– Да. Хочу понять ваши отличия от ди-эмпатов и им подобных. И еще одно. Срочно проверьте Наденьку на присутствие в теле наноконтроллеров, у нас их обнаружили.
– Наноконтроллеров? – встревожился князь и сразу же связался с медицинским центром при детской школе Осознания.
Элька ждала, пока он закончит переговоры, ощущая безмерную усталость. Она все не находила, как подступиться к делу, порученному Древнейшим. Да кто она такая, демон возьми? Ученица без году неделя! Как ей заставить задуматься убежденных в своей правоте ди-эмпатов? Как?! Девушка напряженно размышляла, но ничего придумать не могла, испытывая все большую растерянность.
– У вас что-то случилось? – поинтересовался Антон Иванович, внимательно наблюдавший за девушкой.
– Да так, поручили кое-что, а я даже не знаю с чего начинать… – тяжело вздохнула Элька.
– Знакомая ситуация, – понимающе улыбнулся князь. – Советую разбить задачу на подзадачи, выделить из них основную, а только потом искать пути ее решения.
– Попробую. Ладно, я все-таки хотела бы увидеть имперские школы Осознания.
– Прошу! – Антон Иванович показал на угол кабинета, где засветился прямоугольный контур стационарного портала.
Элька с Джессикой ступили туда и оказались на просторном дворе, где носились и кричали десятка три мальчишек и девчонок от пяти до двенадцати. Самые обычные на вид, но девушка сразу ощутила, что все они – одаренные. От шума у нее заложило уши, забыла, как могут орать предоставленные самим себе дети.
– Перемена, – добродушно улыбнулся стоящий позади князь. – Вот, башибузуки!
Вскоре начался урок. Каждый ученик обучался по собственной программе, ориентированной на его личные особенности, симпатии и антипатии. За каждым внимательно наблюдали опытные психологи-телепаты, анализируя каждое слово, каждый жест, каждую мысль и их подоплеки. Согласно их рекомендациям и строились отношения наставников с детьми. Опасные тенденции в поведении учеников сразу определялись и незаметно нейтрализовывались. И результаты были, да еще и какие! Воспитанники ди-школы рядом не стояли с юными осознающими: для того, чего вторые достигали за два-три года, первые тратили больше десяти, да и отсев доходил до тридцати процентов. А здесь отсев – чрезвычайное происшествие.
Особый интерес у девушек вызвали группы малышей – от трех до шести. Элька удивленно наблюдала за тем, с какой любовью наставники относились к детишкам. А те чувствовали это и старались порадовать успехами. Каждая игра несла в себе элементы обучения, что-то исподволь показывала в нужном ордену свете. И главным, что старались донести до юного осознающего, было отношение к другим живым. Понимание, что они ничем не хуже, что им тоже бывает больно и горько, что нельзя обижать их только потому, что ты умеешь что-то, чего не умеют они.
Осознав это, Элька замерла, остановив изумленный взгляд на Антоне Ивановиче – он улыбался. Немного иронично, понимающе и одновременно грустно.
– Теперь вы поняли, чем мы отличаемся от ди-эмпатов? – спросил князь.
– Поняла… – глухо ответила девушка. – Я другого не понимаю. Почему ди-эмпаты столь слепы. Почему не видят, что ваш метод куда более действен? Куда быстрее приводит к результату. Неужели вы им не показывали ваших школ?
– Показывали, конечно, – поморщился Антон Иванович. – И вызвали у них брезгливое недоумение. Нам было безаппеляционно заявлено, что потакание животным инстинктам недопустимо и должно быть прекращено.
– И что же они назвали «животными инстинктами»?
– Доброту, например, – развел руками князь. – Сочувствие и прочие человеческие качества, которые мы, по глупости своей, считаем положительными.
– Бр-р-р… – помотала головой девушка. – Вы серьезно?
– К сожалению, – грустно вздохнул Антон Иванович. – Я был с визитом в школах Созидания Арао-Ден и в ди-школах объединения Итеан. Знаете, мне стало страшно… Холодное бездушие. С Юои Жерг мы в контакт не вступали, только знаем о них. Там, говорят, еще хуже.
– Да, – скривилась Элька. – Юои – вообще кошмар. Но беда в том, что без ди-эмпатических структур конклавы распадутся, а это такой диссонанс вызовет…
Девушка поежилась и добавила:
– Я понимаю относительность морали, понимаю, что они просто такие, какие есть. Что они необходимы. Однако ди-эмпаты почему-то считают правильным только свой путь, напрочь отвергая все другие. Странно, неужели не обратили внимания, что осознающие способны подниматься на более высокие уровни Сети? Что вас Сеть пускает выше?
– Вы уверены? – сузились глаза князя.
– Уверена, Антон Иванович, – улыбнулась Элька. – И, похоже, поняла, чем можно пронять ди-эмпатов, чтобы они хотя бы задумались. Благодарю!
Джессика во время экскурсии ходила за подругой хвостиком и молчала, размышляя обо всем увиденном. Она тоже немало поняла, знания Кены помогли разобраться. Империя несусветно, непредставимо богата. Может, потому, что богата, и позволяет себе оставаться относительно доброй? Кто знает, пока неясно. Графиня не верила, что здесь столь же гуманны к врагам, как и к друзьям. Такого не бывает, зубы у Российской Империи должны быть порядочного размера, иначе ее давно бы съели соседи. А поскольку происходит наоборот, все ясно. Но хоть к своим гражданам относятся неплохо, и то ладно.
А Элька все крутила в голове осенившую ее идею и кусала губы. Получится? Или нет? Пока не попробуешь, все равно не узнаешь. Правду папка говорил: надо брать и делать дело, а в процессе поймешь – как. Девушка улыбнулась, попрощалась с Антоном Ивановичем, еще раз поблагодарив его, и открыла портал, ведущий в замок Ариана. Надо было доставить Джессику домой – искин сообщил, что принц не находит себе места и обещается замочить розги для кое-кого, наглого и настырного.
Мелодия осознания
Джессика дель Верте, графиня Нарская
Расчесав с помощью Ирены отросшие волосы, Джессика вздохнула. Ради этого пришлось провести ночь в медцентре, но демон с ним, все лучше, чем стриженой, как кающаяся послушница, ходить. Как-то странно было снова маяться бездельем. Она удивленно покачала головой, укоризненно глядя на свое отражение в зеркале – совсем, милочка, с ума сошла? Двух дней дома не провела, а уже заскучала.
Но от фактов никуда не денешься, заскучала. Тем более, что муж вернулся к своему обычному времяпровождению – терзал гитару перед портретом Ирики. Джессику это просто оскорбило. Зачем тогда было притворяться, что волновался о ней? А она-то понадеялась, что что-то изменилось… Увы. Как ни грустно это признавать. Почему Ариан так себя ведет? Неужели ничего не видит и не понимает? Джессика глухо всхлипнула.
