— Вы уверены? — переспросил лейтенант, которому стало обидно, что не придётся выводить меня из квартиры в наручниках. А видимо, очень хотелось.
— Совершенно уверена. Товарищ лейтенант, по мне похоже, что я больная и немощная? — Анна Ивановна подошла к Прохорову почти впритык.
Он неё веяло силой и здоровьем.
— Прошу прощение, за доставленные неудобства, — откозырял участковый.
Степанида в шоковом состоянии смотрела на мать. Она не могла понять, что произошло? Куда подевалась больная и дышащая на ладан старуха?
— Гражданка Упырёва, пройдёмте со мной в отделение, — сквозь зубы прошипел милиционер, — Вам вменяется дача ложных показаний и ложный вызов.
— Мама, — простонала Степанида, протягивая руки к Анне Ивановне.
— Я тебе не мама, — холодно отрезала та, — Убирайся, и братцу своему передай, что я больше не желаю вас видеть.
Участковому совершенно не хотелось становиться свидетелем семейной сцены, он подхватил Степаниду под локоть и вывел из квартиры. Я очумевшим взглядом смотрела на соседку.
— Анна Ивановна, но…
— Я так решила, Найяр, так решила… Они только и ждали моей смерти, специально изводили, создавали стрессовые ситуации, зная, что у меня больное сердце. Хотели сделать из меня растение, больную и тупую старуху.
— Зачем? — искренне удивилась я.
— Квартира, деньги… Они сперва бы мою комнату захапали, а потом бы сфабриковали против тебя дело. Как сейчас, например. У них фантазия богатая. Могли и наркотики тебе в комнату подкинуть, а потом милицию вызвать. Да мало ли вариантов. Могли бы и просто отравить крысиным ядом…
Мне стало не по себе.
— Бог им судья, — взгляд Анны Ивановны стал немного печальным, — Бог им судья…
"Ты не поверишь, но она абсолютно здорова, возраст её организма сейчас соответствует где-то двадцати пяти — двадцати семи годам. Ещё бы и внешний облик поменять, так вообще супер девушка получится!" — радостно сообщил Феликс.
"Просканировал что ли?"
"А как же, первым делом", — согласился Меч.
— Как вы себя чувствуете, Анна Ивановна? — поинтересовалась я.
— Не поверишь, но я готова горы свернуть, тысячи километров пробежать, — демонстрации ради, она легко, одной рукой сдвинула платяной шкаф.
— Не кисло, — моему удивлению не было границ.
— Есть что-то хочется, — соседка положила руку на живот, — Пойдём, перекусим?
— С удовольствием!
"А заодно и поговорим, — Феликсу не терпелось узнать, что чувствует Анна Ивановна, — Вдруг Хранитель Врат уже готов к своей миссии?"
"Хотелось бы на это надеяться".
ГЛАВА 3
Глядя на мокрое от слёз лицо Софьи, Кира и её названные братья растерянно переглядывались. Ребята не могли понять из-за чего такой переполох. А присутствие в доме отца Лазурия с Валдеком и вовсе сбивало их с толку. Нет, конечно, ребята безумно рады видеть старых знакомых, но что происходит? Когда на улице к ним подлетели парни в чёрных костюмах и жёстким тоном потребовали пройти следом, появилось лёгкое недоумение. А теперь вообще ничего не понятно…
— Как вы могли, как вы могли… — всхлипывала Софья, качая головой.
— Где Вашек? — строго спросил Заххар.
— Нам кто-нибудь попытается объяснить, что тут у вас происходит? — не выдержал Охотник.
— И они ещё делают вид, будто ничего не произошло, — Софья достала платок и вытерла слёзы.
— Мамочка, милая, — нервы у Киры сдали, она не могла смотреть, как плачет приёмная мать, — да что случилось?
— Вас задержали на окраине города, при этом вы оказали сопротивление, — вздохнув, ответил Заххар, — Куда-то торопились?
— Да, торопились, — ровным голосом сказал Тигр, — домой торопились. А тут эти парни навалились, чуть ли не руки давай крутить. Откуда нам было знать, кто это, они не представились. Вот потому и драпанули.
— А на окраине Коптара что забыли? — премьер-министр сменил гнев на милость.
— Там госпиталь для военных, — Охотнику не хотелось раскрывать правду, но иного выхода он не видел, — Мы ходим туда через день и устраиваем благотворительные концерты для раненных. С нами ещё несколько ребят и девчонок: кто поёт, кто стихи декламирует, танцуем, сценки показываем. Нас самих на фронт всё равно не возьмут, это и так понятно, а убегать на войну — глупо и по-детски. Помимо концертов ещё моем полы, санитаркам помогаем. Одним словом — делаем всё, что в наших силах. Сегодня ребят мало пришло, а работы оказалось много, пришлось задержаться дольше обычного. Простите, мы не знали, что вы нас ищете.
Слова Охотника заставили премьер-министра покраснеть. Софья ойкнула и закрыла лицо руками. Отец Лазурий и Валдек шумно выдохнули и переглянулись.
— А вы что подумали? — переводя взгляд с приёмных родителей на гостей, спросил Охотник.
— Но нам-то, почему не рассказали об этом раньше? — голос у Софьи дрожал.
В ответ ребята только плечами пожали.
— Вы бы решили, что мы хвастаемся, цену себе набиваем. Вот, мол, смотрите, какие мы благородные, — после паузы сказала Кира.
Софья подошла к приёмной дочери, обняла за плечи и, прижав к себе, прошептала:
— Какие вы ещё маленькие…
В последнее время, поведение жены премьер-министра заметно изменилось. Если бы Найяр увидела Софью сейчас, то очень удивилась, обнаружив столько кардинальные перемены в её поведении. Твёрдая, уверенная в себе женщина уступила место ранимой и сентиментальной домохозяйке. Заххара такие перемены мало радовали. Он не привык видеть жену плачущей, а теперь чуть что — в слёзы.
— Мне как-то нехорошо, — приложив ладонь к губам, сказала Софья, — Прощу меня извинить, но я вынуждена вас покинуть.
Проводив жену расстроенным взглядом, премьер-министр нахмурился. Эти непонятные признаки дурноты, так же стали частым явлением. Из-за начавшейся войны, он мало уделяет супруге внимания, а с ней явно что-то происходит.
"Завтра же заставлю её пройти обследование", — решил премьер-министр.
— Значит, о Вашеке вы ничего не знает? — поинтересовался у ребят отец Лазурий.
— Нет, — хором ответили те.
— А что с ним? — спросил Кот.
Валдек развёл руками:
— Сбежал.
— Вот дурной, — вырвалось у Охотника.
— Это на него похоже, — согласилась Кира, — Ему всегда неймётся, вечно ищет приключения на свою голову.
— Всё ясно, — Охотник скрестил на груди руки, — Вашек дал дёру, и вы с матерью решили, что мы с ним заодно?
— Но вы отсутствовали более трёх часов, — чуть ли не извиняясь, сказал Заххар.
— Это не повод подозревать нас в глупости…
