— Знаешь… — Ванька покрутил в руке шлёпку. — Если хочешь — я могу съездить с тобой. Прихватим ещё пару ребят и поедем, куда там тебе надо. Как?
Соблазн был. Соблазны был велик. Возможно даже, это был не соблазн, а наиболее разумный выход.
Возможно.
— Не надо, — улыбнулся Олег.
_________________________________________________________________________________________________________
1. Российский пятизарядный револьвер, предназначенный для фермеров и частных охранных фирм. Стреляет охотничьими патронами 32-го калибра с укороченной гильзой, которые могут снаряжаться пулями и дробью. Вес — 950 г., длина — 24 см. Откидывающийся барабан позволяет одновременно извлечь все гильзы и быстро перезарядить оружие.
17.
Вообще говоря, для любой мало-мальски важной операции требуется прик-рытие. Нельзя просто подойти к родителям и сказать даже сущую ерунду типа: "Я
собираюсь на рыбалку." Надо пояснить — куда. С кем. На сколько. Потом эти данные могут измениться прямо по ходу дела до не узнаваемости — и куда, и с кем, и на сколько. И даже рыбалка может отмениться. Но изначально нужна легенда, которая позволит родителям чувствовать себя комфортно. Даже если тебе пятнадцать.
Что уж говорить, если речь идёт не о рыбалке?
Родители вообще часто не знают, как живут их дети. Только ненормальный может придти домой и, считая это честностью, восторженно рассказать, что сегод-ня чуть не сломал шею, упав с дерева, или подрался и выбил у одного из дерущи-хся нож, или едва не утонул… Когда об этом умалчивают — это не лживость и не страх наказания, а просто нормальная забота об этих самых родителях. А им ос-таётся только уповать на то, что правильно воспитали (не накормили, не задари-ли, а именно воспитали, хотя многие взрослые смутно представляют себе, как это делается) "ребёнка" где-то до 12 лет. Позже воспитывать уже поздно. Позже мож-но только гордиться или хвататься за голову.
Олег не был исключением. Тем более, что ему предстояла не рыбалка. Поэ-тому в пять утра, проспав полтора часа, он уже ехал по дороге в Фирсанов, решив не ждать пригородного поезда — ну его к чёрту, что нам эти поезда? — и не идти пешком по вчерашней грязи. Швейцарский велик пёр, как танк. Отец как-то предложил купить новый. Олег отказался. Не объяснять же, сколько для него связано именно с этой машинкой?
Было душновато, небо на глазах обложили тучи, и где-то за горизонтом яв-но и угрожающе погромыхивало. Похоже, природа решила ещё раз помочь с дождём. Олег крутил педали и думал о том, что сегодня ему опять не миновать попасть под этот дождь. Но эта мысль была как бы фоном, а за ним разворачивалась сложная дискуссия с самим собой.
Олег вновь пытался для себя решить, стоит или не стоит ему ввязываться в эту историю… а вернее — понять, за каким чёртом он в неё уже ввязался? Это вечная проблема для тех, у кого есть мозги: принять решение мало, мало его обосновать — потом начинаешь из-за него переживать и мучиться. А самое главное — совершенно бесполезно, потому что отступать уже нет желания. Хоть и есть куда.
Небольшой, но ёмкий рюкзак со снаряжением крепился к багажнику. Олег был одет в джинсовый костюм, серую майку, высокие и лёгкие, но прочные "гриндерсы". Заведомо было решено, что уже сегодня могут начаться "приключения", поэтому к ним лучше всего было быть готовым…
…Дождь всё-таки не догнал мальчишку — начался как раз когда тот вкатывал велик в "предбанник" турклуба, грохнул по крышам, пригнул ветки деревьев и вызвал негодующие вопли со второго этажа полуаварийного здания. Олег поставил велик у стенки, возле ещё нескольких, и начал подниматься по скрипучей лестнице. Впереди и наверху ужасными голосами орали "а капелла"(1.):
— Лей, ливень, лей!
Пой песню, пой!
Лей, ливень, лей!
Лей, проливной!
Верхний коридор был завален снаряжением на высоту человеческого роста до такой степени, что оставался проход шириной в метр, не больше. Олег
_______________________________________________________________________________________________________
1. Без музыкального сопровождения.
18.
сунулся в ближайшую дверь, на которой косовато висела табличка:
КОМИТЕТЪ
СПАСЕНIЯ ОТЕЧЕСТВА
ОТЪ
ЭНЦЕ?АЛИТНЫХ КЛЕЩЕЙ
— Андрюшка Лобанов здесь?
— Зачем он тебе, отрок? — хмуро спросил невероятно волосатый мужик в старом камуфляже, сидевший за столом над разостланной картой. — Покайся, может, дождь перестанет…
— Я обязательно покаюсь, но только потом, ладно? — ответил Олег. — Андрей где?
— Мирская суета… — вздохнул бородач. — Был за две двери отсюда, в бесовском пристанище…
— Спасибо! — Олег нырнул обратно в коридор.
На двери "бесовского пристанища" тоже была табличка — раньше Олег её не видел:
ПОДЪ-КОМИТЕТЪ
ПО РАЗВЕДЕНIЮ ЭНЦЕ?АЛИТНЫХ КЛЕЩЕЙ
ДЛЯ ОБЕСПЕЧЕНIЯ РАБОТЪ
КОМИТЕТА
СПАСЕНIЯ ОТЕЧЕСТВА
ОТЪ
ЭНЦЕ?АЛИТНЫХ КЛЕЩЕЙ
Внутри гремело:
— А когда вернёмся — вдребезги напьёмся,
Да и скажем тем, кто упрекнёт:
"С наше покочуйте,
с наше поночуйте,
с наше поживите хоть бы год!"
Олег не успел сунуться внутрь — Андрей сам выскочил наружу, мельком глянул на младшего мальчишку и заревел:
— Кипяток!!!
— Несу, па-ра-зи-и-ит! — ответил откуда-то девчоночий голос.
— Олег, ты чего приехал, позвонить не мог? — кивнул Андрей, как ни в чём не бывало. — Люди старались, мобильники изобретали…
— Поговорить надо, — тихо ответил Олег. — Важное дело.
— Очень важное? — Андрей посерьёзнел.
— Во, — Олег чиркнул по шее ребром ладони.
— Ясно, — Андрей махнул рукой в комнату: — Я скоро!.. Пошли говорить.
* * *
Итак, Олег ушёл в поход с Андреем. В места, где, очень может быть, и мобильник "не берёт". На пять дней. Само по себе это было вполне естественно; вот только Валька, конечно, встанет на дыбы со страшной силой.
Переживём. А пяти дней должно хватить хоть для какого-то прояснения проблемы.
Дневной пригородный поезд выскочил из дождя под самым Тамбовом. Похоже, тут этого самого дождя и не было вовсе. Светило солнце, пекло через окна полупустого вагона, плясало в воздухе и ползало по полу на поворотах.
Олег задумчиво смотрел через стекло на пролетающие мимо пригородные леса. Конечно, и Андрею он не рассказал всей правды, просто дал понять, что у него личные дела, и старый старший приятель, коротко поразмыслив, согласился "прикрыть" Олега. Хорошо, когда тебе все верят.
19.
