– Пошли.
Я тоже попытался спрятаться в необъятном капюшоне, но он поймал меня за руку.
– Оставь, твое лицо должны видеть.
Я послушался. Мне, честно говоря, уже порядком надоело действовать со свободой овечки. Но что мне было делать? Орать, что я сам себе голова и остаться со способностью разбивать лампочки? Ладно бы я их создавал, можно было бы открыть магазин, а так…
Я последовал за Захаром, и мы вошли в большую, словно бесконечную комнату. Казалось, мрак был материальным. Я даже замедлил шаг.
– Не отставай, - тут же произнес мой проводник голосом, внезапно упавшим до шепота.
Мы прошли еще несколько шагов. Захар остановился, а я в темноте наскочил на него.
– Ти-ш-ше, - прошипел он. - Портишь торжественность момента.
– Прости…
Захар шагнул в сторону, и я увидел прямо перед собой треугольный столик, у двух вершин сидели двое в плащах, капюшоны которых прикрывали лица. В руках таинственные фигуры держали по свече, горевших необычно красным цветом; над третьей вершиной стола прямо в воздухе висела еще одна свеча.
– Стой здесь, - прошептал Захар и занял место у третьей вершины, взял в руку парящую свечку.
Повисла тягучая и, надо сказать, неприятная тишина. Мне почему-то захотелось сбежать отсюда. Но я задушил это желание в зародыше. Любопытство было сильнее инстинкта самосохранения, который визжал, срываясь на хрип: "Беги отсюда! Скорее уноси ноги, пока не поздно!" Но я знал, что уже поздно. Я поверил в магию и, более того, неудачно, но использовал ее. Обратной дороги не было. В тот момент я понял, что сошел с протоптанной дороги миллионов и пошел по тропе меньшинства. И пока мне было до жути интересно.
– Так вот ты какой, внук Егора, - произнес один из незнакомых мне магов, и по его голосу я понял, что он старше Захара. Но его слова меня задели. Как личность меня здесь явно не рассматривали, а только как внука великого Ветра. Я всю жизнь люблю сам недооценивать себя, но, когда меня недооценивают другие, я начинаю злиться и хамить. Что я и сделал.
– А вы, чей внук? - обидевшись, поинтересовался я.
Старик издал непонятный звук, и я не понял, то ли он злится, то ли хохочет.
– Ты с моим дедом не знаком, - сказал он, И я понял, что маг смеялся, смеялся надо мной.
Я почувствовал, что по-хорошему мне бы стоило замолчать и, как минимум, попросить прощения. Но он надо мной смеялся! То, что я его младше, еще не значит, что я пустое место.
– Раз я не знаком с вашим дедом, - выпалил я, - не могли бы и вы не сравнивать меня с моим?
– Он может, - вмешался второй. - И я, и другие, но вопрос в том, что ты сделал такого, чтобы заговорить о тебе отдельно.
– А разве того, что я родился недостаточно? - искренне спросил я. - Разве, чтобы быть личностью обязательно совершать подвиги?
Тут первый отвернулся от меня, будто и не было здесь никого, и посмотрел на Захара.
– Ну и импульсивный же внучок у Ветра оказался. Может, накинуть на него цепь повиновения? Тогда обойдемся без посвящения и ученичества.
– Нет, - покачал головой хозяин квартиры. - Парня подучить, и из него выйдет толк.
– А можно обо мне не говорить в третьем лице? - попросил я, как мне показалось, вполне дружелюбно.
Но тут мое вмешательство не понравилось второму.
– Полагаешь, парня с таким характером можно чему-то научить? Да он за час перенарушает все писаные и неписаные правила.
– Но он уже на второй день увидел домового, - привел Захар довод в мою пользу.
А потом последовали еще куча сомнений: "сможет ли?", "достоин ли?", "можно ли ему доверять?"… Ко мне никто по-прежнему не обращался, меня тут вроде вообще перестало быть.
"Нет меня, вот и не прикапывайтесь", - подумал я, задрал длиннющий балахон и уселся по-турецки прямо на пол, потому как, если в комнате и была мебель, я ее в кромешной тьме не видел.
Так я просидел часа полтора, поражаясь, насколько три мага великолепно осведомлены. Они обсуждали все мои поступки. Вроде и лет мне на тот момент было немного, зато я, оказывается, за двадцать лет успел столько всего натворить. Они припомнили взорванный в школе кабинет химии, из-за чего потом мы не учились две недели, так как в воздухе стояли химикаты. Вот, видите ли, если я сотворил такое в двенадцать, как я могу быть магом Стихии теперь? Еще они перебрали все мои драки, всех моих друзей и врагов, девчонок и причины разрывов с ними. Раз я не нашел себе еще в пятнадцать одну единственную, то я бабник и непостоянный человек, на которого нельзя положиться.
На втором часу этого собрания я даже задремал. Уж что я умел, так это засыпать в любое время и в любом месте, не заботясь об удобствах.
– Эй, спящая красавица, проснись, - донесся до меня голос Захара.
Я тут же распахнул глаза.
– Закончили? - спросил я, пытаясь побороть зевоту.
– Закончили.
Тут я заметил, что все трое магов сняли свои капюшоны. Первый оказался лысым с мохнатыми бровями и усами лет шестидесяти, а второй - его ровесник с седыми волосами и гладковыбритым лицом.
– Мы приняли решение, - сказал лысый. - Ты нам подходишь.
– Ты готов пройти посвящение?
– А если я не готов, это что-то изменит? - тут же прицепился я.
На этот раз ответил Захар:
– Изменится. Наше мнение о тебе изменится.
Можно подумать, у них сейчас было обо мне просто обалденное мнение. Куды там! И импульсивный, и безответственный, и бабник. На бабника я вообще обиделся. В последний раз не я бросил девушку, а она меня, так что я просто невинная жертва, а эти обзываются.
И все-таки я ответил:
– Тогда готов.
– Молодец, - одобрил Захар, к которому, пообщавшись с этими врединами, я стал относиться как к родному.
– А теперь, - сказал лысый. - Ты должен кое-что узнать. Да встань же, наконец! - вскипел он.
Я неловко поднялся, ноги затекли, но я все-таки выпрямился.
– В учениках ходят не менее двух лет, - более спокойно продолжал маг. - Обучение длинное и трудное, оно позволяет ученикам познавать все постепенно. Но сейчас нависла опасность со стороны Темного Властелина, поэтому тебе придется узнавать основы магического искусства в ближайшие четыре недели. Ты действительно готов?
– Готов, - повторил я, уже поняв, что мое согласие - только формальность.
– А теперь ты должен сделать выбор. Желаешь ли ты стать бессмертным?
Я насторожился, ведь Захар о своем бессмертии говорил вовсе не с радостью.
– Это вопрос с подвохом?
– В некотором роде. Выбрав бессмертие, ты теряешь право любить, заводить семью и детей.
– Кто ж мне запретит? - удивился я.
– Очень просто. Тебе даруется долгая жизнь, а взамен на тебя накладывается заклятие: если попробуешь с кем-нибудь завести отношения, этот кто-то умирает.
