было достаточно времени, чтобы изучить стены академии.
Раньше она была нелюдима и одинока, а одиночество творит с людьми удивительные вещи. Начинаешь замечать то, что до этого не увидел бы, глядя в упор.
Соль не была тихой простушкой, с которой никто не хотел дружить. Она сама всех оттолкнула, это был лишь ее выбор. Выбор, который пошел ей на пользу. Соль смогла услышать саму себя. Вторую Соль, что пряталась глубоко внутри и выходила, лишь когда… А впрочем, неважно. Важно то, что спустя год одиночества Соль приняла себя. Полюбила. Перестала презирать ту девочку, что видела в отражении. Перестала бояться. Она услышала ее голос и поняла, что не одинока.
Тогда Соль наконец подпустила к себе людей, не боясь причинить им вред. Например, Бруну Моретти — преподавателя искусств.
Ее пары прогуливали почти все, но не Соль, которая всегда занимала первые ряды и с упоением слушала поистине ангельский голос профессора. Мисс Моретти рассказывала о великих художниках и композиторах, об их музах и секретах. Рассказывала так интересно и так правдоподобно, будто в прошлой жизни была любовницей да Винчи, а то и самой Джокондой. Ее итальянский акцент, карие глаза и пухлые румяные щеки не могли не обратить на себя внимание. Аромат шоколадно-ореховых духов, скрежет иглы патефона и тихая музыка, разливающаяся по кабинету… Мисс Моретти стала первой, с кем Соль заговорила в академии и кому рассказала свою историю. Они не были подругами, но были достаточно близки для того, чтобы вечером, после пар садиться на окно и, распивая какао, не только обсуждать Баха и Моцарта, но и делиться потаенными мыслями. Такими, за которые любой другой их засмеял бы.
Бруна Моретти была обычным человеком. Белой вороной в академии исключительных и в городе, где каждый презирал скур. Нигде ей не было места. Так же, как и Соль.
— Мисс Моретти, это наша новая студентка, Эбель Барнс.
Соль затащила Эбель в пустующий, пропахший свежей краской кабинет. Бруна в любое свободное время рисовала картины, которые складировала в пыльных углах. Вот и сейчас, закончив очередной шедевр, она завтракала под скрипку Никколо Паганини.
— Buongiorno [6], Эбель!
Бруна вскочила и отряхнула фартук от раскрошившейся вафли, которую она так аппетитно жевала, запивая горячим шоколадом.
— Надеюсь, вы обретете тут покой и найдете себя, — сказала она. — Обращайтесь ко мне «мисс Моретти». Я преподаватель искусств. Буду рада видеть вас на моих занятиях.
И она протянула Эбель испачканную в белой краске ладонь.
— И мне приятно! — Эбель пожала руку в ответ.
— На каком вы факультете?
Бруна села обратно за стол и торопливо запихала остаток вафли в рот. Она была той еще сладкоежкой. Неудивительно, что ее любимым фильмом была «Сладкая жизнь» Федерико Феллини.
— Ее еще не распределили, — ответила за Эбель Соль.
— Как так?
Бруна была не сильно удивлена и спросила это лишь из вежливости. Множество студентов попадало в академию в середине, а то и в конце учебного года. Эбель же посчастливилось оказаться здесь осенью, хотя вряд ли обстоятельства можно было назвать счастливыми.
— Бель заселилась в спальный блок вчера ночью. — Соль взяла со стола вафлю и откусила ее. — Миф Вуд попоосива покавать ей акаемию, а поом опвефти к ней. — Вафельные крошки посыпались из набитого рта Соль вместе со словами.
— Я бы хотела спросить, почему ты, Эбель, не дождалась утра, — с напускным подозрением спросила мисс Моретти, — но раз ты пришла сюда ночью, значит, на то были причины. Надеюсь, тебе не угрожала опасность, bella ragazza [7].
— Надеюсь, она не будет угрожать мне здесь. — Эбель оперлась о парту, будто в кабинете не было стульев, куда она могла сесть.
— Мы — преподаватели и директор Вуд — за тобой приглядим. Никто больше не даст тебя в обиду ненавистникам скур. Да, tesoro [8], сложно в это поверить и еще сложнее к этому привыкнуть. Но тут наконец-то начнется твоя новая жизнь. Вот увидишь!
— Да-да… Я уже сбилась со счета, сколько раз за сегодняшнее утро услышала от Соль «Ты тут в безопасности» и «Это твое место».
— А вот и нет, — спохватилась Соль. — Про «место» я ничего такого не говорила!
Соль не любила врунишек.
— Ладно, ла-а-адно, — скрестив руки, протянула Эбель. — Но про «это теперь твой новый дом» что-то да было.
— Не было! — Соль тоже скрестила руки и нахмурилась так сильно и так грозно, что явно заработала себе новые морщинки, на разглаживание которых понадобится несколько вечеров и масок с коллагеном. — Ты преувеличиваешь!
— Да брось… — закатила глаза Эбель. — Перестань кричать. Я не хочу ругаться.
— Хочу и кричу! И вообще, я не кричу, а повышаю тон голоса, чтобы казаться более серьезной!
— Ты свое лицо видела? Ты думаешь, Бэмби способен кого-то напугать?
— Бэмби?! — Соль ударила по столу.
— А. Ну да. Что это я. Ты максимум скунс Цветочек.
— Именно с этого и начинается крепкая женская дружба, ragazze. — Бруна наблюдала за ними, широко улыбаясь и допивая свой горячий шоколад.
— Дружба? С ней? — Соль наконец выдохнула и, беззастенчиво взяв из рук профессора кружку, сделала пару глотков.
Эбель быстро остыла:
— А не ты ли мне утром говорила, что мы теперь подружки, соседки по парте и все такое? Или ты мне соврала?
— Я говорила правду, — пробубнила Соль.
Бруна открыла комод и вытащила оттуда два маленьких леденца и лист бумаги, который порвала на две части.
— Вот, — протянула она половинки своим студенткам, — извинитесь друг перед другом на них.
— Зачем?
Ни Эбель, ни Соль не приняли подачку. Лишь покосились на листы в руках мисс Моретти и всем видом показали, что не будут участвовать в этом бреде.
— Затем, что так будет легче. Людям сложно говорить и сложно слушать. А бумага стерпит любые слова. — Раскрыв руку Соль, Бруна сама вложила в ее ладонь лист и ручку. — Отдайте эти письма друг другу, а потом, когда вновь будете ругаться, откройте их. Прочитайте. — Дойдя до Эбель, она отдала бумагу и ей. — И желание ссориться сразу улетучится.
— А леденцы зачем?
— Чтобы если уж начнете
