он охотник хороший, а вот с топором не то что бы самый умелый. А если медведь? Или волк? Куда он со своим стрелковым дрыном меж деревьев?
Лея поспорить хотела, по глазам видел. Выставил ладонь, призывая её помолчать.
— Сходим все вместе, — отрезал безапелляционно. — Прогуляемся! Если что, поработаем вечером подольше.
Бригадирша проглотила возмущение. Такой вариант ей не очень нравится, но она готова пойти на уступки ради коллектива.
Схватили топоры и побежали в направлении, указанном Завесой.
Сначала казалось, что зря время тратим. Но уже метров через двести наткнулись на еле заметную тропку. Тихон уверенно вёл нас по следам Красной Шапочки.
— Точно беда, — заверил он, когда отклонился с дороги. — Волчий след видел. Вот такой! — он развел руки как хвастливые рыбаки, показывая пойманную рыбу.
— Век не пить! — шепотом воскликнул Жора.
Топоры в руках как-то резко перестали придавать уверенности в собственных силах. Тем не менее совесть уже не позволит повернуть назад. Наоборот, мы ускорились. И очень скоро выбежали на полянку, на дальнем конце которой приткнулась крохотная, по самые окна осевшая в землю избушка. Из дверного проёма как раз показалась голова волка.
— Магооблучение, — сказала Лея, стараясь сдержать дрожь в голосе. Она с трудом удержалась на подгибающихся ногах. Неудивительно. Тварюга крупней кормового бычка.
— Ах ты ж леденец в песок упавший! — вскрикнула Мегида и, выхватив из-за пояса черпак, подскочила к волку и ударила того по башке.
Огромные челюсти клацнули в сантиметре от её лица. Тихон успел одернуть девчонку.
— Больно же, дура! — обиженно прорычал волчара, потирая начавшую набухать шишку. И тут в его лапу вонзилась стрела. Зверюга резко дернулся, но плечи застряли в узком ходе. Ему бы остановиться, спокойно выползти, тут то и сказочки конец. Но в гневе мутант начал лишь еще громче рычать и сильнее брыкаться, разворачивая дверной косяк. Избушка тряслась.
— Это наш шанс! — крикнул я и подскочил к волку, резко опустив топор. Минус лапа. Жора сбил меня плечом. И вовремя. Верхняя когтистая конечность просвистела надо мной, лишь в самом конце на обратном пути кисть слегка зацепила плечо, а так бы по голове получил.
Брат-дровосек низкорослый, а потому легко пропустил над головой еще один выпад природных лезвий зверя и подрубил вторую опорную лапу. Волк упал, но энтузиазма не терял. Быстро полз на передних. Но тут ему в загривок попала стрела, и он сразу как-то обмяк. Мышцы перестали подчиняться приказам мозга, передние конечности разъехались, и зверь упал носом в землю.
— Яд, — пояснила Завеса, убирая в мешочек ярко-оранжевый листок.
— А ты полна сюрпризов, подруга, — уважительно поджала губы Лея.
Мы кое-как вытащили волчару. В избушке пусто. Кровать сломана. Только красная шапочка от девчонки и осталась, да корзинка с пирожками.
— Жалко! — вздохнул Жора, надкусывая выпечку. — А ниче такие! — заявляет он с набитым ртом, после чего получил черпаком от Мегиды.
— Не буду тебя неделю кормить! — предупредила девчонка, у которой слезы скопились в уголках глаз.
— А почему у бабки одежда разорвана? — спросил внимательный Тихон, поднимая вещи. — Внутри следы шерсти, словно волк её примерял.
— Вот извращенец! — аж подпрыгнул от неожиданности Артур.
И тут живот волчары вздрогнул, мы испуганно отскочили.
— Надо ему башку отсечь! — подал голос Жора.
— А вдруг он беременный? — прошептала Завеса, опасливо приближаясь к трупу. — Может, это волчица.
Живот снова вздувается, словно изнутри, и правда, кто-то толкается.
— Я вскрою! — заявляет лекарша, извлекая скальпель из своего медицинского набора. — Интересно же. Всё-таки магоизлучение может сильно поменять структуру тела. Вдруг у него три сердца.
— Башку сначала отрубим, — сказал я. — В целях безопасности.
Сказано — сделано. Первым ударом лишь вспорол шкуру и сломал шею, а вторым уже попал меж позвоночных дисков.
— Вот это трофеище! — восхищенно протянул Жора. — Эх, — засипел он, пытаясь в одиночку поднять голову.
— Помогите перевернуть, — попросила Завеса, и мы кое-как развернули волчару на бок. — Лапы держите, — приказала она.
Дураков нет их на весу держать, нам еще топорами махать до вечера. Так что срубили деревца, поставили их как подпорки и поясами привязали одну верхнюю и одну нижнюю лапы.
Завеса сделала один очень ловкий развез и отпрыгнула, чтобы потроха не заляпали сапоги, но вместо привычной требухи из живота вывалились тела в желудочной пленке. Они барахтались, не в силах порвать её руками.
— Охренеть! — выразил общие чувства Жора.
Мы вытащили Красную Шапочку и бабушку. Живых!
Жора в этот момент успел перепрятать пирожки.
Старушка заливалась слезами.
— Ох, сынки! Спасибо вам, родимые! И меня и внученьку уберегли!
Красная Шапочка тоже плакала.
— Пс, ребята, — подозвала нас к себе Завеса. — Есть одно дело.
Мы столпились вокруг неё.
— Я в желудке у волка нашла одну занимательную вещь, — девушка показала нам мокрую записку. Буквы местами поплыли и размазались. Лея тут же взяла её и стала тихо зачитывать, редактируя на ходу, чтобы даже без нечитаемых слов стал ясен смысл изложенного:
— Старая тварь никак не хочет отдать нам дом в городе. Моих сил больше нет жить в этой глуши. Сделай всё так, чтобы комар носа не подточил. Красная Шапочка должна увидеть, как ты съедаешь бабку. Городовой тот еще засранец, будет выспрашивать всё в деталях. Она слаба на голову.
— Похоже, волчок работал по заказу, — заключил я.
— Но не смог обуздать свой голод, — грустно кивнула Лея.
— Малая! — окрикнул я девчонку и подозвал. Её еще трясло, но слез уже не было.
— А бабушка тебе по папе или по маме?
— П… п… по п-папе, — сказала она.
— А папаня твой где? — продолжил допытываться я.
— В… волки с-съели, — заикаясь ответила девчонка, снова начала рыдать и убежала в дом.
— Или один конкретный волк, — еле слышно предположила Завеса.
Бабушка кое-как выведала у внучки подробности. Оказывается, когда зверь съел бабку, то оделся в её одежду и забрался под одеяло, прикинувшись старушкой. Альтернативномыслящяя Красная Шапочка этого не заметила.
Мы решили дождаться, когда пострадавшие придут в себя, и отправиться за городовым. Пусть разбирается. Это уже не наше дело. Лея, конечно, волновалась, что работа встала, но даже сама себе перечить не смогла. Благородно поступили всё-таки. Да и, помнится, за уничтожение магооблученных зверей награда полагается. Конечно, если на семерых поделить не так уж и много выйдет, но всё же.
— Ты как? — спросила Лея.
— Нормально, — отмахнулся я. — Меня больше не это волнует, — указал я на повязку, наложенную лекарем, на те места, где прошлись когти волка. — А вот это, я продемонстрировал руку с сорванными мозолями.
— Возьмем два дня выходных, — сказала Лея. — Все равно нам городовой покоя не даст, будет стражей слать, для уточнения деталей вызывать.
