– Просим нас извинить, но нам пора идти, – с достоинством произнесла Делу.
– Мы чтим только одного бога, – заявил Ингвар. – Единого, который создал этот мир. Единого, что повелевает волнами.
«Единый, что повелевает волнами». Альфред все это время просидел, скорчившись в своем кресле и страдая от гнева и бессилия. Ему страстно хотелось вмешаться, но он боялся, что сделает еще хуже. При этих словах он резко выпрямился. По его телу пробежала дрожь. «Единый, что повелевает волнами». Где он слышал эти слова раньше? Чей голос произносил их?
Эти или очень похожие. Они звучали несколько иначе, «Единый, что повелевает волнами».
«Я нахожусь в комнате, я сижу за столом, меня окружают мои братья и сестры. Сверху струится яркий теплый свет, мир и покой окутывают меня. Я нашел ответ! Я нашел его, после стольких лет бесплодных поисков. Теперь я знаю его, и все остальные тоже… Мы с Эпло…»
Альфред невольно взглянул на Эпло. Слышал ли он? Помнит ли?
Да, он помнил! Альфред видел это по лицу Эпло, по тому, как мрачно н подозрительно он взглянул на Альфреда, как сжались губы. Он видел это по тому, как Эпло скрестил на груди руки, словно защищаясь. Но Альфред знал истину. Он помнил Чертоги Проклятых на Абаррахе, помнил сияющий свет, помнил стол. Он помнил голос Единого…
Единый, что повелевает Волной!
– Вот оно! – воскликнул Альфред, вскакивая с кресла. – Единый, что повелевает Волной! Эпло, разве ты не помнишь? На Абаррахе? В зале? Свет! Голос, который говорил! Он звучал в моем сердце, но я ясно слышал его, и ты тоже. Ты должен помнить! Ты же сидел рядом…
Альфред осекся. Это смотрел на него с ненавистью и враждебностью. «Да, я помню, – молча сказал Эпло. – Я не могу забыть, как бы сильно мне этого ни хотелось. Я все знал наперед. Я знал, чего я хочу и как этого добиться. А ты все испортил. Ты заставил меня сомневаться в моем повелителе. Ты заставил меня сомневаться в себе. Этого я тебе никогда не прощу»,
При звуке обожаемого имени пес проснулся. Он бешено завилял хвостом, вскочил и уставился на хозяина.
Эпло свистнул и похлопал себя по ноге.
– Сюда, малыш, – позвал он.
Пес заскулил. Он выбрался из-под стола, бросился вперед, потом оглянулся на Альфреда и остановился. Пес жалобно завизжал, снова посмотрел на Эпло, потом описал круг и вернулся на прежнее место у ног сартана.
Альфред опустил руку и слегка подтолкнул собаку.
– Иди. Иди к нему.
Пес, поскуливая, двинулся к Эпло, описал еще один круг и вернулся.
– Пес! – гневно и резко позвал его Эпло.
Все внимание Альфреда было приковано к патрину. И собаке, но при этом он продолжал чувствовать, что Самах следит за ними. Альфред припомнил слово, только что сказанные им Эпло, представил себе, как их должен был воспринять Советник, понял, что это вызовет новые вопросы и допросы, и тяжело вздохнул.
Но сейчас все это было не важно. Важно было только то, что касалось собаки… и Эпло.
– Иди к нему, – уговаривал и подталкивал пса Альфред.
Пес не шевелился.
Эпло бросил на Альфреда такой взгляд, словно хотел его ударить, резко развернулся и направился к двери.
– Эпло, подожди! – закричал Альфред. – Ты не можешь его бросить! И ты! – обратился он к собаке. – Ты не можешь позволить ему уйти!
Но пес не двинулся с места, а Эпло не остановился.
– «Они должны снова быть вместе, – сказал себе Альфред, поглаживая страдающего пса. – И это случится скоро. Теперь он вспомнил о собаке и хочет ее вернуть – зто хороший знак. Если бы Эпло полностью забыл…»
Альфред вздохнул и уныло покачал головой.
Люди направились вслед за Эпло.
Самах свирепо посмотрел на меншей.
– Если вы сейчас последуете за вашим «другом», вы никогда больше сюда не вернетесь. Элиасон что-то тихо сказал остальным.
– Нет! – гневно воскликнул Думэйк, но жена успокаивающе взяла его за руку.
– Мне это не нравится, – пробормотал Ингвар.
– У нас нет выбора, – ответила Хильда. Элиасон вопросительно посмотрел на них. Думэйк отвернулся. Делу молча кивнула. Элиасон повернулся к Самаху.
– Мы принимаем ваше предложение. Мы принимаем все ваши условия, кроме одного: мы не будем просить этого человека, нашего друга, чтобы он покинул нас.
Самах приподнял бровь.
– В таком случае ми зашли в тупик. Вы не вступите на эту землю, покуда среди вас находится патрин.
– Вы не можете этого сделать! – закричал потрясенный услышанным Альфред. – Они же согласились с вашими требованиями…
Самах холодно взглянул на Альфреда
– Вы не входите в Совет, брат. Я буду вам признателен, если вы не будете вмешиваться в дела Совета Альфред побледнели прикусил губу, но умолк.
– Но куда же деваться нашим народам? – потребовал ответа Думэйк.
– Спросите у своих друзей, – ответил Самах – У патрина и змеев-драконов.
– Вы приговариваете нас к смерти, – негромко сказал Элиасон – А возможно, и себя самих. Мы пришли к вам с миром, как: друзья. Мы просили немногого. В ответ вы стали обращаться с нами, как с детьми, и унижать нас. Наши народы миролюбивы. До этого я не верил, что когда-нибудь я буду оправдывать применение силы. Но теперь.
– А, наконец-то вы заговорили откровенно, – Самах был холоден и надменен – Давайте, давайте. Ведь вы с самого начала рассчитывали именно на это, не так ли? Вы с патрином стремитесь развязать войну. Вы хотите уничтожить нас. Отлично. Можете начинать войну. Если вам повезет, у вас еще будет время раскаяться в этом.
Советник произнес несколько рун. Сверкающие красным и желтым светом знаки зашипели над головами удивленно смотревших на все это меншей и с громовым раскатом взорвались. Жар опалил меншей, вспышка ослепила их, а взрывная волна швырнула на пол.
Действие заклинания окончилось внезапно. В зале Совета повисла тишина. Ошеломленные проявлением такой магической силы – силы, которая была превыше их понимания, – менши огляделись, ища Советника.
Самах исчез.
Испуганные и разъяренные менши поднялись и вышли
– Но он же не собирается вправду это сделать, да? – Альфред повернулся к Оле. – Не может же быть, чтобы он всерьез собирался воевать с теми, кто настолько слабее его, с теми, кого мы призваны защищать? Подобной подлости никогда еще не случалось. Никогда в истории. Он не может так поступить!
Ола не смотрела на Альфреда и словно не слышала его. Она бросила мимолетный взгляд на уходящих меншей и покинула зал Совета, так и не ответив Альфреду
Но Альфреду не нужен был ответ. Он уже и сам знал его. Он видел выражение лица Самаха, когда тот творил свое впечатляющее заклинание.
Альфред узнал это выражение. Он слишком часто чувствовал его на своем лице и видел его отражение в своей душе.
