Ознакомительная версия.
— Не говори ничего! — предупредила она, краем глаза заметив, как меня распирает от хохота. — Иначе я не знаю, что с тобой сделаю!
Я опустил голову, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. Уж больно забавный сейчас вид был у Флоксы: губы обиженно надуты, носик сморщен, словно она с трудом сдерживала слезы. Мою подругу всегда отличала просто-таки патологическая любовь к духам и экзотическим благовониям. Представляю, какие чувства ее сейчас переполняли.
— Ну, с чего начнем? — рьяно поинтересовался я, стремясь замять неприятную ситуацию.
— Как ты думаешь, где Роммий хранил важные бумаги? — вяло спросила Флокса, с видимым отвращением принюхиваясь к своим ладоням. Тяжело вздохнула и обвела взглядом многочисленные книжные шкафы, из-за которых в кабинете совершенно не осталось свободного места. — Ну? И как в таком беспорядке книгу искать?
— Ты об этом меня спрашиваешь? — с нескрываемым изумлением переспросил я. — Дорогая, смею напомнить, что это тебе поручили данное дело. Я согласился тебе помогать, лишь будучи соблазненным рассказами о тех благах, которые на меня после этого обрушатся. Так что внимательно тебя слушаю.
Флокса потянулась было привычным жестом взъерошить челку, но сразу же одумалась, вспомнив, чем именно сейчас пахнут ее пальцы. Нахмурилась еще сильнее и решительно провозгласила:
— Ах так? Прекрасно! И без тебя обойдусь!
После чего подтащила к ближайшему шкафу стул, залезла на него и отважно вытянула на себя ближайший увесистый фолиант.
— Осторожнее! — воскликнул я, памятуя, чем в свое время для меня окончилась подобная попытка. Поздно. На голову Флоксы в тот же миг посыпались многочисленные свитки, бумажки, огрызки, таящиеся до сего момента за книгой. Не говоря уж о тех клубах пыли, которую моя подруга потревожила своим безрассудным движением.
«Кажется, меня ждет еще один незабываемый монолог», — довольно отметил бог-отступник и приготовился слушать.
Я скривился и испуганно вжал голову в плечи, ожидая очередного всплеска негодования со стороны Флоксы. Сегодня был явно не ее день. Даже страшно посмотреть, на кого она стала похожа в итоге всех этих приключений. Черное изысканное платье превратилось в подобие пыльного рубища, нестерпимо воняющего кошачьей мочой. Короткие каштановые волосы торчали спутанными седыми паклями. Только яростно сверкающие глаза на белом от безмолвного гнева лице показывали, что передо мной действительно Флокса, на время онемевшая от очередного бедствия.
— Дорогая, ты как? — вполголоса поинтересовался я, когда молчание чрезмерно затянулась. — В порядке?
Флокса всхлипнула, словно собираясь разрыдаться. Я скривился еще сильнее и невольно попятился. Терпеть не могу, когда при мне рыдают женщины. Особенно если плачет кто-нибудь из тех, к кому я испытываю более чем теплые чувства.
Но, вопреки моим самым дурным ожиданиям, Флокса запрокинула голову назад и громко, от души расхохоталась.
— Боги, — простонала она в промежутках между приступами заливистого смеха. — Шени, ты только посмотри на меня! На кого я стала похожа?
— Ну, со всеми случаются неудачи, — неуверенно протянул я, чем вызвал новый взрыв хохота у Флоксы. Что это с ней? Неужто помутилась рассудком из-за таких, пусть и досадных, но все же мелочей?
— Флокса, с тобой все в порядке? — кашлянув, осведомился я, на всякий случай подойдя ближе. Если у нее действительно помрачился рассудок и она начнет буйствовать, то, надеюсь, мне хватит сил совладать с нею. А потом — бегом к целителям храма.
— В полном.
Флокса перестала смеяться так же резко, как и начала. Отерла заслезившиеся от неожиданного веселья глаза и с некоторой опаской села на самый краешек стула.
— Надо же, — удивилась она. — Не рухнул подо мной. А то я подумала, что сегодня у меня все пойдет наперекосяк. Словно бог-отступник на меня косо взглянул.
У меня все внутри захолодело от неожиданной догадки. Коты ведь издавна считались проводниками между миром мертвых и живых. Быть может, Снежок не так просто разлегся на дороге у Флоксы. А злосчастные бумаги, свалившиеся на голову подруги? Не подтолкнула ли их чья-то невидимая и весьма пакостливая воля?
«Подумаешь, — хмуро пробормотал невидимый собеседник, уличенный в преступлении. — Что, пошутить капельку нельзя? Уж больно эта милашка забавно ругается».
«Не смей так больше делать! — прошипел я. — Никогда, слышишь, никогда не смей причинять Флоксе вред!»
«А иначе что?» — холодно полюбопытствовал внутренний голос.
Я запнулся, подыскивая достойную угрозу. В самом деле, что я могу противопоставить своему могущественному то ли союзнику, то ли противнику? Пожалуй, только отказаться от заключенного договора. Правда, это чревато для меня не обычной смертью, но вечностью, проведенной в страшных муках.
«То-то же, — довольно хмыкнул мой спутник. Помолчал немного и внезапно продолжил намного более мягко, тая в голосе улыбку: — Впрочем, твоей подруге ничего не будет грозить, если в дальнейшем она придержит свой язычок. Шени, я, конечно, отличаюсь терпением и снисхождением к определенным грехам смертных, но всему есть предел. Так, как она, меня еще никто не оскорблял! Будь у меня чуть хуже настроение — и твоей подруге пришлось бы сегодня пережить намного больше неприятностей. Пусть на время вспомнит, что слугам божьим не пристало сквернословить».
Я печально вздохнул. Конечно, в словах моего постоянного спутника присутствовал свой резон. И Флоксе еще повезло, что он оказался не столь жестоким и мстительным, как его любят изображать храмовники. Боюсь, если бы в моей голове поселился любой другой бог, то от подруги осталась бы лишь горсточка пепла. Кому понравится, когда его сравнивают с навозными мухами или могильными червями? А особенно когда подробно расписывают, как эти самые мухи и черви занимаются производством потомства. Но попробуй объясни это Флоксе. По-моему, она даже не замечает, когда ругается.
«Тогда пусть привыкает к запаху кошачьей мочи, — спокойно предупредил внутренний голос. — И радуется, что я решил быть великодушным по отношению к ней. Признаюсь честно — люблю красивых девушек, поэтому позволяю им иногда слишком многое».
— Шени, ты опять задумался, — укоризненно произнесла Флокса, посмотрев на меня с немалой долей укоризны. — Какой-то ты странный в последнее время. Ты точно мне ничего рассказать не хочешь?
— Я считаю, что ты слишком много ругаешься, — прямолинейно ляпнул я. — Флокса, мне это не нравится.
— Что? — Брови Флоксы сами собой взметнулись вверх. — Я слишком много ругаюсь? Ну да, признаю, я не всегда сдерживаю свой язык. Но…
Ознакомительная версия.
