Все-таки Глоин выпил достаточно, чтобы его не нужно было развлекать. Его теперь подушка с одеяльцем развлекать будут.
Глоин давно ушел, а я все оглядывал гостевую. Капитально. Кресло — из огромного пня, сидение продолблено, пожалуй, тут не пилой делали. Табурет. Хм, у меня журнальный столик в казенной квартире был как этот табурет. Если я калачиком свернусь, то на этом табурете улягусь запросто. А кровать! На такой кровати в одиночку и спать-то странно. Так захочешь ночью по ветру выйти, и пока до края доберешься, уже не надо будет. О печке я не говорю. Такое ощущение, то мебель какая-то противовандальная. Чтобы, значит, как ее не ломай, сломать невозможно было. Ладно, надо устраиваться.
Бросив дорожную сумку на пол, я расстегнул ее и вытащил кожаный футляр, клацнул защелкой. На свет появился помповый «таран» двенадцатого калибра со складным прикладом и рукояткой управления огня. Пусть рядом полежит.
Да, денег у меня вечно не хватает. Но не этим вызвано то, что у меня нет чехла с винтовкой. Со скользящим затвором, например. Нет-с, помповик. Помповик дешевле на треть и неприхотливее к уходу. И позволяет менять тип зарядов. А патроны с бездымным порохом мне не всегда продают. Вот уши увидят — и не продают. Самозарядку, кстати, у меня реквизировали давно. А хорошая нижегородская винтовка была. Некие чины на Тверской границе решили, что эльф с самозарядной нарезной винтовкой — прямая угроза существующему миропорядку. Еще тогда тверичи опять что-то с эльфами Закатной пущи не поделили. Хорошо, что не шлепнули по запарке, непривычное для эльфов имя помогло. Все. Самозарядок больше не покупаю. Прямой расход. Хотя неплохо было бы иметь гладкоствольную, например, системы Браунинга…
В душ и баиньки…
* * *
Проснулся я оттого, что кто-то вошел в комнату. Не разлепляя век, схватил «таран», потом открыл один глаз. Глаз. Один. Да и так понятно, что это Глоин пришел, запашок-с характерный.
— Ты, Петя, опасаешься чего? — страшно дохнув перегаром, спросил гном, увидев, что я держу помповик.
— Ага, опасаюсь, ты же слышал про чешуйчатую — вдруг рассчитаться заявится, — возразил я и, отставив оружие, вперил в гнома вопросительный взгляд. Чего пришел-то под утро?
— Хотел, Петя, тебя об услуге одной попросить, но светает уже, проспал я. — гном кивнул на занимающийся в окошке рассвет. — Да и идейка, прямо скажем, не фонтан… Я ведь тебя не просто так зазвал…
— Да? С корыстной целью?
Гном хохотнул:
— Ты, Петя, как сказанешь, так прямо не в бровь, а в глаз… Или серпом по яйцам… Как ты вообще до своего возраста дожил? Всяко раньше убить должны были… Именно с корыстной целью… — Прокашлявшись, гном продолжил:
— Видишь, Петя, дверь в мастерскую? Вчера по пьяни подумалось, что если бы ты ее открыл, да сигналку сорвал с печатями, вроде как в туалет собрался, но дверь перепутал, то я бы смог нужный инструментишко вынести, да заказик один доделать. А то совсем невмоготу сложа руки сидеть… Для того и зазвал тебя, прости уж…
— Да ладно, чего там… — я задумчиво посмотрел на Глоина, — протокол не писали, что ли, перед тем, как дверь опечатать?
— Писали, конечно, — вздохнул Глоин. — я же говорю: по пьяни придумалось. Все равно заново писать бы стали, сверили бы протокольчики, да и недосчитались бы кое-чего, повязали бы тебя, потом меня…
По пьяни, не по пьяни, но гном смотрел на меня выжидательно, надеясь, видимо, что я прямо сейчас придумаю, как войти в опечатанную комнату. Пришлось его разочаровать.
— Забудь, и считай, что у тебя отпуск, — я как можно тверже посмотрел гному в глаза, — пока тварь не добудут, да изумруды не найдут, ничего не выйдет…
— Отпуск, отпуск… — немедленно забухтел недовольный гном. — и кто только слово такое поганое выдумал? У казад[16] никогда не было отпусков. И не будет, пока мир этот окончательно не сойдет с ума. Вот вроде эльф, а туда же, нахватался людских словечек — отпуск ему, понимаешь!
Хоть плачь, хоть смейся — гном эльфа людскими понятиями попрекает.
А ведь что-то в этой ситуации не так. Точно! Не так то, что неясно, как изумруды с четверкой братьев связаны. Братья-то, скорее всего, колдуны. И оборотни. Как колдунам, им эти изумрудики ой как нужны, для их гнусных целей. А каких целей, кстати, непонятно. А нужны ли изумруды оборотням — не знаю. А может, нужны. Может, коллекционируют.
А доппельгангерам изумруды тоже нужны. И братьям-близнецам или двойникам. Стоп, стоп, стоп!
— Глоин, — позвал я вполголоса ругающегося гнома, — а охотники в городе есть? Чтобы тварь завалить, одного Ивана Сергеевича не хватит!
— Охотник был, Коля Веретено, но погиб месяца два как… А с чего ты взял, что Иван Сергеевич напрягаться будет? У него знаешь, сколько народу под началом? И все стрелки.
— Народу, может, и много, а толку с них чуть… — решил я просветить гнома о положении дел в городе, где сам находился меньше суток. — Пойду, наймусь охотником к Ивану Сергеевичу. Попробую тварь изловить. Может, премию получу. Деньги нужны.
— Не ходи к Ивану Сергеевичу, Петя, — вздохнул Глоин. — сегодня, по крайней мере. Ты ж спал, как сурок. Даже не представлял себе, что эльфы так дрыхнуть могут… Ночью стрельба была. А у нас городок тихий. И дурное болото от нас далеко… Этот, из контрразведки, Ивана Сергеевича, наверное, во все дырки имеет, прости Отец Гор душу мою грешную… Так что настроение у Ивана Сергеевича с утра очень приятственное будет.
— Ну, раз оно такое приятное будет, так мы подпортим, за нами не заржавеет.
С такими оптимистическими словами я скатился с кровати и побежал на двор: душ с утра в нормальной душевой — это не ведро ледяной воды у колодца в аборигенских городах и весях.
* * *
Гномский завтрак — то еще испытание для нормального желудка, но кофе по-турецки Глоин сварил неплохой. Правда, сразу сахар положил. Хорошо еще, что тростниковый, а не свекольный. К кофе у Глоина были бутерброды. Гномский бутерброд — это такой огромный ломоть хлеба и многоэтажная конструкция из зелени, ветчины, сыра, помидоров, огурцов и майонеза. Особым шиком среди гномов считалось составить бутерик так, чтобы он напоминал родовую гору — в разрезе. Ветчина символизировала базальт, сыр — гранит… Или помидоры — гранит? А что, гномы шутники еще те… Короче, каждый продукт, вплоть до текучих, вроде майонеза, что-то символизировал. Гостеприимные гномы, и такие тоже встречаются, могут настругать правильный бутерброд за минуту, а затем с простительной гордостью предложить его гостю. Глоин провозился не дольше. Затем он, особо не напрягаясь, в одиночку вынес кухонный стол во дворик, накрыл стираной, но неглаженой скатертью (что с холостяка взять!), сверху водрузил блюдо с бутербродами и что-то вроде мангала, очевидно самодельной конструкции. На конструкцию водружался металлический поддон с песком, а уж на него — турка невероятных размеров.
