Эл и Накасия воспользовались этим временем, чтобы осыпать градом магических метательных снарядов самых сильных воинов.
В дверях огромной палаты появились новые эльфы. Это прибыли главы могущественных домов, чтобы собственными глазами увидеть кончину коронеля. Большинство из них побледнели от изумления и быстренько ретировались. Но некоторые, проглотив комок в горле, выхватили клинки, больше годившиеся для церемоний, чем для битвы, и начали осмотрительно прокладывать себе путь через кровь, пыль и вопли. В дальнем от них конце огромной палаты, как рассвирепевший лев, бился за свою жизнь правитель Кормантора.
Он был один перед плотной стеной отчаянно, изо всех сил сражающихся с ним воинов. Его лезвие пело и вспыхивало, проносясь по воздуху, и только два укола сумели проскользнуть мимо этого клинка, запятнав красным его белые одежды. Он был на своем месте в этой битве, здесь ему и надлежало быть.
Лорд Элтаргрим был счастлив. Наконец-то после двадцати долгах лет перешептываний, смертельных «несчастных случаев», которые происходили с преданными ему эльфами, слухов о том, что коронель подкуплен, после всех задержек в сотворении мифала он может открыто биться с противником. И заклинания в его клинке, и защита уже ослабли и вскоре могли пасть, но, если они выдержали самые худшие из заклинаний, которые Старим метнул всего несколько вздохов назад…
- Держите его, дураки! - ревел Лломбаэрт Старим, гневно стегая по спинам своих испуганных слуг. Двуручный меч, которым он усердно их потчевал, свистел в его руке, опускаясь плашмя и подгоняя эльфов.
Он ждал момента применить страшное заклинание, которое ни один корманторец не сумел бы остановить и темную тайну которого он хранил много лет, до сегодняшнего дня.
Лломбаэрт покачивал его на ладони свободной руки и выжидал. Один хороший бросок в лицо Элтаргриму, и королевство будет принадлежать дому Старима, наконец-то!
Тут что-то хлопнуло в его голове, так же жестоко, как он шлепал своих слуг. Наплывающая в воображении картина заслонила сражающегося неподалеку коронеля - две темные звезды плавали и мерцали на суровом и беспощадном лице морщинистого, старого мага Митантара. Глаза эти держали и не отпускали его, как два темных языка пламени.
- Собираешься куда-то, молодой предатель?
Насмешливые слова лязгнули в голове Старима громче звона королевского меча, и Лломбаэрт обнаружил, что не может двинуться с места, не может отвести глаз от мрачного старого мага. Волшебник стоял к нему лицом в самом центре зала, среди беснующихся воинов Старима и эльфийской крови, запятнавшей блестящий когда-то мозаичный пол Палаты Суда.
- Прочь… прочь… из моей головы! - зарычал Маска, отчаянно призывая на помощь свою волю.
С таким же успехом он мог бы пытаться сдвинуть самое старое и сумрачное дерево. Митантар держал его крепко и улыбался, обещая смерть.
- Спускайся вниз и корми червей, никчемный Старим. Пади побежденным и не тревожь больше прекрасный Кормантор.
Это мрачное проклятие еще звучало в голове Лломбаэрта Старима, когда Элтаргрим Иритил, коронель Кормантора, стремительным рывком прорвался мимо последнего отшатнувшегося от него воина Старима и оттолкнул пылающим клинком рычащий двуручный меч.
Два лезвия при столкновении вспыхнули огнем, и оба ударили в защитную мантию Маски, пробив в ней брешь.
Вместе с попавшим на него пламенем, более ужасным, чем все, что он когда-либо раньше испытывал, лорд спикер дома Старима ощутил, как клинок коронеля скользнул в его левый бок, пронзил сердце и ударил по правой руке, отрубив от тела. Последнее, что он чувствовал, когда когтистые лапы тьмы уже настигли его и потащили вниз, в холодную и ждущую пасть, был противный зуд. Зуд в том месте, куда под ребрами уперлась рукоятка Клыка Кормантора.
- Это всего только царапина, у него только… проклятый старый маг все еще наблюдает и улыбается… уберите его… уничтожьте его… пусть он…
С этими воплями Лломбаэрт Старим, ни с кем не попрощавшись, покинул Фэйрун.
- Старим умер, - горько сказал Флардрин, увидев, что эльф в маске упал и исчез из виду. Он отвернулся от магического кристалла, не пожелав даже посмотреть, как заклинание Сиринши потоком ярких звезд пронеслось мимо человека и полуэльфа. Звезды дождем пролились на остатки предательской армии, все еще сражавшейся за победу, - армии слишком немногочисленной, слишком слабой и слишком медлительной, чтобы взять верх, что бы теперь ни произошло.
Другие Старимы, дрожа и бледнея, с недоверием смотрели в пылающую сферу, висевшую в воздухе над Водоемом Зачарованной Воды. Слезы бежали по их щекам и подбородкам, но они были старше Флардрина и не могли позволить себе отвернуться. Самое меньшее, что обязаны сделать те, кто носит драконов Старима, - это досмотреть до конца, запомнить все, что произойдет, и отомстить, когда придет время. Это просто их долг.
- Убит, лорд спикер дома Старима убит коронелем в его собственном Суде! Трон королевства дал пощечину всем Старикам, вот что это такое! - прошипел один из старших Старимов. Его нос и уши дрожали от гнева.
Глаза другого старейшины Старимов - леди, такой старой, что у нее выпали почти все волосы (их остатки прикрывала теперь диадема с драгоценными камнями), - поочередно блеснули в сторону каждого члена оскорбленного семейства эльфов.
Она вздохнула и печально сказала:
- Вот уж не думала, что доживу до того дня, когда эльф дома Старимов, даже такой непомерно спесивый дурак, будет стоять в Суде и угрожать правителю Кормантора. Да еще открыто нападет на него, с заклинаниями, и втянет народ Суда в это кровопролитие!
- Успокойтесь, сестра,- пробормотал еще один Старим, хотя у самого дрожали губы от сдерживаемых слез.
- Вы видели? - внезапно разнеслось эхо под стропилами, когда в дальнем конце комнаты распахнулась и грохнула об стену дверь. - Это означает войну! К заклинаниям! Проклятие Солонора на ваши трясущиеся колени! К заклинаниям! Мы должны поспеть в Суд, пока этот убийца Иритил не удрал!
- Перестань, Маэраддит, - попытался остудить его широкоплечий эльф, сидевший ближе всех к сфере.
Молодой эльф его не услышал:
- Шевелитесь! Почему вы робеете, старейшины! Эй вы, где ваша гордость? Нашему лорду спикеру пустили кровь, а вы тут стоите наблюдаете! Что…
- Я сказал, хватит, Маэраддит! - снова и так же сдержанно, как до того, произнес сидевший эльф. Взбешенный юноша замолк на полуслове и опустил глаза, чтобы не видеть этих спокойных лиц, каждое из которых несло на себе следы собственного горя и потрясения.
Старший архимаг дома Старима снисходительно оглядел молодого эльфа:
