Однако Глан вовсе не намеревался дожидаться, пока его душу употребят и переварят. Он был вполне готов ко встрече с враждебной сущностью. Пока монстр усердно перетекал из одного образа в другой, юноша извлек из кармана световую гранату, самое верное средство против эктоплазменных сущностей. По форме и размеру это был небольшой флакон из магически модифицированного темного стекла. В обычных условиях граната была совершенно безопасна. Ее вполне можно было уронить с большой высоты, шарахнуть ею о стену, и с ней ничего бы не случилось. Для того чтобы активировать данный снаряд, необходимо сильно-сильно сжать пузырек в руке, озвучить нехитрое заклинание и метнуть в неприятеля.
Юноша именно так и сделал, с той разницей, что по причине отсутствия телесной оболочки он бросил гранату не в самого врага, а, если можно так выразиться, ему под ноги, иначе говоря, хрястнул пузырьком о каменный пол. Затем он тут же повернулся спиной к приближавшейся эктоплазменной твари, крепко-накрепко зажмурил глаза, вдобавок плотно прижал к ним ладони и согнулся в три погибели таким образом, чтобы яркий свет не попал на открытые участки кожи.
Едва он успел это проделать, как легкий хлопок за спиной возвестил о том, что содержимое стеклянного пузырька (смесь истертого в пудру магния и перманганата калия) вступило в химическую реакцию. Вообще-то дело заключалось не только в природных ингредиентах – без магии эта адская смесь не полыхнула бы и на одну десятую необходимой мощности.
Обернувшись, Глан оценил результат, удовлетворенно зацокал языком и на гоблинский манер восторженно воскликнул:
– Вах! Какий пирекрасний вид… э! Биль шайтан, и нэт шайтан! Вах, маладца, Глан эр-Энкин… э!
И действительно, на месте ужасной и очень опасной твари теперь остались две небольшие эктоплазменные лужицы. Если ничего не предпринять, очень скоро они просочатся сквозь твердый камень и отправятся в долгое путешествие к огненным недрам планеты и достигнут их через месяц-другой, если, конечно, не станут добычей какой-нибудь другой эктоплазменной твари. Однако юноша не собирался попустительствовать подобному расточительству. Он сноровисто развязал тесемки своего заплечного мешка, извлек оттуда обыкновенную на вид резиновую спринцовку и уже знакомую нам пробирку для отбора проб. Затем посредством спринцовки тщательно собрал эктоплазменную жидкость и со всеми предосторожностями перелил в пробирку. Закрыв сосуд пробкой, он поместил его в деревянный ящичек рядом с образцом светящейся слизи и другими образцами, собранными им за время его опасного похода по заброшенным гномьим подземельям. Глан ничуть не опасался, что при всей своей феноменальной текучести эктоплазма просочится через стеклянные стенки или пробку, поскольку сосуды подобного рода защищены надежными заклятиями.
Распорядившись таким образом своим трофеем, молодой человек еще раз удовлетворенно хмыкнул. Причину его радости понять было несложно – за эту небольшую пробирку любой маг отстегнет ему, не задумываясь, никак не меньше двух полновесных золотых даркланских драконов или четыре с половиной фунта серебром. Впрочем, золото компактнее и, вообще, намного удобнее серебра. И с хранением никаких проблем.
Что же касается хранения и приумножения материальных ценностей, наш герой пока что особенно не заморачивался над этой темой. Выполнив заказ очередного клиента и получив за это кучу деньжищ, он мог всего лишь за седмицу полностью облегчить свои карманы в каком-нибудь гостеприимном заведении среди развеселой компании доступных девиц и иных любителей халявной выпивки. Будь он хоть немного мудрее или рассудительнее, давно обеспечил бы себе и своим будущим наследникам безбедное существование. Ан нет, пропив все до последнего медяка, бывало, голодал и обретался по сеновалам и сараям для скота. Да что там греха таить, даже приворовывал у честных граждан еду и прочие вещи первой необходимости. Однако после того, как в его карманах вновь начинало позванивать золотишко или серебро, сторицей компенсировал пострадавшим их убытки вместе с письменными извинениями за причиненные неудобства.
Из всего вышеизложенного несложно сделать вывод, что молодой Охотник был натурой жизнелюбивой и по сути доброй, во всяком случае, настолько доброй, насколько позволяли суровые жизненные реалии. Но ни в коем случае нельзя считать Глана пустоголовым легкомысленным юнцом. Будь он таковым, давно бы расстался и со своей Волыной, и с иным необходимым для работы скарбом – между прочим, весьма недешевым. Однако даже во время самого разгульного веселья ему ни разу не приходило в голову продать или хотя бы заложить что-нибудь из своей экипировки. Поэтому юношу было бы нелепо обвинять в легкомыслии и разгильдяйстве. А то, что лихо опустошает свои карманы, так это его личное дело, и не нам с вами осуждать его за избыточную щедрость и неуемное расточительство.
Пока мы обсуждали противоречивую персону Охотника, он успел протопать по широкой галерее с четверть версты. После встречи с призрачной сущностью более ничего не нарушало его безмятежного состояния. Уж так он был устроен: устранив очередную угрозу, моментально забывал о ней и не парился разного рода переживаниями сослагательного свойства. Кое-кто из его знакомых и вовсе считал, что такие слова, как «если бы» да «кабы», этому парню неведомы.
Время от времени ему попадались небольшие отрезки рельсового полотна. По ним когда-то трудолюбивые гномы транспортировали к механическим подъемникам вагонетки с рудой. Деревянные шпалы за тысячелетия превратились в пыль и едва обозначали свое былое присутствие темными следами на каменном полу, но чугунные рельсы всего лишь покрылись легким налетом ржавчины и вовсе не собирались поддаваться неумолимому напору времени. Вообще-то непонятно, по какой такой причине практичные гномы в свое время не утилизировали их в горнилах плавильных печей. По всей видимости, не успели.
Проходя мимо одного из таких путей, Глан обратил внимание на тусклый блеск рядом с покрытым темными в призрачном пещерном свете разводами ржавчины рельсом. Не поленился, нагнулся, пошарил по полу рукой. Под самым рельсом нащупал какой-то кругляш на массивной цепочке, хоть и небольшой, но довольно увесистый – не меньше фунта, а может быть, и побольше. Поднес поближе к лицу и удовлетворенно ухмыльнулся – и медальон, и цепочка оказались сработанными из чистого золота. Судя по отчеканенным на кругляше рунам, какой-то оберег или амулет.
К сожалению, защитная магия подгорного народа была вне понимания юноши, иначе он узнал бы, от чего или от кого охранял своего хозяина данный предмет, а может быть, из него можно было извлечь какую иную практическую пользу. Но поскольку гномья волшба в своих истоках была сродни эльфийской, Охотник тут же расстегнул ворот куртки и, не задумываясь, водрузил амулет на свою крепкую шею, авось от чего-нибудь да убережет, к тому же владельцу спокойнее, когда такой кусок драгоценного металла находится у самого его сердца – душу, понимаете ли, греет.
