Мне захотелось немедленно сказать ему что-нибудь в духе «Яволь, майн фюрер!». Но я одернул себя: что за ребячество? – и лишь кивнул, подтверждая.
– Господин барон Артуа де Койн, с вами хотят переговорить. Следуйте, пожалуйста, за мной. – Лакей обернулся и начал удаляться, уверенный в том, что я обязательно пойду за ним. Я послушно отправился следом.
Интересно, куда это меня ведут? Ничего в голову не приходит. И допытываться бесполезно – если бы он мог сказать, кто это мной интересуется, уже бы сказал.
Мы прошли по множеству коридоров, поднялись уровнем выше, спустились, затем поднялись снова. Изредка попадались гвардейцы, дежурившие у дверей. Если он хотел меня запутать, то сделал это успешно: я совершенно не представлял, в каком крыле дворца нахожусь и как отсюда выбраться.
Наконец лакей открыл одну из дверей, пропустил меня внутрь, отвесил полупоклон и прикрыл дверь.
Я огляделся – комната нескромных размеров, посредине комнаты сервированный стол, несколько кресел, книжные шкафы, на стенах несколько картин – портреты и натюрморты.
Похоже на то, что мне предстоит сугубо деловая встреча, и слава богу. Я сейчас не в том состоянии, чтобы любезничать с дамами. А вот с кем мне предстоит встретиться – не стоит даже голову ломать, бесполезно. Пройдясь по комнате, я подошел к окну. Третий этаж. Правда, при такой высоте потолков он как минимум на уровне пятого, если не выше.
Из окна виден все тот же сад с редкими фонарями, светившими разными цветами. В стекло бьется шмель, безуспешно пытаясь преодолеть невидимую преграду. Подумав, я помог ему обрести свободу, приоткрыв одну створку и направляя его полет движениями ладони. Лети, мохнатый, – там, в саду, хорошо, да и спать тебе давно уже пора.
Живот требовательно напомнил о себе. Да, Артуа, в который раз ты попадаешь впросак! Пора уже взять в привычку основательно подкрепляться перед подобными мероприятиями. Приоткрыв крышку на одном из блюд, я обнаружил нечто крайне аппетитное на вид и столь же вкусно пахнущее. Решительно положив крышку на место, отошел подальше от соблазна. Хорош я буду, если неведомый хозяин застанет меня в то время, когда я буду набивать себе брюхо без приглашения.
Ждать мне пришлось довольно долго, не менее часа по моим внутренним часам.
Когда наконец дверь приоткрылась, я с увлечением рассматривал атлас с картами – вероятно, очень древний, поскольку пергаментные страницы успели порядком пожелтеть, а все карты были выполнены от руки, еще и с объяснениями на незнакомом языке. Ага, вот они, те самые Энейские горы… Ну положим, с масштабом погорячились, да и местность не совсем соответствует.
Когда я поднял голову на звук открываемой двери, то вскочил намного быстрее, чем обычно делаю это, в дверном проеме стояла Янианна. В одной руке у нее была бутылка темного стекла, а в другой гитара.
– Помогите мне, Артуа, бутылка очень тяжелая.
Торопливо покрыв разделяющее нас расстояние, я осторожно забрал из ее рук оба предмета. Девушка опять сменила платье: никаких декольте, обнаженных спины и рук. А что касается длины подола – так это даже не макси, это гипермакси, и других здесь носить не принято.
Янианна уселась в стоящее перед столом кресло и заявила:
– Барон, вы обещали мне спеть несколько ваших песен.
Не давал я никаких обещаний, но для тебя готов петь, пока не потеряю голос или горлом кровь не пойдет. Но вот понравятся ли тебе мои песни?
– Конечно, леди Янианна. Но хочу сразу предупредить, что они не совсем такие, как вы привыкли слышать.
Девушка кивнула и указала на принесенную бутылку:
– Откройте, пожалуйста, если вас не затруднит.
Горлышко бутылки тщательно запечатано сургучом, прикрывающим пробку. Вообще-то это обязанность слуг, но видеть их мне хотелось в самую последнюю очередь. Слава богу, и Янианна придерживалась того же мнения, доверив это ответственное дело мне.
Я откупорил бутылку, разлил вино по бокалам и немного отпил, дождавшись, пока Янианна попробует из своего.
– И как вам на вкус?
– Вино восхитительное, леди Янианна, ничего лучшего я еще не пробовал.
– Правда? – обрадовалась девушка. – Это мое любимое вино, и мне приятно, что и вам оно пришлось по вкусу.
Вино с легким привкусом земляники, слегка газированное, вот и все, что я мог о нем сказать, если говорить правду.
У человека, пившего неразведенный спирт на Ленском зимнике в Якутии и в далекой стране Перу, что в Южной Америке, все нежные вкусовые рецепторы погибли, как чернеют и гибнут комнатные цветы на лютом морозе. Погибли без надежды на воскрешение. Ну и какой после этого из меня тонкий ценитель вин?
– Хочу вас поблагодарить за танец, Артуа, – можно, теперь я буду называть вас так? Признаюсь, был момент, когда мне хотелось отказаться, но я все же передумала, и правильно сделала. Валлос понравился всем. Я выслушала столько комплиментов, и почти все они были искренними. Знаете, наш родовой дар приносит больше неприятностей, чем толку. Иногда он кажется мне не даром, а проклятием… Ну да хватит об этом. Спойте мне, пожалуйста, Артуа. Мне говорили, у вас хорошо получается.
Взяв гитару в руки, я задумался, перебирая струны. Что же тебе спеть такое, милая моя недоступная любовь? Да что тут думать? Либо понравится, либо нет, а тема, которая всегда волнует девушек и женщин, – это любовь.
И я запел песенку о любви, о том, что влюбленному достаточно одного взгляда и поцелуя, чтобы он смог почувствовать себя богаче всех коронованных особ вместе взятых.
Янианна слушала внимательно, положив подбородок на сплетенные пальцы рук, изредка поглядывая на меня. А я заливался соловьем, мне казалось, что так хорошо еще никогда не получалось.
Закончив петь, затих, дожидаясь вердикта.
Девушка помолчала немного, потом тихо сказала:
– Действительно необычная песня, наверное, как и все, что с вами связано, Артуа. Я раньше не слышала ничего подобного, но песня замечательная.
И я пел дальше – разные песни, баллады и романсы, попсу и лирику, но все они были о любви.
– Красивые песни, и все такие разные, но почему-то они грустные.
– Я не знаю веселых песен о любви, может быть, вы мне подскажете, леди Янианна?
Девушка ненадолго задумалась.
– Верно, Артуа, я тоже не знаю. Почему это так?
Пожимая плечами, я ответил:
– Выходит, что не такое уж это веселое дело – любовь.
Потом мы снова поговорили немного о бале, новом танце, еще о каких-то вещах. Янианна вспомнила о Бобсе, вновь забавляясь моим смущением.
Затем она спросила:
– Скажите, Артуа, что за книгу вы так внимательно рассматривали, когда я вошла?
