Когда начались неприятности, семейная гвардия, которую Шамур основала, обучила и тайно испытала, искоренив неверных, доказала свою ценность. Несколько самых проблемных Соргилов и Талендаров просто «исчезли».
Нанимали магов. По утрам находили новые трупы, а склады и корабли Соргилов и Талендаров горели — как сгорел Штормовой Предел.
Когда цена стала слишком высока, единственные огни остались гореть лишь в глазах Соргилов и Талендаров, но две семьи больше не смели в открытую нападать на Ускевренов или их работников.
Шли годы, Штормовой Предел восстал из пепла в новом величии, и большая часть селгонтцев зауважала честность Тамалона, его бесстрашную, но вежливую манеру вести дела, и его смекалку. Семья Ускевренов снова по-настоящему процветала, высоко ценилась — и не испытывала недостатка во врагах.
Похоже, даже наоборот.
* * * * *
- Дворецкий! - неожиданно рявкнул мужчина, назвавшийся Перивелем Ускевреном. - Приказываю тебе привести сюда всех моих возлюбленных родичей. Я хочу, чтобы они присутствовали и стали свидетелями того, как я верну себе богатство, принадлежащее мне по праву.
Дворецкий, Эревис Кейл, как будто на мельчайшую долю секунды замешкался. Он уже прошёл под аркой в мрак тёмного коридора, и сложно было понять, слышит ли он приказ самозванца.
Будь прокляты все пляски богов, подумал Тамалон, этот человек может быть Перивелем — а может быть тем, у кого был доступ к пленному Перивелю и много времени на расспросы о семейных делах.
Услышав слабый шорох на балконе зала, Тамалон поднял взгляд, заметил мельком рукав своей дочери Тазиенны, и снова опустил глаза на собравшихся за столом врагов. Его сыновья и дочери должны быть созданиями молнии, чтобы так быстро отреагировать на любые просьбы Эревиса Кейла. Наверное, другой слуга уже предупредил их о происходящем в зале.
Глава дома Ускеврен сделал глубокий вдох и подумал: «Всевышние боги, пускай мои дети помолчат хотя бы до конца испытания».
С этим наёмным магом, распухшим от смертоносных заклинаний, и законодателем, хватит брошенных с балкона неосторожных слов — или, тем более, оружия — чтобы дать Талендарам и Соргилам достаточный повод для драки.
Тамалону не нужно было видеть, как вошла его жена. Он почувствовал тепло её взгляда — и, как всегда, ощутил прилив сил, как будто её присутствие было сразу плащом и доспехами на его теле. Должно быть, она рано вернулась с праздника, который должен был затянуться до утра. Шамур с первого взгляда поймёт всю опасность происходящего и заставит сыновей и дочерей молчать.
Конечно, одна опасность всегда сменяется другой. Не было такого человека в Селгонте, включая самого Тамалона, который мог бы заставить молчать Шамур.
Как будто вразрез с мрачными мыслями Тамалона неожиданно наступила тишина — слово каждый задержал дыхание. С суровой торжественностью — его шаги были почти бесшумными — в сердце этой тяжёлой, ожидающей тишины ступил дворецкий с Глотком Ускеврена на серебряном блюде.
Он стоял один — большой и простой кубок. Он казался старым и почему-то сильным, таким же стойким, как древний фундамент Штормового Предела. Эревис Кейл, хорошо осознающий важность происходящего, поднял блюдо высоко перед собой и замедлил шаг, чтобы все могли хорошенько рассмотреть Пылающую чашу.
Иристар Велвонт безапелляционно ткнул пальцем в него, потом на стол, приказывая дворецкому поставить чашу перед ним, но Кейл плавно обошёл мага и принёс блюдо хозяину.
Тамалон наградил его скупой одобрительной улыбкой и собственным жестом указал дворецкому отнести кубок мужчине, называвшемся Перивелем Ускевреном.
Самозванец удивлённо посмотрел на него. Тамалон улыбнулся ему пошире и жестом разрешил взять кубок.
Самозванец подозрительно уставился в глубины чаши. Она была пустой и немного пыльной. Вид кубка как будто неожиданно привлёк молодую горничную, какое-то время беззвучно скользившую у дальних краёв зала, подметая пыль, и она повернулась и скользнула вперёд, приготовив тряпку для пыли в тонкой руке. Тамалон взмахом отправил её обратно в тень. Она склонила голову, подчиняясь, и вернулась к работе.
