Невольно две слезы скатились по его впалым щекам. Не смахнув их, Батури взял из бессильных рук Алекто ребенка и молнией вылетел из тронной залы, поспешил за Анэт, чтобы как можно быстрее убраться из замка Познавшего.
Разыскав девушку и беспрепятственно спустившись в конюшню, Клавдий оседлал двух элитных роверцев и без промедления покинул резиденцию Каэля.
Бодро застучали копыта коней, ударил в лицо морозный зимний ветер. На полном скаку Батури кутал спящего ребенка, тихо нашептывал гипнотическую колыбельную и прокручивал в голове случившееся. Сегодня он спас свою дочь, сестру, будущую любовницу, которая восстановит вампирский род. На смену старому поколению придет новое – сильное. Долорис станет этому поколению матерью, а Клавдий – отцом.
* * *
Ливуазье, заливисто смеясь, мастерски орудовал мечом. Не приближаясь к Некрито, отражал его выпады и наносил свои. Враги были достойны друг друга, никто из них не мог пробить защиту противника, никто не желал сдаваться и прекращать бесконечной рубки. Веридий, покачиваясь, будто маятник, из стороны в сторону, ловко уходил от ударов, парировал выпады. Его тщедушный соперник с твердостью скалы ставил блоки, с силой великана отражал все атаки.
Поняв, что одним мастерством фехтования не добьются успеха, Высшие пустили в ход магию. Но и здесь они оказались равны: воин, отмеченный дланью Эстера, волшебствовал магией Света, герцог Ливуазье отражал ее щитами Мрака.
Выстроившиеся у стен Низшие неотрывно за ними, не решаясь ввязываться в поединок могучих магов, но переступили через страх, когда Некрито Носферо скомандовал: «В бой!»
Ливуазье лишь громче расхохотался. Прокрутившись на пятке, одним круговым ударом убил большую часть Низших и, прочитав два заклинания, справился с уцелевшими. Но Некрито получил то мгновение, когда противник незащищен, и коротким выпадом отрубил Веридию руку.
Герцог скрипнул зубами и, перестав смеяться, упал на одно колено. Некрито продолжил нападать. Несмотря на увечье, Веридий сумел отразить серию его выпадов и даже, раскрывшись, ответил контрударом. Носферо не стал защищаться и, намеренно пропустив удар, вонзил клинок в сердце врага.
Герцог упал навзничь. Перед его глазами то ли от хмеля, то ли от боли заплясал, закружился расписной свод тронной залы и медленно, сперва подернувшись мутной, сероватой дымкой, погрузился во мрак.
Носферо подошел вплотную к Ливуазье и склонился над его недвижимым телом.
– Трудно убить достигшего голконды. Надо отрезать конечности… – молвил вампир и тремя ударами лишил Веридия ног и правой руки. – Проткнуть сердце осиновым трезубцем. – Некрито извлек из-под хламиды заостренную деревяшку и воткнул ее в тело герцога. – Прочитать над немертвым молитву очищения и отрубить голову.
Беззвучно, одними губами проговорив ритуальный текст, Некрито Носферо обезглавил Веридия, все время экзекуции пребывавшего в сознании, и прекратил его муки.
– Трудно убить достигшего голконды. Но нет ничего невозможного…
Отвернувшись от праха Ливуазье, вампир равнодушно взглянул на расчлененное тело Познавшего и криво улыбнулся. Подойдя к Каэлю, сорвал с него лохмотья, в которые превратились шикарные одежды, сложил на полу куски плоти и, склонившись над кровавой грудой, тихо прошептал:
– Нет ничего невозможного, но нельзя убить полубога оружием смертных…
Вампир занес над Перворожденным раскрытые ладони и принялся читать молитву. Ослепительно-яркий свет сорвался с его пальцев, упал на окровавленные останки Познавшего и срастил его расчлененное тело, заживил плоть. Завершив исцеление, Носферо пошатнулся и обессилено опустил руки.
– В погоню… – открыв глаза, прошептал Каэль.
Дабы достичь sanctum regnum, или, иными словами, мудрости и власти магов, необходимы четыре условия: разум, просвещенный учением; бесстрашие, которое не отступит ни перед какой угрозой; воля, которую ничто не в силах сломить; и осторожность, которая не уступит никакому искушению. Таковы четыре признака мага…
Элифас Леей. «Доктрина и ритуал трансцендентальной магии»
В Тихом ущелье, тонкой змейкой петлявшем меж скал, обглоданной костью застряла армия мертвых. Неупокоенные закупорили горный тракт, будто пробка горловину бутыли, и собой – грязью и зловонием тысячи трупов – замарали чистую зимнюю природу. Их присутствие заставило землю почернеть от грязи из прогнивших желудков, кусков разлагающейся плоти, слизи, запекшейся крови. Глядя на этот ужас, Сандро был охвачен противоречивыми чувствами. С одной стороны ему хотелось уничтожить всех скелетов, зомби, волкулак, гулей – освободить мир от немертвого проклятия. С другой – он понимал, что, только ведя за собой эту силу, можно одержать победу в грядущей войне. Войне, которая начнется с минуты на минуту. О приближении вражеской армии уже доложил Дайрес: в последние дни он часто принимал облик орла и облетал окрестности. Фомор был уже близко.
Сандро нервничал, не желал в битве терять не только своих, но и чужих рабов, которые в случае успеха будут принадлежать ему. Чтобы свести потери к минимуму, он остановил неупокоенных в ущелье – достаточно узком, чтобы замедлить ход сражения и не дать превосходящим силам противника окружить войско. Сандро понимал, что Арганус дал в распоряжение Сиквойи самых никчемных воинов – скелетов да зомби, – оставив рыцарей смерти и полумагов себе. Юный чародей не рассчитывал на легкую битву и планировал взять хитростью. Несмотря на недостаток времени, на закате дня, когда сумерки едва коснулись скалистых пиков, а у горизонта появились первые ряды королевского войска, все приготовления были завершены.
Сандро, стоявший в окружении Сиквойи, Синдри и Дайреса на небольшом предгорье, невольно затаил дыхание, увидев воинство регента, и ощутил укол беспокойства: сможет ли одержать победу в грядущей битве? Но быстро отбросил сомнения, на миг закравшиеся в сердце, и твердым, повелительным голосом обратился к своему рабу:
– Разверни войска и приготовься держать оборону.
Армия Сандро, которой он не мог даже командовать и делал это при помощи Сиквойи, зашевелилась, засуетилась. А четверть часа спустя, перестроившись в длинные колонны, остановилась, замерла в бездыханном, мертвом покое.
Несколько мгновений войска противников простояли без движения, без единого звука. Казалось: они гипнотизируют друг друга, пытаются победить без боя. Но армии состояли из мертвых, не способных ни мыслить, ни чувствовать страха, их нельзя было подчинить взглядом или испугать. В отличие от своих воинов Сандро страх чувствовал. И с каждым мгновением, проведенным в пугающей, кладбищенской тишине, которую нарушали лишь редкие лязганья доспехов и оружия, этот страх становился все сильнее, беспрерывно нарастал. Юноша облегченно вздохнул, увидев как первые ряды армии регента сперва медленно, но постоянно ускоряясь, переходя на бег, двинулись вперед. Следом за ними, будто вдогонку, поспешили следующие шеренги воинов.
