Когда заметили нового посетителя, одна из них что-то сказала своей напарнице, той, что пониже, напарница смерила меня взглядом и дернула правым плечом. Вероятно, это должно было означать: «Да ну его, нищету эту! Успеет, пусть подождет!». Ясное дело — обслуживать группу пьяных купцов или мореходов гораздо выгоднее, чем бедного и трезвого парнишку. Их и обсчитать можно, и сдачу могут подарить за красивые глазки. А от этого бродяжки чего ожидать?
После десяти минут ожидания я было намерился махнуть рукой и чего-нибудь крякнуть этим двум адепткам общепита, но тут появилась третья подавальщица, и от ее вида у меня вдруг трепыхнулось сердце — сам не знаю, почему. Высокая, худая, со светлыми волосами, собранными в толстую длинную косу, она кого-то мне напоминала, кого-то из моего прошлого, или вернее — прошлого хозяина тела. Бледное лицо, странная походка — женщина ступала мягко, будто плыла по тяжелым, вытертым тысячами ног половицам трактира. Подавальщицы ей что-то сказали — каждая по очереди — и женщина пошла ко мне, спокойная и неулыбчивая на грани мрачности и тоски. Было видно, что свою работу она исполняет только потому, что другого выхода у нее нет. Но никто не может заставить улыбаться и радоваться тем, кого она сейчас обслужит. А еще я заметил у нее на шее обруч, похожий на собачий ошейник, и на нем — жетон, похожий на те, которые вешают собакам за победы на выставках. На жетоне что-то написано, но я не сумел разглядеть — что именно. Хотя и так знал, что там указано имя рабыни и принадлежность хозяину. Да, это была рабыня. Я это знал.
— Привет — сказала женщина, подойдя к моему столу, и я увидел, что она гораздо моложе, чем мне показалось с первого взгляда. Лет двадцать пять, не больше, а может и того меньше. Жесткое и хмурое выражение ее лица старило, да и одежда, которая на нее была надета — тоже не молодила. Женщина…нет, все-таки девушка — постаралась себя как можно сильнее состарить и сделать как можно более непривлекательной. Ни грамма косметики, никаких румян, и…ходить чуть сгорбившись, чтобы грудь не распирала сарафан. Я все это отметил сразу, опытным взглядом сорокалетнего тертого-перетертого мужика, и тут же сделал самый логичный вывод — неспроста она все это делает. Не зря старается казаться как можно менее сексуальной. Хотя это скорее всего ей помогает не очень…то-то такая хмурая и ожесточенная. И да — она тоже из ворков.
— Привет — бесцветным голосом сказала подавальщица — Будешь что-то заказывать?
Я посмотрел ей в глаза, пытаясь поймать взгляд, но так ничего и не получилось. Она упорно смотрела куда-то в сторону, под ноги, на стол, но не на меня. Привычка? Или ее заставили так делать?
— Послушай — сказал я негромко, на пределе слышимости — Мне нужна помощь. Я не ел много дней, и боюсь, что после обильной еды мне станет плохо. Деньги у меня есть, не беспокойся, но не так много, чтобы особо жировать. Помоги мне, если можешь!
Она впервые посмотрела мне прямо в лице, и я все-таки заметил в ее глазах какие-то отголоски эмоций. Подавальщица не сразу ответила, но голос ее немного изменился, стал как-то человечнее, что ли…
— Я могу тебе принести жидкой мясной похлебки и мягкого ржаного хлеба. Это самое дешевое, что есть, и как раз будет для тебя. Только все-таки покажи деньги…
Я достал из кармана мелочь, положил на стол. Подавальщица кивнула, взяла из кучки три медяка и жестом показала: «Убери». И словами уже добавила, тоже очень тихо, как и я:
— Не показывай деньги. Тут всякие бывают. Отнять деньги у ворка — за тебя никто даже и не вступится. Нас тут не любят.
Я кивнул, спрятал деньги и стал дожидаться, когда мне принесут заказ. Ждать долго не пришлось — тарелка с кусками мягкого, пахучего хлеба и здоровенная чашка с горячим варевом стояла передо мной уже через пять минут. А еще — глиняная кружка с холодным, практически ледяным содержимым, по запаху — слабенькое пиво. Я бы предпочел что-то вроде сока, или просто чистой холодной воды, но пусть будет пиво. Кто знает, какая здесь вода — еще заразу подцепишь. А мне только дизентерии сейчас и не хватало — до полного так сказать счастья.