Перивель замешкался. Он немного повернул голову, как будто ожидая какого-то знака от мага. Прескер Талендар поёрзал, слабо улыбнувшись в сторону балконов, с которых молча наблюдали Ускеврены — но если чародей Велвонт и дал самозванцу какой-то знак, Тамалон его не заметил.
Неожиданно мужчина, назвавшийся Перивелем Ускевреном, протянул руку к блюду. Кейл, терпеливый и неподвижный, как статуя, держал блюдо рядом. Самозванец выпрямил руку, помешкал, затем схватил кубок, как сокол — добычу.
Он взялся за него, подержал... и высоко поднял, чтобы все видели; чаша не загорелась огнём, оставаясь простым старым кубком.
- Ну? - триумфально спросил у зала Перивель Ускеврен. Не обжёгшись, но не дожидаясь ответа, он поставил чашу обратно на стол.
Законодатель, тщательно стараясь не смотреть ни на кого из присутствующих, вежливо поинтересовался:
- Сэр Велвонт, действительно ли это настоящая Чаша Ускевренов?
Маг с собственной усмешкой наклонил голову — всего за миг до того, как протянул руку перед чашей и сделал сложный жест.
- Несомненно, - твёрдо ответил он.
Законодатель Селгонта наконец поднял взгляд, чтобы взглянуть в глаза Тамалону.
- Что ж, кажется всё ясно, - сказал он. Голос с каждым словом набирал силу. - Это Пери...
Имя как будто обрубили топором, когда хозяин Штормового Предела поднял одну руку, подавая сигнал, и произнёс:
- Кордриввал?
Занавес позади него раздвинулся, и тощий, белобородый мужчина, шагавший с болезненным шарканьем изношенных суставов, появился рядом с ними.
- Слушаюсь, милорд, - спокойно объявил он.
- Маг, - спросил Тамалон, - Накладывал ли кто-нибудь заклинания на Огненную Чашу до того, как сэр Велвонт прочитал последнее пару мгновений назад?
- О, да. Сэр Велвонт использовал заклинание прямо перед тем, как он... - Кордриввал указал на мужчину, назвавшегося Перивелем, - протянул руку, чтобы коснуться чаши. Велвонт снял это заклинание прямо сейчас, когда притворился, что опознаёт кубок. Он...
Неожиданная судорога пронзила старого мага, и тень упала на его лицо.
- Ми... лорд! - охнул он хриплым голосом, - он...
Кордриввал Имлет, скорее всего, не собирался закончить дни, рухнув подобно срубленному дереву на импортный ташлутанский ковёр с вытканной сценой, изображающей двух сцепившихся в смертельном бою драконов, но ковёр был шикарный. Такой густой и толстый, что почти полностью заглушил его падение.
- Ложь может убить любого, - заметил сэр Велвонт. - Должно быть, слабое сердце. Наверное, он был старше, чем казался. Надеюсь, он не задолжал вам, лорд Ускеврен?
Взгляд Тамалона был пристальным и острым, как два обнажённых кинжала, когда он взглянул в насмешливые глаза чародея.
- Я слышал, что необдуманные заклинания тоже могут «убить любого». Как вы считаете, Сэр?
Волшебник небрежно пожал плечами.
- Мне доводилось видеть, как оба порока оканчиваются смертью — и, надеюсь, больше не придётся.
С этими словами он поднял руку и все увидели, как вокруг неё пляшут крохотные звёзды.
- Я просто избавлю от сомнений всех присутствующих, прочитав на чашу заклина...
Левый мизинец Тамалона едва шевельнулся, но Кейл был очень внимателен. Дворецкий сделал два шага вперёд и наклонился, чтобы молниеносно дёрнуть за ножку стула, на котором сидел чародей, вышвырнув испуганного Велвонта на пол. Пятна волшебного света разлетелись во все стороны. Присутствующие привстали, замерли и снова сели. Полдюжины мужчин в чёрных доспехах с золотой лошадью Ускевренов на нагрудниках появились из-за занавеса. В их руках были мечи, с которых капало сонное зелье. В конце концов, Велвонту очень хорошо заплатили как раз за то, чтобы разобраться с подобными неприятностями.
