Но, к счастью, недалеко.
У обрыва Флай остановился, быстро расстегнул ролики, повесил их на поясе и босиком зашагал к высоким и явно колючим кустам. Где-то внизу шумно плескалось море, кто-то взвизгивал и хохотал, но голоса были искажены эхом - не разберешь даже, взрослый это или ребенок. Впрочем, Флая эти звуки явно не смущали.
- Давай сюда! - махнул он рукой. - Тута ход, подлезть надо, я ветку подержу!
Благоразумно сменив ролики на шипы, Янош осторожно подошла к "тута ходу". Он оказался очень узким - взрослый человек бы вряд ли пролез, даже такому долговязому парню, как Флай, пришлось бы несладко.
- Ты не дрейфь, там только сначала голый склон, а потом ступеньки. И двадцать метров вниз. Только осторожно, там спуск сильно крутой. Почти отвесная стена.
- Я никогда не дрейфую... не дрейфлю... тьфу, - Янош мстительно дернула Флая за ухо. - И ничего там отвесного нет. Смотри, я сейчас покажу класс!
Она глянула вниз - высоко! - покачнулась на пятках, концентрируясь... и сорвалась в бег - почти перпендикулярно к склону, мимо ступеней, с трудом удерживая равновесие и упиваясь скоростью. Мягкий камень крошился под шипами и мелкими ручейками стекал вниз, к пляжу. Гибкие ветки хлестали по голым ногам.
И было уже неважно, что там булькает в свертке у Флая - вряд ли оно может пьянить больше, чем это.
Полу-падение.
Полу-полет.
Склон кончился слишком быстро. Последние шаги, невероятный прыжок - и из-под шипованных подошв взметнулись фонтаны белого песка. Янош хохотала, хохотала, хохотала, как сумасшедшая, и все никак не могла перестать, пока по крутым ступеням не сполз Флай с воплем: "Ты как, ты как, ты в порядке?".
От него остро и густо несло страхом - как будто луковицу разрезали пополам, и этот неприятный привкус отрезвил. Янош вспомнила, что она вообще-то не среди своих. Вокруг - люди. И ее они тоже считают за человека. А значит, нужно быть... аккуратнее.
- Да все со мной хорошо, успокойся, - Янош сладко потянулась и непринужденно соврала: - Меня еще года в четыре отдали в секцию экстремального развития. Мла... папочка этим, в смысле - экстримом, по жизни занимается, ну, вот хочет, чтобы я по его стопам пошла.
- А... Ну, понятно, - с недоверием протянул Флай и сощурился. - А мама твоя против таких занятий не выступает?
- Не-а, - Янош безмятежно улыбнулась и на сей раз ответила абсолютно честно: - На нее примерно в моем возрасте та-акие проблемы свалились... Ух! Ролики и забеги по вертикальным стенкам по сравнению с этим - так, ерунда. Она это и за опасность-то не считает. Говорит: "Пусть ребенок развлекается, пока есть возможность. Мы же не знаем, что будет завтра". Ребенок - это типа я, - скромно созналась Янош.
Флай завистливо присвистнул.
- Везет же. Мои с трудом на ролики согласились, я полгода уламывал. Боялись, что разобьюсь. Ну, ладно, если все в норме, тогда идем. Чуешь, как пахнет?
Янош втянула воздух, и ноздри у нее хищно дрогнули. В свежий морской ветер - соль, йод и мокрое дерево - вплетались божественные ароматы запеченного на открытом огне мяса и резковатый запах рыбы. Еще свеженькой, похоже, только специями натертой...
Удержаться и не облизнуться по-кошачьи стоило больших усилий.
Впрочем, идти уже было совсем недалеко. За валунами, метрах в тридцати, пряталась укромная бухточка. Пляж там во время прилива, как сейчас, становился очень узким, всего метров десять, и наверняка в шторм целиком скрывался под водой. Над полосой белого песка опасно нависали скалы - кажется, еще немного, и тяжкая каменная громада сорвется вниз. Но подросткам, которые с визгом носились вокруг костра, было, похоже, наплевать на все опасности вместе взятые. В этом веселом безумстве не принимали участия только двое. Пухленький мальчишка, азартно переворачивающий шампуры над углями в ямке, и девчонка, меланхолично перебирающая струны маленькой желто-зеленой гитары.
- Привел ее наконец? Тебя только за смертью посылать! - пробасил пухленький, не отвлекаясь от великого таинства приготовления шашлыка. - Стесняюсь спросить, что вы там делали так долго?
- А что, завидуешь? - язвительно отозвался Флай, выступая вперед, словно защищая Янош. Она только хихикнула - как будто можно кого-то смутить или обидеть такой ерундой.
У толстого парня чувство юмора оказалось получше, чем у Флая.
- Ничего подобного, было бы чему завидовать, - произнес он меланхолично, тыкая деревянной палочкой в кусок мяса. - Вот когда начнем есть то, что я приготовил, то все девчонки будут мне хором в любви признаваться. Потому что вкусно. Мясо - это вещь.
- Вещь, - машинально согласился Флай и возмутился: - Ничего подобного, вот и не все. И вообще, это просто присказка такая - "я тебя обожаю", это несерьезно.
- Да понял я, что ты не на самом деле обещал меня расцеловать за лишнюю порцию, - все тем же ровным тоном откликнулся "повар".
Флай запунцовел - то ли от смущения, то ли от злости, то ли от жара костра.
- Да ну тебя. Как скажешь иногда... - и развернулся к Янош. - Мы тут все, кстати, по никам друг друга зовем. Так что он у нас Гурман, - Флай кивнул на пухлого мальчишку. - Хочешь знать настоящее имя - сама спрашивай, ладно?
- Ладно, - легко согласилась она, думая, что имена ей совсем ни к чему. Сложнее будет потом с ребятами расставаться. - А "Флай" - тоже прозвище?
- А то! Ну, пойдем знакомить тебя с остальными, а то стоишь, как неродная.
Пожимая протянутые руки, отвечая на улыбки и запоминая имена, Янош старалась вспомнить все, что говорил ей Младший о структуре небольших коллективов, и приложить эти знания к практике. Выходило, что неформальный лидер, заводила, без которого не обходится ни одна компания - это Флай с его дредами, цветными майками и неумными шуточками. Заботливый, шумный и веселый. На роль серого кардинала, настоящего лидера группы, вполне годился Гурман, который легко осаживал Флая и улаживал мелкие конфликты, причем делал это мягко, не выпячивая собственную значимость. В его высоком положении Янош уверилась, когда узнала, что именно Гурман заведует общими деньгами "банды". Веста, спортивная голубоглазая блондинка с короткой стрижкой - подружка Флая, этакая "первая леди", мелкая и юркая Галка - ее фрейлина. За что дали прозвище тощему парню по имени Косинус и какая у него была роль, Янош могла только догадываться. Но судя по тоскливым взглядам, обращенным к Весте, Косинус не прочь был бы оказаться на месте Флая.
Шестого и предпоследнего члена банды курьеров представили как Симпатягу. Он и правда был очень миленький - невысокого роста, светловолосый, с огромными голубыми глазищами и трогательной, почти девичьей улыбкой. Янош пожимала ему руку с опаской - уж она-то хорошо знала, что от таких вот "симпатяг" с очаровательной улыбкой стоит ждать настоящих неприятностей.