Не чувствуя вкуса, не обращая внимания на соленость и наперченность варева, я медленно, ложку за ложкой вливал его в себя, зачерпывая со дна разваренные кусочки мяса и каких-то овощей. Откусывал от хлебного ломтя, и наслаждался, чувствуя, как с каждой ложкой, с каждым кусочком этого пахучего чуда в меня возвращаются утерянные силы. Выхлебав чашку на треть, я замер, давая желудку привыкнуть — слишком уж он отвык от большого объема пищи. Остановиться было трудно — организм просто выл, требуя пищи, и как можно больше, но мой разум, разум опытного, видавшего виды человека управился с неразумным телом. Нет, минут двадцать посижу, привыкну, потом и еще поем.
Так и сидел над чашкой, маленькими глотками отпивая из кружки холодное пиво, по вкусу напоминающее «Жигулевское» или «Ячменный колос». Само собой — пива элитных сортов в припортовой таверне не следовало ожидать, но и это пойло оказалось гораздо лучше, чем подумалось с первого взгляда. Нормально тут варят пиво.
Пока сидел, осоловелый, вялый и растаявший как мороженое в стаканчике, зал постепенно наполнялся — люди все прибывали и прибывали. А я их разглядывал, будто смотрел постановку, сериал из жизни средневековой Земли. Вот не знал бы, что это другой мир с двумя лунами и совершенно незнакомым языком, никогда бы не поверил, что это не Земля. Ну, ничем особым эти люди не отличались! Цветные шаровары? Так их носили во все времена! Сабли, мечи и кинжалы? Да каких только не было, даже боевые серпы имелись где-то там на востоке! Шейные платки? Даже не смешно. Рубахи в узорах — пальмы, розы и в горошек? Без комментариев. Негры, индейцы, европейцы, смуглые испанцы и бледные северяне — и эти есть! Викингов надо? А вон, что за рожи сидят в углу напротив меня, через залу? Да за одни рожи им лет по пять надо давать! Рыжие, бородатые, плечистые, у одного рожа перечеркнута шрамом практически напополам и нос смотрит немного в сторону. А вот надо было правильно штопать! И гипсовать носопырку, тогда бы его не перекосило! Впрочем, его этот шрам ничуть не беспокоит, как и отсутствие передних зубов справа внизу и вверху. Видать неизвестное оружие не только развалило нос, но досталось и зубам. Ну и чего? Хохочет так, что на их стол оглядываются с недовольными физиономиями. Опасливо так оглядываются, никто не хочется связываться с отмороженными мордоворотами.
А вон там сидят мои…хмм…братья? Или как их еще назвать…соратники по духу? Да черт с ним, как они называются…я «своих» чую за километр! «Серые гуси», «солдаты удачи», вот кто это такие. Наемники. Сидят так же, как и я, лицом к выходу, пьют довольно-таки много, но взгляды остаются острыми, трезвыми, эти ребята всегда живут «на щелчке», это когда флажок предохранителя со щелчком сдвинут в положение «огонь». Они в своей жизни много кому наступили на любимую мозоль, им есть чего опасаться. И точно готовы дорого продать свою жизнь.
Я знаю таких людей. Сам такой. И даже если нам когда-нибудь придется сойтись в смертельной схватке — мы поймем друг друга и не будем издеваться над трупом противника, как это делают бородатые «бесы». Война — наша работа, и мы ее делаем хорошо. Откуда знаю, что хорошо? Так те, кто делает ее плохо, давно уже лежат в земле сырой. Если тебе под сорок, и ты с такой работой все еще жив — это чего-то да значит. Эти шестеро парней когда входили, первым делом обвели весь зал по секторам — двое впереди себя, двое слева, двое справа. И не места искали — они мониторили посетителей на степень их возможной опасности.
Вот там жрут и пьют трое стражников из уличного патруля. Ну, этим надень ментовскую форму — получатся типичные ППС. Пожрать и выпить на халяву — святое дело! Они ведь поддерживают порядок на улице и в трактире, а значит, помогают трактирщику вести бизнес. И почему он тогда не должен их угостить? А то ведь можно и кое-каких неприятностей ему подгрести. Например — потрясти посетителей на предмет их причастности к каким-нибудь преступлениям. Ну вот похожи их рожи по описаниям на тех, кто вчера обобрал купца, торгующего пряностями, точь-в-точь такие у них рожи! А потом можно и оштрафовать хозяина за то, что его девки не получили патент для занятия проституцией! А ведь всем известно — хочешь заниматься этим добрым делом — вначале получи патент, сделай осмотр девок у городского лекаря на предмет дурных болезней, и потом еженедельно делай таковые осмотры — согласно указу еще предыдущего императора, заботившегося о здоровье своих замечательных подданных. Не хочешь? Эдак можно и в темницу загреметь — до выплаты крупного штрафа! В общем — со стражей лучше тебе и не ссориться. Не стоят оленьи пироги и рыбная похлебка таких вот, понимаешь ли, треволнений.
