Ознакомительная версия.
– И да, и нет, дорогой. Нас искали не только из-за убийства, не только, чтобы узнать, кто заказчик, но и из-за моей «искры». В том деле я раскрыла себя перед Башней.
– Оставлять нас в живых… – протянул я, – на мой взгляд, очень опрометчивый поступок для Матери. Не говоря уже о том, что нас притащили туда, где есть сторонники ее мертвой конкурентки. Нас могут расспросить…
– И что мы им скажем? – поинтересовалась она. – Мы ничего не знаем. Никого не видели. Все наши подозрения – только подозрения. Никаких доказательств. Но даже если бы у нас на руках и были какие-нибудь факты, кто поверит двум гийянам, когда на другой чаше весов слово Матери Ходящих?
Это верно. Даже начни я орать на весь зал, кто выдал нам за голову волшебницы десять тысяч соренов, слушать нас не станут.
– Судя по тому количеству времени, что мы провели в Башне, никто, кроме Матери, не жаждет с нами общаться. Война пришлась очень кстати. Все слишком заняты магами Сдиса. Ну, а с другой стороны, кому теперь есть дело до умершей семь лет назад неудачницы?
Я поразмыслил над этим и решил, что в ее словах есть доля правды. В течение почти двух недель нашего заключения никто не спешил устраивать допрос.
– Спорю на все наши деньги, что семь лет назад эта ведьма вышла на нас не без помощи Молса.
– Ты прав. Катрин знала о моих способностях. Я не удивлюсь, если она еще тогда продала нас и получила за это приличные деньги. А Цейра Асани воспользовалась такой оказией, когда пришло надлежащее время. Мы оказались идеальным шансом замести следы. Привлечь чужую магию… Шикарный подарок преподнес ей Молс.
– Рано или поздно ведьма нас убьет. Теперь в этом у меня нет никаких сомнений.
– Я предпочитаю поздно. А ты?
– Я тоже. Думаю, длина наших жизней будет зависеть от того, что услышит Мать, – невесело усмехнулся я.
– Очень тебя прошу, что бы там со мной не сделали, не бросайся на них с кулаками.
– Конечно, – соврал я, глядя ей в глаза, но она слишком давно была рядом со мной, чтобы не понять, что я лгу.
– Предупреждаю серьезно, Нэсс! Ни к чему хорошему это не приведет.
– Не говори со мной как с маленьким ребенком! – возмутился я. – Я не собираюсь стоять и смотреть, как ведьма пьет из тебя кровь.
Она поняла, что я уперся рогом, и замолчала.
Какое-то время мы просто сидели, ничего не говоря друг другу. Я прожигал глазами подснежники, словно они были моими самыми ненавистными врагами. Затем припомнился Молс, и я с огромным удовольствием стал мысленно подбирать Катрин кару, которая бы как можно лучше показала ей, что нельзя предавать старых друзей. Я тешил себя надеждой, что разговор с главой гильдии наемных убийц Альсгары рано или поздно все-таки состоится, и тогда мы решим все возникшие разногласия. И с Молсом, и с Пнем.
Мое внимание привлекло изображение на стене. Оно находилось совсем недалеко от того места, где стояла скамейка.
– Ты куда? – удивилась Лаэн, когда я встал.
– Увидел кое-что любопытное. Не волнуйся.
Пройдя с десяток шагов по желтой дорожке, я остановился напротив картины. Конечно же и здесь были изображены подснежники. Среди них застыла вскинувшая руки, облаченные в перчатки, женщина в белом. На ее ладонях плясало синее пламя. Несомненно, художник показал одну из Матерей Ходящих. Вот только которую из многих, что сидели в Башне за последнюю тысячу лет?
Лицо дамочки мне не понравилось сразу. Уж слишком благочестивым и покорным его изобразил художник. Парень явно польстил заказчику и намалевал чуть ли не святую сподвижницу Мелота.
Кроме Матери здесь были изображены еще две женщины и мужчина. Эту троицу маляр одел в черное. Одна из баб, сжавшись от ужаса, лежала у ног Ходящей, готовой вот-вот обрушить заклинание на противницу. У незнакомки оказались длинные, почти до колен, распущенные волосы цвета воронова крыла, полностью скрывавшие ее лицо. Зато прекрасно было видно личико второй женщины. Желтое. Морщинистое. Искаженное злобой. Почти гротескное. Если Ходящая была слишком светлой, то эта неизвестная казалась слишком уж темной. И в той, и в другой я не находил ничего человеческого.
«Злая» стояла за спиной ничего не подозревающей Матери. Та была слишком занята черноволосой, и желтолицая в точности копировала жест светлой волшебницы, но, в отличие от синего пламени, на ее ладонях стыл дымчатый череп.
Умная девочка. Решила воспользоваться ситуацией и ударить в спину.
Про лицо мужчины я ничего не мог сказать, его скрывала густая тень. Были видны лишь два горящих алым глаза. Они неотрывно наблюдали за разворачивающимся магическим боем.
– Любопытно стало? – рядом со мной раздался насмешливый голос Шена. – Знаешь, кто это?
– Нет.
– Сорита.
М-да. Мог бы и сам догадаться, кого нарисуют в зале с таким названием.
– А эти? – я кивнул на двух женщин и мужчину.
– Ретар Ней, Тиа ал'Ланкарра и Митифа Данами. В просторечии Лихорадка, Тиф и Корь.
– Ясно. Это Митифа? – я указал на желтолицую.
– Нет. Митифа та, что у ног Матери. А это – Убийца Сориты.
Как я и думал, изображенная художником Тиф совсем не походила на ту девчонку, что мы с Лаэн встретили в Песьей Травке. Совершенно ничего общего, кроме двух толстых кос, перекинутых на плечи.
– Как говорят, Корь подкараулила Мать, когда та ухаживала за цветами, – продолжил Шен. – Но сил, чтобы справиться с главой Совета у Проклятой не хватило. И если бы не подлый удар Тиф в спину главы Башни, все могло бы закончиться по-другому. Кто знает, ушли бы тогда отступники из Альсгары целыми и невредимыми?
– Сорите не повезло.
– Да. Она слишком доверяла любимой ученице. А та ее предала.
– Вся жизнь состоит из предательств, – изрек я «философскую» мысль, тут же вспомнив Молса. – А что делал Ретар?
– Благодаря ему ал'Ланкарра выбрала тьму.
– Наверное, это того стоило, – ухмыльнулся я. – Хотя, признаюсь честно, в данный момент не сочувствую ни одной из сторон. Дрязги магов – это дрязги магов. И совершенно нечего лезть в них по своей воле.
Мальчишка презрительно фыркнул:
– Мне знакомо твое негласное правило – собственная шкура всех милее.
Я вежливо улыбнулся и ничего не сказал в ответ. Щенок не прав. Но знать ему об этом совершенно не обязательно.
– Значит, самую известную из Матерей прихлопнули здесь? – изрек я.
– Да, – ответил он. – Если ты обернешься, то увидишь, где это произошло.
После недолгого раздумья я подобрал соответствующее слово:
– Впечатляет.
Участок противоположной стены был обуглен, и на ней ярко-белым пятном отпечатался женский силуэт с поднятыми руками – все, что осталось от Сориты после того, как Тиф ее основательно прожарила. Не сомневаюсь, что попади мы с Лаэн в руки к Проклятой, и нас бы ожидал точно такой же «теплый» прием. Особенно после того, как нам удалось лишить ее тела.
Ознакомительная версия.
