Как только в голове Митяя мелькнула мысль об этом, его руки и ноги снова стали принадлежать ему и он быстро выровнял самолёт, но, как только попытался набрать высоту, его снова треснули по башке, и на этот раз уже куда чувствительнее. Тем не менее он не отрубился и со злостью подумал: «Да, это очень смахивает на какую-то ментальную атаку. Моё тело явно взял под контроль какой-то мощный телепат. Ну-ну, посмотрим, что у тебя из этого выйдет».
Из этого действительно не вышло ничего хорошего. Снижая скорость, самолёт опускался вниз, летя строго посередине довольно неприветливого, в смысле ландшафта, ущелья, на дне которого хотя и текла река, всё же совсем не такая, на которую следовало сажать гидросамолёты. Митяй с ехидством подумал, что смерть его хотя и будет мучительной, всё же окажется быстрой, а вот тому идиоту, кто устроил эту дурацкую ментальную атаку, достанется вместо богатого хабара куча покорёженного хлама. То-то он будет радоваться, оказавшись в раю и глядя на его кислую рожу с небес.
Однако, когда прямо перед носом самолёта показался каменный выступ, Митяй, не имея возможности пошевелить ни рукой ни ногой, но будучи крепко пристёгнут прочными ремнями к пилотскому креслу, попросту взял и активировал все свои говорящие камни. Только они были теперь его последней надеждой, и особенно Дед Максим. О нём и всех его возможностях Митяю было известно пока что немногое, всего лишь то, что тот мог генерировать мощный силовой луч, эдакую кувалду. Вот её-то он и вызвал, одновременно приказав Деду Максиму, если тот не хочет превратиться в прах, соткать вокруг самолёта мощный силовой кокон в форме шара и даже представил его себе мысленно в виде изумрудно-зелёного зорба, внутри которого находился самолёт-амфибия, каждая часть которого, начиная от плоскостей и вплоть до электротурбореактивных двигателей, была крепко схвачена силовым полем, эластичным до определённого расстояния только снаружи.
Каменная гряда с оглушительным грохотом моментально разлетелась от удара на миллионы крохотных осколков, и изумрудный зорб, дико кувыркаясь в полёте, подпрыгнул высоко вверх и снова устремился к земле, чтобы удариться о реку. Вздымая тучи брызг, он покатился дальше, постепенно замедляя ход. Если бы Митяй когда-то сам, сочиняя лётные инструкции, не написал, что все члены экипажа самолётов, вертолётов, автожиров и любых других летательных аппаратов, пусть это даже будет пушечное ядро, должны во время всего полёта сидеть в кресле, пристёгнутыми к нему, то ему пришлось бы туго. А так, выбивая зубами чечётку и наблюдая за тем, как дрыгаются его руки и ноги, он просто катился по ущелью в силовом шаре-зорбе Деда Максима, то и дело подпрыгивая, километров десять, прежде чем остановился на большой, поросшей пожухшей зеленью лужайке. Причём хвостом кверху. Да, снаружи была хотя и южная, но всё-таки зима.
Митяй по-прежнему не владел своим телом, но не то чтобы абсолютно. Совсем чуть-чуть оно ему подчинялось. Во всяком случае, голову он мог держать прямо, а также дышать с той частотой, с которой хотел он, а не тот тип, который атаковал его, чтобы захватить в плен, и он уже знал, кто это мог быть. Скорее всего, это был один из тех могущественных телепатов, которых так боялся его друг Бастан. Вот он и нагадал козе смерть, а та всё пердь да пердь.
Не имея возможности пошевелить ни рукой ни ногой, Митяй даже и не собирался сдаваться на милость победителя хотя бы из одной только врождённой вредности характера. Вместо этого он сконцентрировал всё своё внимание на Деде Максиме и заставил самолёт сначала принять горизонтальное положение, а затем плавно опуститься на выпущенное шасси. Рычаг он опять-таки передвинул на панели с помощью говорящего камня и с его же помощью выключил двигатели.
Как только летающая Шишига встала на колёсную тележку, он освободил её из силового захвата и расширил изумрудный силовой купол на несколько метров, тщательно прислушиваясь к своим ощущениям, а также к Деду Максиму, Лариске и Зинуле-зеленуле. Все три говорящих камня работали как часы, и ему не составляло большого труда управлять ими, а на то, что какой-то тайлад-телепат парализовал его руки и ноги, ему было наплевать. Что ни говори, но Митяй даже мог позволить себе дотянуться до узкогорлой бутылки с водой, что он немедленно и сделал, а вот что теперь станет делать его противник, ему даже стало интересно узнать. Выпив пару глотков воды, Митяй «громко» подумал по-тайладски: «Ну и чего ты добился, стянув меня за хвост с неба? Ты думаешь, что поймал меня? Нет, дружок, ошибаешься, это я тебя поймал».
Митяй не собирался вообще никак торопить события. Да, он оказался в весьма неприятной ситуации, и даже если тайлад-телепат, взявший под свой контроль его руки и ноги, освободит его, то ему придётся вызывать группу спасателей на вертолётах, чтобы те, построившись ромбом, взяли его за нос, хвост и крылья, благо те были чертовски прочными, и выволокли из ущелья на чистую воду. Правда, до того момента им нужно будет подвергнуть ущелье самой настоящей бомбардировке гранатами со слезоточивым газом. Разумеется, что это не понравится тому маленькому племени, которое находилось под властью тайлада-телепата и окопалось в этом ущелье. Поэтому будет гораздо лучше, если Митяй всё же договорится с ним мирно, без подобных жестких мер. В конце концов, этот парень ведь не виноват, что он родился не таким, как все остальные тайлады, и при этом ещё умудрился выжить. Пусть даже и ценой того, что увёл какую-то часть племени к чёрту на кулички, в это высокогорное ущелье. Ведл был готов прийти к нему на помощь, но только не в качестве персонального джинна из лампы, а потому решил спокойно подождать, что предпримет этот уникум.
А чтобы ждать было не так тоскливо, Митяй с помощью Деда Максима вытащил из холодильника, находящегося позади справа, большой бутерброд с мясом, солёненькими огурчиками, нарезанными дольками, зеленью кинзы, тонкими дольками яйца, сваренного вкрутую, и принялся его не спеша есть, стараясь думать о своём пленителе без особой злости и раздражения. Наоборот, он мысленно выражал ему своё самое искреннее сочувствие и предлагал помощь.
