— Мы хотим получить автономию для семьи Ось в Шанарайских горах. Мы хотим, чтобы Логова были признаны городами и управлялись из автономии. Мы хотим, чтобы границы провинции Хон были пересмотрены и наместник не имел власти над Осью. Мы хотим подчиняться непосредственно владыке.
— Мы хотим дружбы, — подчеркнула Кия. — Мы признаем главенство Тьмы и ее власть над миром. Мрак подземелий родственен Великой Тьме, и недостойно союзникам быть рабами.
Черный туман, висевший до сих пор эфемерной дымкой вокруг трона, вдруг загустел, растекся, как растекается молоко из пролитой чашки, заструился по мраморному полу и остановился, едва не коснувшись осаров. Князь дал ответ, но не пожелал его произносить, не пожелал осквернять уста.
— Повелитель Тьмы выслушал ваши жалкие речи, — объявил один из советников. — Его решение вы познаете на закате. На площади Глашатаев.
Кия горделиво вскинула голову и презрительно улыбнулась: она все поняла.
Так было установлено в империи Навь: кровь приговоренных проливалась, когда мрак захватывал мир, а потерпевший поражение свет уходил собираться с силами, теряя свою власть. Тьма любила пить кровь в лучах умирающего солнца, любила вытягивать жизни перед тем, как по-хозяйски утвердиться в мире. Сумрак приближающейся ночи жадно впивался в окровавленные тела осаров, вслушивался в крики боли, в предсмертные хрипы. Опытные палачи рвали несчастных посланников несколько часов, но финал наступил в тот самый момент, когда последний солнечный луч покинул площадь Глашатаев…
А на рассвете, словно не выдержав светлой тяжести вернувшей свои права звезды, ушел под землю Тигазай, Центр провинции Хон, оплот Тьмы в Шанарайских горах. Ушел вместе со всеми жителями. Провалился, канул, погибнув в хаосе взбесившейся земли.
Пропал.
Так началась Вторая Война Подземелий.
* * *
Магические способности — большая редкость среди челов. Даже в славном прошлом, во время ожесточенной войны с Орденом за власть над планетой, челы одолевали больше хитростью, чем мастерством. Числом, жаждой победы, яростью молодой расы. И одолели. Одолели, несмотря на то что по-настоящему сильных колдунов среди них было ничтожно мало. И уже тогда, тысячи лет назад, стало очевидно, что предрасположенность к магии у челов скорее исключение, чем правило. Что лишь немногие генетические линии способны к развитию, а не зайдут в тупик вырождения. Челы-колдуны были редкостью в прошлом, чего уж говорить о наших днях? Межклановые войны и Инквизиция, потеря Источников и враждебное отношение Великих Домов — все это привело к исчезновению большинства магических родов, к утрате знаний, привело к тому, что заурядный гипнотизер объявляется едва ли не мессией. И очень немногим челам удавалось познать истинный смысл детских сказок.
Гриму повезло. Его способности к магии были минимальны: элементарный морок, ограниченный дар внушения, развитое чувство опасности, иногда — предвидение, в общем, ничего такого, что дало бы молодому челу пропуск в Тайный Город. Ничего, кроме нужных предков. Бабушка Грима была неплохой ведьмой, получившей классическое магическое образование в школе Зеленого Дома, и имела неплохую практику в тихом провинциальном Ставрополе. От прозорливой старушки не укрылась тоска, снедающая отслужившего в неспокойной Средней Азии внука, анализ будущего показал, что парень вряд ли найдет себя в нормальной жизни, сломается, сопьется или сядет, и ведьма, скрепя сердце, рассказала Гриму о Тайном Городе и отправила в Москву, снабдив рекомендательными письмами к нужным людям. И нелюдям. Кое-какой авторитет у старушки был, а потому, несмотря на весьма слабые способности, парня определили в школу, несколько семестров обучали хитрому искусству магии и даже предложили небольшую должность в одной из коммерческих фирм Зеленого Дома. Но от последнего предложения Грим вежливо отказался. Он прекрасно понимал, что не сможет прыгнуть выше головы, всегда будет чужим в окружении людов, а потому выбрал более сложную и непредсказуемую карьеру свободного наемника. Армейский опыт и расчетливая осторожность, умение идти на обдуманный риск и быстро появившиеся связи среди московских уголовников создали Гриму репутацию удачливого охотника, вполне способного потягаться с Кортесом за право называться лучшим. Во всяком случае, в рейтинге сайта «ГоловоРезка» Грим никогда не опускался ниже пятого места. Но, в отличие от разборчивого Кортеса, Грим брался практически за все контракты, которые ему предлагали.
— Шрам новый… Опять подрался?
Грим машинально коснулся пальцами правой брови, поморщился:
— Эрлийцы обещают, что следы исчезнут через два дня.
Он не дрался. Он подписался замочить Байрама, и только сверхчеловеческая реакция помогла ему увернуться от пули. Байрама Грим в итоге пристрелил, но сразу же помчался к эрлийцам и выложил кругленькую сумму за косметический ремонт фасада. Наемник — не та профессия, чтобы оставлять на лице бросающиеся в глаза приметы.
— Жить торопишься, Грим, и жадничаешь. Посмотри на Кортеса, работает ведь, стервец, раз в десять меньше тебя, а деньги лопатой гребет. Потому как репутация.
— Я жить тороплюсь, — не стал скрывать наемник. — Мне интересно.
— Все играешь? — неодобрительно покачал головой старик. — Орел-решка?
— Красное-черное. Монетки подбрасывали в годы вашей молодости, сейчас ходят в казино.
— Да уж, в мое время мы монет не жалели.
Старик закашлялся и шумно отхлебнул чаю из большой кружки.
Небольшая двухкомнатная квартира, окна которой выходили на Цветной бульвар, не потрясала воображение роскошной обстановкой, но и назвать ее бедной язык не поворачивался. Она вполне бы подошла вышедшему на пенсию одинокому менеджеру среднего звена: светлая гостиная, уютная спальня, большая кухня. Мебель не обшарпанная, современный телевизор, DVD, мощный компьютер на специальном столике. И тут же — фотографии на стенах — пятидесятые, шестидесятые годы XX века. Крепкий мужчина смеется в камеру, обнимает кого-то, опять смеется. Узнать этого мужчину в старике можно было только при очень большом желании: время не пощадило хозяина квартиры. Редкие седые волосы неопрятными космами падали на плечи, лицо испещрено глубокими морщинами, руки сухие, кожа обтягивает старые кости. Но глаза живые, внимательные. Умные глаза и усталые донельзя.
А мужчина на фотографиях был скорее похож на Грима: грива светлых волос, широкие плечи, открытый, уверенный взгляд и ощущение внутренней силы.
— Зачем пришел? — поинтересовался старик, поставив кружку на стол. — Ужели просто навестить учителя?
