Уже и не пытаясь понять, откуда у нее взялись на это силы.
Она просто уносилась прочь.
Заставляя себя сосредоточиться только на одном действии за один раз.
Добежать.
Не видя, как за ее спиной, очертания птицы расплываются, теряя четкость. Превращаясь в темный, призрачный силуэт мужской фигуры, протягивающей руку в сторону того, кто напал на Крис.
Не слыша, за бешеным грохотом пульса в ушах, того, как эта тень, почти напевом глухо проговаривает какие-то слова…
Нападающий, сдавленно захрипев, упал на землю, к ногам морока, колеблющегося в слабом отблеске лунного света…
Но девушка не увидела ничего из этого, в этот момент судорожным рывком распахивая дверь своей машины.
И, когда Крис, ощущая, что ее легкие горят огнем, а сердце, вот-вот выскочит из груди, рухнула на водительское сидение, наконец-то, позволив себе оглянуться в зеркало заднего вида — она увидела лишь ворона, с карканьем, кружащего над поверженным бандитом…
Ей было глубоко плевать, КАК именно ее питомец добился такой победы…
К черту вся и всех!
Кристина высунула голову в окно, хрипло позвав птицу, трясущимися руками едва вставив ключ в зажигание, и едва ворон залетел в салон, резко рванула с места, оставляя на асфальте следы своих шин…
* * *
Едва выбежав из-за угла здания на территорию стоянки, Клод понял, что, чтобы тут не произошло, он, черт возьми, опоздал!
Идея с жертвоприношением помощников казалась все более заманчивой в сознании Магистра.
Мужчина не переносил, когда ему мешали.
А эти никчемные, именно это и сделали, черт их дери!
Магистр обернулся на резкий звук.
На противоположном крае стоянки, на полной скорости, с выключенными фарами, уносилась какая-то машина, а прямо перед ним…
Клод подошел ближе, носком ноги поддевая лежащее на земле тело, уткнувшееся разбитым лицом в асфальт стоянки.
Человек не был мертв.
Он дышал…
Хотя…, шансов у него никаких не было.
Магистр Ковена застыл над телом… пораженный тем, что видел.
Этого не могло быть.
Во всем этом было что-то очень… неправильное?
Что-то чересчур часто за последние дни он стал сомневаться в собственных выводах.
Но…, нет, черт его дери!
Это просто не возможно. Не могло быть такого.
И все же…
Перед ним на земле лежал адепт Ордена, с которым Ковен сражался многие столетия за власть и силу. Но не сам факт, подтвердивший вероятность проведенной на них этим вечером атаки, нарушил представление Клода о реальности.
Как ни чертовски глупо это было, но, глядя на поверженного мага, любой, обладающий силой сейчас, сказал бы, что именно Клод повинен в смерти врага…
Заклинание, вытягивающее сущность и заставляющее тело разлагаться в еще живом… состоянии — было личным почерком Магистра Ковена.
Вот, дерьмо!
Да что же тут творилось?!
Ведь не было никого, кто умел бы такое делать с жизненной энергией людей.
Никого, кроме Клода.
Он первый за восемьсот лет воссоздал это заклинание, которое, как было записано в их анналах, разработал один из древних Магистров Ковена, не оставив при этом ни единой заметки или намека на то, как именно ему удалось подобное.
Все, даже самые сильные и опытные маги считали это лишь легендой. Любому объединению, и магам в том числе, нужны подобные сакральные ритуалы, о которых, и посвященные, не имеют ни малейшего представления. Чтоб придать ареол таинственности и величия Ковену.
И только Клод смог доказать, что это было правдой.
Сам.
Лишь по найденным в архивах записям тех, кто якобы видел это заклинание в действии, он воссоздал то, во что никто не верил большую часть тысячелетия.
О чем Магистр, совершенно точно, мать его так, не рассказывал, ни единому живому существу. Он не сделал ни единой записи, как и древний предшественник, оставляя все расчеты и способы управления силой в собственном разуме.
Проклятие!
Это было его заклинание!
Но именно это и не могло быть правдой, не так ли?!
Клод совершенно точно знал, что не убивал этого человека!
Ему было глубоко плевать на последнего. Но то, что он не мог найти ни рационального, ни какого-нибудь бредового объяснения всему этому, просто приводило его в ярость.
Его рассудок больше не в ладах с ним, и Магистр стал просто забывать, когда и кого убивает.
Тогда, дело — дрянь, не так ли?!
Мужчина скривился, не обрадованный подобной версией.
Присев на корточки возле тела, он протянул руку, контактом пытаясь восстановить то, что произошло на этом месте за секунды до его появления на стоянке…
Это было ошибкой…, очевидно.
Даже себе, Клод не смог объяснить того, что произошло в следующий момент.
Словно бы…, этим касанием, он вытянул что-то из тела, опутанного заклинанием.
Забрал в себя часть…, часть… чего?
Неясные картины замелькали перед глазами Магистра. Картины, которые просто не могли быть отражением событий, происходивших на стоянке.
Все было так… как в том, навеянном ему сне.
Вспышки, словно кусочки обломки чужых воспоминаний, вспыхивали в сознании Клода, рождая непонятное чувство потери и тоски, скручивающее его внутренности, наполняющее его душу опустошением…
Тьмой.
Столетиями боли, тоски и ожидания…
Чувства вины и осознания ошибки, которая была совершена…
С единственным образом, довлеющим над всем…
Это поглотило сознание самого Клода, попыталось взять над ним власть.
Неужели очередная атака?!
И вдруг, не дав Магистру даже обдумать подобную вероятность, обрывочную тень наваждения словно прорвала плотина настоящего.
Он увидел девушку, выходившую чуть раньше из зала. Ту, которая имела странную силу.
Это была именно она. Без всяких сомнений. Та, что так заинтриговала Магистра настолько.
Но сейчас, она убегала, от того, кто преследовал ее, чье тело сейчас, было неподвижным, под рукой Клода.
И этот человек испытывал удовлетворение от происходящего в тот момент. Почти удовольствие.
Девушка обернулась, попав в ловушку собственно поспешности, с ужасом глядя в лицо преследователю и…
В очередной раз за этот вечер, мир крошился вокруг Клода. Маг почти слышал грохот, с которым опора понимания рассыпалась на кирпичики.
Существовало несколько аксиом, выполнение которых гарантировало незыблемое положение Магистра в Ковене. И самой главной из них — была — трезвый и холодный ум. Никто, имеющий хоть какие-то надежды задержаться на вершине их пирамиды, никогда не должен позволять чувством преобладать над умом и расчетом.
