Это могло показаться невероятным, но было именно так. Правда, тогда он еще не понимал этого. Он просто ощущал необъяснимый восторг от того, что скоро встретится с самим собой, хотя и не знал, зачем это нужно и кто такой вообще этот второй он.
— Это твоя бессмертная душа,— торжественно прозвучал чей-то голос — Теперь она будет жить в твоем теле.
И едва душа влилась в него, все пропало.
Наутро он очутился здесь, в этой странной пещере, и увидел Деркэто.
Воспоминание о богине вернуло киммерийца к действительности. Кто-то внутри нашептывал на ухо злую мыслишку: «Не верь! Все это обман! Сет задумал погубить тебя! Он мстит за Тот-Амона, за уничтоженный Черный Круг, за сына, которого ты убил!»
Конан едва не застонал.
«О, Кром! Отец мой! Помоги мне разобраться!»
Но вопль его души так и остался без ответа. Однако стоило ему подумать о том, что глупо одаривать молодостью и бессмертием перед тем, как убить, как тот же голосок захихикал: «Боль тела ничто по сравнению с болью души. А Сет… Он мастер на выдумки! Влюбись в Деркэто, в эту продажную девку, прислужницу Темного Божества! Дай ей убедить себя в том, что ты, жалкий червь, станешь ей равным, и считай, что месть его удалась! Каким горьким окажется пробуждение! Беги! Беги, пока не поздно!»
Ну нет!
Конан тряхнул смоляной гривой, сбрасывая наваждение. Он никогда не любил долго рассуждать, полагался на чутье и ни разу не пожалел об этом. А сейчас, несмотря на все сомнения, он чувствовал, что все его страхи яйца выеденного не стоят.
А посему к Нергалу все!
Он подошел к столу, до краев наполнил кубок вином и выпил не отрываясь, но этого ему показалось мало. Тогда он поднял кувшин, опорожнил его, дошел до постели, рухнул в шкуры и тут же заснул.
* * *
Конан спал и видел сон. Во сне все было хорошо, даже более того, он разговаривал с самим Подателем Жизни, но это случилось чуть позже. Сперва он не видел ничего. Он парил, совершенно не ощущая собственного тела, и его окружала непроглядная тьма.
А потом вдруг тьма рассеялась. Киммериец почувствовал, что твердо стоит на ногах, и огляделся: он стоял в пустом зале из ослепительно белого мрамора с золотыми барельефами на стенах, которые словно сами светились в ярких солнечных лучах.
— Обернись ко мне, Бессмертный! — раздался приятный мужской голос.
Северянин с удивлением увидел, что стоит перед величественным белым троном, богато украшенным золоченой инкрустацией. В расслабленной позе на троне сидел не старый еще мужчина, облаченный в простую белоснежную полотняную тогу, подпоясанную алым поясом. Длинные каштановые волосы, обрамлявшие приятное лицо с добрыми глазами, мягко спадали на плечи, нижнюю часть лица окаймляла окладистая борода.
— Я рад,— заговорил мужчина, встретившись взглядом с киммерийцем,— что именно тебе, одному из моих бывших слуг, выпала честь разделаться с Посланцем, и доволен, что награда соответствует опасности.
— Дело не в награде,— сдержанно заметил Конан.
Он уже понял, с кем разговаривает, и теперь старался угадать, зачем очутился здесь.
— Верно,— кивнул Митра.— И призвал я тебя вовсе не для того, чтобы порассуждать об опасности с тем кто с детства привык к ней.— Он помолчал.— Перед тем, как встретиться, я немного понаблюдал за тобой.
— Зачем это? — спросил Конан, и желваки заиграли на его скулах.
В разговоре с Деркэто он старательно защищал Митру, одним из слуг которого был когда-то, но едва лишь столкнулся с самим Подателем Жизни — огромная честь, если вдуматься! — лицом к лицу, как прежняя ярость, порожденная бесцеремонным вмешательством в его жизнь, не просто вернулась, но и вспыхнула с новой силой.
— Сейчас не время ссориться, Конан! — Митра грозно сдвинул брови.— Мною двигало вовсе не праздное любопытство. Ты должен это понимать. Впервые за многие века мы с Сетом пришли к согласию хоть в чем-то, так хоть ты не нарушай его!
— Да я ведь ничего еще и не сказал,— ухмыльнулся Конан, весьма довольный этой вспышкой, которая неожиданно успокоила его.— Так что ты успел увидеть?
— Когда Деркэто покинула тебя вечером и ты остался один, я уловил обуревающие тебя сомнения, которых не должно быть, — сказал Солнцеликий.— Расскажи, что тебя тревожит. Быть может, я сумею помочь?
Конан задумался, не зная, что ответить. Больше всего киммерийца, наверное, беспокоило то, что он несколько раз испытывал весьма необычные ощущения: некоторые мысли вдруг ускользали от него, словно кто-то нарочно выдергивал их из головы. А ведь он никогда не страдал провалами в памяти! Получалось так, что неизвестный направлял его рассуждения по определенному руслу, преследуя какую-то свою цель.
Выслушав сбивчивый рассказ гостя, Митра надолго задумался.
— Ты уверен, что ничего не путаешь? — спросил наконец Податель Жизни.
— Уверен! — Конан тряхнул головой.— Я, конечно, не могу знать, от чего меня уводили, я только ловил обрывки ускользающих мыслей и чувствовал, что они очень важны. Такое бывает с каждым, но не так часто.— Он помолчал, и Митра не стал торопить его.— Зато я знаю себя,— вновь заговорил киммериец.— Я знаю, в чем могу сомневаться, а в чем нет. Так вот, то, о чем я рассказал,— не мое!
— Странно, что Деркэто ничего не почувствовала,— задумчиво произнес Хранитель Горнего Очага. Он посмотрел на короля Аквилонии, но тот лишь пожал плечами: ему ли рассуждать о возможностях богов? — Она должна была ощутить присутствие чужака,— заявил Податель Жизни,— если только,— добавил он, подумав,— оно было.
— Быть может, она знала, но не сочла нужным сказать мне?
— Может, ты и прав,— рассеянно согласился Митра, но видно было, что думает он о чем-то своем.
— Могу я спросить кое о чем? — поинтересовался Конан. Податель Жизни оторвался от размышлений и внимательно посмотрел на своего гостя.— Ты не рассердишься, если я скажу, что во многом виноват ты? По крайней мере, так мне сказали.
Конан не знал, что заставило его задать этот вопрос. Однако теперь, дожидаясь ответа и наблюдая за Подателем Жизни, был рад, что сделал это.
Некоторое время Митра сидел нахмурившись, потом щека его болезненно дернулась, как от пощечины, и он улыбнулся, сперва растерянно, а затем снисходительно, и, наконец, рассмеялся.
— Что ж,— он еще раз взглянул на гостя,— ты спросил, и я отвечу: да, в случившемся есть моя вина.— На мгновение он запнулся, и Конан понял, что признание далось Подателю Жизни совсем непросто.— Я надеялся, что Высокие дадут нам больше времени и люди смогут подготовиться к приходу Посланца, которого нам в любом случае не удалось бы избежать.— Он опять замолчал.— Но я ошибся. Они всполошились слишком рано. Да-а… Слишком,— повторил он.— Люди еще не готовы. Кстати, для меня не секрет, что Деркэто считает Отца Тьмы дальновиднее. Однако она ошибается, если думает, что и мне в голову не приходили те же самые мысли. Я вовсе не пытаюсь выглядеть лучше, чем есть, но Сет начал действовать раньше, а у меня много времени ушло на то, чтобы очистить землю от его созданий. Это было непросто.
