Виктор невесело усмехнулся:
— Неужели вы полагаете, Теофил, что мне теперь до девушек? Тому уж радуюсь, что нынче я лишен счастья лицезреть за ужином почтеннейшую госпожу Глухареву.
— Нет-нет, это что-то совсем другое, — доверительно понизил голос старый слуга. — Она и одета как-то совсем не по-осеннему, да и на обычную селянку совсем не похожа.
— Ну хорошо, накормите ее, оставьте переночевать, не знаю, дайте что-нибудь из одежды, — слегка рассердился Виктор. — Мне ли вас учить?
— Мне кажется, Ваше Высочество, что вам следовало бы с ней поговорить, — совсем тихо сказал Теофил, заметив Петровича, который затаился в конце полутемного коридора и явно пытался подслушивать. — Поверьте моему жизненному опыту — она тут неспроста.
— Ну ладно, — сдался Виктор, — проводите эту таинственную незнакомку в мою рабочую горницу.
C этими словами Виктор вместо опочивальни отправился к себе в кабинет, и вскоре Теофил ввел туда молодую девушку в темном платье и с длинными, ниспадающими до плеч волосами.
— Прошу вас, сударыня, — нарочито сухо указал Виктор на кресло.
— Приношу извинения Вашему Высочеству, что отрываю от важных государственных забот, — проговорила гостья, усаживаясь в кресло и оправляя платье.
— Попрошу к делу, — буркнул Виктор, стараясь не смотреть на девушку. — Кто вы и что вам от меня нужно?
— Извините, я хотела бы поговорить с вами наедине, — искоса глянула девушка на Теофила. Слуга молча повернулся, но Виктор остановил его:
— Сударыня, Теофилу я доверяю всецело. Так что смело можете говорить при нем.
— Ну ладно, — вздохнула гостья, — тогда сразу к делу. Я — княжна Марфа.
— Очень приятно, — усмехнулся хозяин. — A я — принц Виктор.
— Нет, Ваше Высочество, вы, кажется, не совсем поняли, — чуть нахмурилась девушка. — Я — княжна Марфа Ярославна, из рода князей Шушков, превращенная в лягушку более двухсот лет назад по указанию князя Григория.
Услышав это, Теофил удивленно поднял брови. Виктор же, кажется, не особо удивился:
— Я вам, конечно же, м-м-м, верю, но чем вы могли бы подтвердить ваши слова?
Марфа ненадолго задумалась:
— Кроме меня самой, это может подтвердить Иван Покровский, который и был тем самым Иваном-царевичем, что поцеловал лягушку и превратил ее обратно в меня. Еще это мог бы подтвердить господин Херклафф, тот колдун, который меня заколдовал, но его, должно быть, давно уж нет в живых…
— Ну, Херклафф-то и по сей день живее многих живых, — заметил Виктор, — а в настоящее время, сколь мне ведомо, находится в Белой Пуще. Сомневаюсь только, что он стал бы что-либо подтверждать, даже если бы его очень об этом попросили… Да, так где же ваш Иван-царевич?
— Ивана можно найти в ближайшей корчме, где он остановился на ночь, -объяснила Марфа. — Но завтра вы его вряд ли там застанете.
— Мы могли бы послать за ним, — почтительно предложил Теофил.
— Думаю, это ни к чему, — подумав, сказал Виктор. — Тем более что вряд ли свидетельству господина Ивана Покровского можно будет доверять больше, чем словам нашей уважаемой гостьи.
— Но, Ваше Высочество!.. — возмутилась княжна.
— Извините, сударыня, я не хотел бросать тень сомнения ни на вас, ни на кого бы то ни было, но нужны доказательства.
— Ну, разве что… — Княжна запустила руку под высокий воротник платья и извлекла оттуда медальон на серебряной цепочке. — Здесь наш родовой знак.
Виктор бросил мимолетный взор на медальон, перевел его чуть выше, на лицо Марфы и, встретившись с прямым спокойным взглядом княжны, отвел глаза в сторону:
— Я в этих родовых знаках ничего не смыслю…
Теофил деликатно кашлянул:
— Ваше Высочество, можно было бы пригласить господина Пирума.
— A ведь верно! — обрадовался Виктор. И пояснил для гостьи: — Пирум — это наш древлехранитель и скрижалеписец.
Теофил бесшумно вышел из комнаты. Виктор молчал. Молчала и Марфа. Наконец хозяин разомкнул уста:
— Сударыня, пока вы здесь, вам не следует никому больше говорить, что вы — княжна Марфа.
— Почему? — гордо вскинула голову гостья.
— Видимо, вы еще не знаете истинного положения вещей и в Белой Пуще, и у нас в Новой Ютландии… Ну что там опять?!
В коридоре раздался какой-то шум, визг, а затем в кабинет вошел летописец Пирум в сопровождении Теофила.
— Да там, похоже, опять наш Уильям с господином Петровичем повздорил, — скорбно вздохнув, пояснил слуга.
— Вечно с этим Петровичем всякие приключения, — проворчал Виктор. -Кота уже неделю никто не видал, а Петрович… Ну ладно, ближе к делу. Я пригласил вас, господин Пирум, дабы посоветоваться по некоему вопросу, в котором вы, несомненно, разбираетесь куда лучше меня.
— Сие зело похвально, что Ваше Высочество залюбопытствовали древними скрижалями, ибо прошедшее наше всегда остается с нами, — неторопливо заговорил Пирум. — И мы должны помнить наше прошедшее, дабы не порвалась нерасторжимая связь времен…
— Господин Пирум, прошу вас посмотреть на родовой знак, изображенный на медальоне у этой девушки, — прервал Виктор мудрствования летописца.
Пирум перевел взор на Марфу и вдруг стал медленно оседать на пол. Теофил подскочил к нему и помог добраться до ближайшего кресла.
— Это она, — прошептал Пирум.
— Кто — она? — как ни в чем не бывало переспросил Виктор.
— Она, — несколько пришел в себя древлехранитель. — Княжна Марфа.
Девушка встала во весь рост.
— Я узнала тебя, — сказала она Пируму. И, оборотившись к Виктору, спросила: — Надеюсь, теперь Ваше Высочество более не сомневаетесь в правдивости моих слов?
— Да, — коротко ответил Виктор. И, немного помолчав, обратился к Теофилу и Пируму: — У меня к вам будет одна настоятельная просьба. Или даже приказание. Никто в замке, кроме нас троих, не должен знать, кто эта девушка на самом деле. И князь Длиннорукий — в особенности.
x x xБарону Альберту не спалось. Он ворочался в своем любимом дубовом гробу, а сон все не шел. И когда барон все же немного задремал, в спальне послышался какой-то шорох.
— Что там такое? — вскрикнул Альберт. Он прекрасно знал, что его «перестроечные» нововведения многим в Белой Пуще не по нраву и что эти многие не прочь бы от него избавиться, и оттого ожидал опасности в любой миг.
Шорох повторился, а затем послышалось чье-то ворчание:
— Совсем без меня распустились, дымоходы не чищены…
— Что?! — возопил барон, но тут голос резко усилился:
— Это ты, барон Альберт?!
— Д-д-да, я, — от страха лязгая клыками, пролепетал Альберт и дрожащею рукой зажег тусклый светильник в изголовии гроба. В спальной никого не было. — Почудилось, — облегченно вздохнул барон, но тут вновь раздался странный голос. Он звучал достаточно ясно, но доносился как будто из какой-то трубы:
