— Да, — подтвердила она. — Я имею в виду чтение мыслей.
— Ну, что ж, — улыбнулся Трис, — не даром говорят, что великие умы мыслят схоже. Я тоже подумал о телепатии. Она возможна, но встречается крайне редко. Кроме того, маги, владеющие этим искусством, предпочитают, — что не странно, — о своих способностях не распространяться.
— Значит, если при дворе… — предположила Габи, голова которой работала сейчас гораздо лучше, чем еще пару минут назад.
— Или где-то поблизости, — кивнул тан.
— Кто-то может читать мысли, — продолжила Габи. — Этот колдун…
— Или колдунья…
— Да, — согласилась Габи. — Или колдунья. Но пол сейчас не важен. Важно, что этот маг мог знать о заговоре, направленном против Марии…
— Или о том, что вы не совсем та, за кого себя выдаете…
— Одно к одному, — согласилась Габи. — И, если человек этот не только читает мысли, но и может их вкладывать в чужие головы…
— Тогда понятна синхронизация покушения, — кивнул Трис. — Красивая схема, но небезупречная.
— Что вас в ней не устраивает? — Габи понимала, Трис успел обдумать эту версию «от и до».
— Почему два дополнительных покушения, а не одно?
— Если цель — Эва Сабиния, — предположила Габи, — то все остальное для отвода глаз. Ему же надо было запутать следствие.
— Неплохая версия, — согласился мужчина, — но и она недостаточно подкреплена фактами.
— Ну, — задумалась было Габи. — За тридцать часов большего и не накопаешь. Стрелки мертвы?
— Ты убила всех, — подтвердил брат. — Совсем ничего не помнишь?
— Ничего…
— А жаль, — неожиданно хмыкнул Трис. — Было бы любопытно узнать, как ты умудрилась удерживать семь потоков одновременно.
— Мне тоже, — нахмурилась Габи, твердо знавшая, что она на такие подвиги не способна.
«Или была неспособна? Что если это и есть последствия, о которых говорил ей Источник?»
Возможно, она просто не знала пока границ своей силы и всех особенностей своего Дара?
— Расскажите теперь, что было дальше, — попросила она после довольно долгой паузы.
— Дальше, как поведала мне герцогиня Перегор, вы, сестра, собрались умирать, — сказал Трис, и Габи сильно не понравилась интонация, с которой он это сказал. — Князь Трентский… Все сходятся на том, что, если он обязан жизнью вам, то вы обязаны жизнью ему. В общем, он, разумеется, не целитель, но, по-видимому, знает и умеет гораздо больше, чем многие дипломированные лекари. Так вот, он не понимает, что именно с вами произошло, но высказал гипотезу, что вы интуитивно — в условиях жесточайшего стресса, — воспользовались Даром, не успевшим еще по-настоящему раскрыться и укорениться. Как следствие, ваш организм, не будучи готов к таким нагрузкам, пошел вразнос. Это несколько похоже на случаи врожденной дисгармонии между силой Дара и способностью нервной системы к ней адаптироваться. Однако, повторюсь, это всего лишь предположение ученого, а не диагноз, поставленный лекарем или целителем…
Следующие полчаса Трис рассказывал ей, в каком она была состоянии в тот момент, когда Зандер Трентский приступил к реанимационным мероприятиям. Что он увидел, подойдя к ней, и что сделал потом. Кто еще помогал ему спасать Э клана Мишильер и чем именно. В общем, как все происходило. И надо сказать, Габи услышанное совсем не понравилось.
— В конце концов, ему удалось стабилизировать ваше состояние и удерживать вас наплаву до того момента, как прибыли лекари из университетской клиники. Затем уже они колдовали над вами часа три подряд, пока не запустили все ваши внутренние органы по новой, одновременно активировав вашу «железу творения». Я в это время уже был рядом с вами, — меня оповестил один из наших кланников, находившийся в тот момент на стадионе, — и как только опасность миновала, забрал вас домой. Это случилось двадцать пять часов назад. В себя вы все это время не приходили… Но есть еще одна вещь, о которой вам следует знать. Сейчас вы, разумеется, ослаблены, сестра, но, полагаю, это быстро пройдет. Всего лишь остаточное действие примененной к вам лекарями интенсивной терапии. Но речь не об этом, а о вашем Даре.
— Надеюсь, на этот раз я его не утратила? — встревожилась Габи.
— Успокойтесь, сестра, — улыбнулся ей Трис. — Ничего вы не потеряли. Скорее, приобрели.
— Вы говорите об «охотничьем чутье»?
— И о нем тоже, — кивнул тан, — но, прежде всего, о вашей силе.
— О моей силе? — не поняла его Габи.
— Сейчас у вас, моя дорогая сестра, пятнадцатый ранг в стихии Воздуха, тринадцатый — Огня и десятый — Воды и Земли. Вы превратились во внерангового универсального мага, совсем немного не дотянув до моего уровня. Как вам такая новость?
— Если честно, я в ужасе, — почти искренне улыбнулась в ответ Габи. — Я просто стою на пороге жесточайшей истерики.
— Увы, но я вам не верю, сестра, — покачал головой Трис. — Такие женщины, как вы, обычно не склонны, к истерикам, но вот о рассудке, нам с вами придется подумать самым серьезным образом. Нам только вашего безумия не хватает для полного счастья, все остальное у нас уже есть…
Глава 2(2)
2. Габи и Трис, Сентябрь 1939
Трис пришел к ней поздним вечером, почти ночью. Прислал камеристку Камиллу, спросить, не занята ли, — подразумевалось, не спит ли часом, — и, получив приглашение, зашел. Время приближалось к полночи, но Габи действительно не спала. Сидела, укрывшись пледом, в уютном кресле, придвинутом едва ли не вплотную к разожженному камину, читала «Биржевые ведомости» и пила горячий травяной сбор с медом. Хотя после покушения на Олимпийском стадионе прошло целых четыре дня, ей все еще нездоровилось. Впрочем, уже не лежачая больная, какой была сразу после инцидента. Тем не менее, в теле все еще ощущалась порядком раздражавшая ее слабость, кружилась приступами голова и все время немного знобило. А еще ее клонило в сон, и по-прежнему отсутствовал аппетит. Поэтому, — а еще, потому что на этом настаивала Серафина, — из дома Габи пока не выходила, и сама почти никого не принимала. Компанию ей в эти дни составляла в основном одна лишь дама Конкордия. Трис, как обычно, был чем-то сильно занят, а остальных, если честно, Габи просто не хотела видеть. Ссылалась на недомогание и вежливо отказывала от дома. Даже трем людям, считавшимся — и не без причины — ее близкими друзьями: принцессе Эве Сабинии, князю Трентскому и Марии Перигорской. Другое дело Трис. Он ее старший брат и глава клана, и, хотя бы поэтому, не нуждается в особом приглашении, да и в разрешении тоже. Палаццо Коро — его дом, и здесь именно он устанавливает правила. Но Тристан Мишильер — человек воспитанный в лучших традициях франкской аристократии и своей властью никогда не злоупотребляет. Вот и сейчас, ведь явно пришел не просто так, а по делу, и все равно, сначала осведомился о том, не помешает ли, и только затем зашел в гостиную.
— Как ваше самочувствие, сестра? — спросил, поздоровавшись.
— Соврать или сказать правду? — почти улыбнулась в ответ Габи.
— Предпочитаю правду, — ожидаемо ответил Трис и, добавив сакраментальное «с вашего позволения», придвинул к камину еще одно кресло.
— А Серафина что, уже не докладывает? — Габи отложила газету, мгновение смотрела на огонь и наконец перевела взгляд на Триса.
— Хотелось узнать из первых уст…
— Значит, правду, — дернула Габи губой.
— А правда такова, брат, — произнесла почти в раздражении, что было для нее отнюдь нехарактерно, — я все еще не в форме, если вы об этом, и поэтому не могу приступить к тренировкам.
— Печально, но поправимо, — Трис все еще стоял, не отходя, впрочем, от кресла. На Габи он сейчас не смотрел, оглядывал гостиную. Он явно что-то искал, и Габи догадывалась, что именно.
— Можете не искать, Тристан, — пожаловалась она. — Вина нет. Серафина все забрала.
Пристрастия к крепким напиткам Трис прежде за сестрой не замечал. Могла, конечно, по случаю выпить или даже напиться, но только в определенных обстоятельствах. В компании Эвы Сабинии, например, или от сильного расстройства чувств. Однако особой склонности к алкоголю или наркотикам она при этом не обнаруживала. Но, разумеется, он мог ее понять: пятый день сидеть затворницей в четырех стенах и болеть, чего Габи делать абсолютно не умела, не говоря уже о том, чтобы любить. Для нее это то еще испытание воли. Можно захотеть и бокал вина или даже два.
