своей девушкой, даже бьется за сестренку. С другой – сердце Софии будто рассекли тонким лезвием бритвы, а рану припорошили сверху индийскими специями. В одной присыпке растолченные зависть, ревность и обида. Жжет нестерпимо больно.
«Это за меня – за меня! - он должен драться! Никто не знает душу Перуна лучше!»
На арене подростки только что завершили бой. Очередь юниоров. Перуну уже доставили форму, вот и он выходит среди прочих участников. В слишком больших шортах и мешковатой футболке. На вид – никакой не полубог, всего лишь угловатый тинейджер. Глядя на этого ребенка, София кусает до боли губу.
«…Никто!»
На трибунах поднимается смех. Молодые дворяне чуть ли не тычут пальцами в Перуна.
- Что за несуразица?! Или это его счастливая футболка?!
Натянуто улыбаясь на очередной комплимент, София сжимает кулаки. Как они смеют насмехаться над своим будущим спасителем! «Вадим - кретин! Уволю! Сказала же - брать «сорок шестой» размер».
На лестнице сверкают серебряные волосы сестры. Платье ее измято и в пыли, лицо розовое, в глазах горит загадочный блеск. Она же от Перуна только что? Неужели их близость свершилась так скоро? От мысли о торжестве ее замысла на глаза Софии наворачиваются слезы.
