И в этот момент размышления капитана прервал возглас оператора масс-детектора:
– Капитан, обнаружена новая цель! Высокоскоростная, воздушная! Курс двести сорок! Это – дракон!
Серджио похолодел – на расстоянии двести с гаком миль от берега неоткуда было взяться ДРАКОНУ! А это значит… значит…
– Командир, еще отметки!.. Пять целей, крупнотоннажные, надводные! Курс сто двадцать!
Пелена тумана разорвалась на некоторое время, и тут же заговорил динамик связи с дальномерным постом:
– Капитан! Наблюдаю два ниаронских тяжелых крейсера, два корвета и… и авианосец!
…Теперь многое становилось понятнее.
Ниаронские корабли действительно намеревались атаковать передовую ВМБ Рардена в Великом океане – порт Скальный, но те корабли, с коими столкнулся фрегаттен-капитан Эрлеоне, были всего лишь передовым дозором основных сил. Тяжелые крейсера «Цугару» и «Асигара», а также легкий авианосец прикрытия «Майя», плюс пара корветов сопровождения.
…Над «Витязем» стрелой промелькнул вражеский дракон, и почти сразу же последовал новый доклад с дальномерного поста:
– Тяжелые открыли огонь! Вижу старт драконов с авианосца!
Расклад поменялся мгновенно: ниаронцы могли строить легкие крейсера – лидеры корветов, но в отношении тяжелых придерживались стратегии небольшого линкора. А в сочетание с авианосцем, пускай даже легким, – это был… гм, конец. Причем абсолютный, ибо если от тяжелых крейсеров «Витязю» еще удалось бы оторваться, то от драконов – никогда.
Паритет в огневой мощи между рарденскими и ниаронскими кораблями растаял как дым. Теперь на стороне Рассветной империи были еще и шестнадцать эмиттеров калибра 229, двадцать 127-миллиметровых орудий, тридцать две установки ВВП и тридцать драконов. Причем все это еще к тому же было хорошо защищено достаточно прочной броней вплоть до девятого ранга.
Первые залпы тяжелых крейсеров ниаронцев пропали втуне, но это никого не обрадовало – участь кораблей Рардена уже была предрешена. Тут выбор невелик – или крупнокалиберные файерболы, или истребительный огонь пополам с бомбами драконов.
Оставалось только не отчаиваться и не терять рассудок, а попробовать продать свои жизни подороже.
Серджио медленно огляделся.
Офицеры все так же спокойно оставались на своих местах. Вот только все они до единого начали приводить свою форму и оружие в идеальный порядок, словно перед императорским смотром – камзолы застегнуты до последней застежки, оружие начищено и подогнано… В глазах непонятный блеск – отчаяние пополам с куражом.
Воины Рардена готовились к последнему бою.
…«Витязь» и корветы оказались словно между молотом и наковальней – спереди надвигались новые враги, позади были недобитые старые… Серджио принял решение разворачиваться и идти добивать легкие силы противника. Пока до рарденцев доберутся тяжелые крейсера и драконы, еще вполне реально было нанести кому-нибудь критические повреждения.
«Витязь» завершил циркуляцию и лег на курс, практически параллельный легким силам ниаронцев.
Время существования рарденских кораблей и их экипажей стремительно таяло.
Ниаронские тяжелые крейсера на удивление быстро пристрелялись – видимо, воспользовавшись данными от собственных легких сил – и добились-таки попаданий в «Витязь».
При развороте в корму крейсера угодило сразу два девятидюймовых файербола, скорее всего из одного-единственного залпа – случай просто невероятный. Взрывами разворотило всю палубу за кормовой башней главного калибра и пробило здоровенную дыру выше ватерлинии. Слава Сотеру, рули и водометы не повредило, но в кормовой башне вышла из строя система наведения – очень распространенная для этой серии кораблей неполадка. Плюс еще во множестве полыхнули пожары, но ими уже занимались специальные команды.
Впрочем, сейчас ущербом можно было и пренебречь – все равно шансов остаться в живых у рарденцев почти что и не было. Нет, конечно же, можно было и сдаться, вот только…
«Рарденцы не сдаются!»
Пафосные и напыщенные слова? Да нет же, скорее – воплощенная в слова философия этого отчаянного народа. Слова, которые заставляли собственной грудью разрывать сверкающее сталью кольцо врагов. Слова, которые заставляли плюнуть в лицо торжествующему врагу, приводя в действие самоубийственные чары. Слова, которые вели в бой…
Капитан Эрлеоне шел в бой. В свой последний бой.
Рарденские моряки сейчас делали все возможное и невозможное, чтобы нанести максимальный урон противнику. Скорострельность артиллерии легкого крейсера и корветов Рардена достигла значений, близких к технической скорострельности, что в боевых условиях считалось невозможным. В энергопогребах отчаянно матерящиеся канониры срывали пломбы на питающих эмиттеры энергопотоках, разбивали предохранители, искусственно замедляющие темп стрельбы артефактов – сейчас риск взлететь на воздух из-за перегрузки энерголиний был, право слово, несущественен…
«Смелый» и «Заря», больше не жалея боезапас, рванули в последнюю «пенную» атаку на вражеский легкий крейсер, попутно перестреливаясь с ниаронскими корветами.
Дистанция сократилась менее чем до тридцати кабельтовых. Маневрировать стало все труднее – буквально все пространство вокруг корабля кипело от близких разрывов плазменных шаров, и попадать в «Витязь» стали все чаще.
Но теперь рарденские корветы не стали останавливаться на полпути и под огнем противника вышли на кинжальную дистанцию стрельбы.
Десять пенистых дорожек прочертили водную гладь, и на этот раз увернуться от массированного залпа, причем почти в упор, ниаронский крейсер не смог.
В борт корабля, один за другим, вонзились три силовых кокона с находящейся под огромным давлением кипящей воздушно-водной смесью. В следующий миг борт крейсера взорвался в трех местах – в районе носовых орудий, между трубами и в районе кормовых палубных установок. Мириады тонких потоков воды и воздуха, обладающих колоссальной разрушительной способностью, разорвали борт ниаронского крейсера. В стороны полетели обломки крепчайшего железного дерева и куски зачарованных медных листов. Постепенно потоки пара и воды потеряли пробивную силу и превратились в уже безобидные облака взвеси, но свою работу заряды сделали.
Огромные массы забортной воды хлынули внутрь смертельно раненного корабля, заполняя отсеки и круша переборки. Крейсер стал резко крениться на правый борт, а затем начал медленно разваливаться на три части. Огромные обломки, некогда бывшие стосорокатрехметровым кораблем, быстро погрузились под воду, и при таком развитии событий у команды крейсера практически не было никаких шансов на спасение.
