В этот момент Эфин придержал отца:
- Нитте! Не стоит ее сдерживать, теперь она моя жена, а значит, будет слушаться только моих приказов, сейчас же путь идет.
- Хорошо. Очень благородно с твоей стороны.
Других слов я не слышала, так как убежала глубоко в сад. Остановившись у ручья через двадцать минут, обняла рядом стоявшее дерево и зажмурила глаза, что было сил. Я царапала кору дерева и сжимала кулаки, стуча по нему. На руках уже появилась кровь, где-то под кожу вошли занозы, но это все равно не было так больно, по сравнению с теми муками, которые были в сердце. Когда же силы закончились, села, опершись о ствол. Капли крови стекали на белое платье, а губы шептали: «Скайра… Спаси». Через несколько минут этого отчаяния и ужаса в глубине сада послышались шаги, кто-то направлялся ко мне, а когда вышел из тени деревьев, я снова закрыла глаза. Это был Эфин, он подошел совсем близко и присел напротив.
- Амена? Открой глаза и посмотри на меня, я имею права хотя бы на один взгляд, – он протянул руку и медленно провел пальцами по моей щеке. – Ну же, открой…
Я послушалась и открыла глаза, после чего мой взгляд словно застрял на его лице.
- Твои руки кровоточат. Почему?
- Это лишь капли крови, в моей душе сейчас все гораздо хуже.
В этот момент Эфин взял мои руки и начал аккуратно вытаскивать кусочки коры, потом набрал воды из ручья и полил на ладони, чтобы смыть кровь.
- Так лучше? – его глаза продолжали гореть, строгие черты лица смягчились.
- Зачем? Зачем все это?
- Просто ты еще не поцеловала меня, как положено жене.
- А если я этого не хочу? – мой взгляд стал холодным.
- Тогда я возьму силой этот поцелуй.
- Что ж, видимо, только силой ты и можешь взять его.
В этот момент я резко встала и хотела уйти, но Эфин крепко схватил за плечи и прижал к себе. Моя грудь чувствовала его сердцебиение, а волосы ощущали его дыхание, одной рукой он расплел мою косу и вытащил из нее все цветы и ленты, затем коснувшись подбородка, приподнял голову, тогда я увидела его настолько близко, что мое лицо загорелось, его нос коснулся моего, а рот слегка приоткрылся. Через секунду губы Эфина дотронулись моих, и, ощутив поцелуй, я закрыла глаза.
- Неужели это так неприятно? - он прошептал очень тихо.
- Ты монстр, Эфин, – я отвечала так же тихо, практически шепотом. - И всегда им будешь, ты не знаешь жизни без насилия. Да, это было неприятно, потому что жестокость никогда не бывает приятной.
Тогда он отпустил меня и сказал:
- О, нет Амена. Ты еще не видела моей жестокости. Считай, что этот поцелуй был последним и самым нежным в твоей жизни. А теперь пойдем. Нам скоро в путь.
Я продолжала стоять и не хотела делать ни шага, в этот момент Эфин повернулся и схватил за руку, сжав ее так, что я услышала хруст костей:
– Ты не слышала, что я сказал?! Теперь я твой хозяин и не забывай об условиях мира с Мазаратом. Не советую нарушать договор. Идем!
В этот момент я поняла, что Эфин не просто номар, он самый страшный и коварный из всех.
Приведя меня к дому отца, велел собираться, так как более не желал находиться в Мазарате. Отец приставил ко мне служанку, которая должна была теперь сопровождать во всем и везде. Фактически сегодня попрощались со своей свободой две девы, но одна была совершенно не повинна, просто ей не повезло. Мою спутницу звали Лумея, ей было семнадцать лет, и она не понимала, за что Скайра так обошлась с ней.
Пока Мазарат праздновал, мы и отец в сопровождении Минекая с его воинами, направились к воротам. Я ехала на своей лошади, а позади неспешно поскрипывала телега с вещами и Лумеей. Боевой конь отца ступал рядом с конем Эфина, они изредка переговаривались, обмениваясь обещаниями и условиями торговли. Но мысли номара были далеки, как собственно, и отца, оба Правителя делали вид, что уважают друг друга, хотя отвращение и ненависть казались настолько очевидными, что скрывать получалось очень плохо. Я изредка посматривала на Лумею, которая не переставала тихо плакать, она постоянно оборачивалась в сторону своего дома и что-то шептала. Как же ей сейчас тяжело, но участь наша предрешена, поэтому остается только смириться и плыть по течению, возможно, когда-нибудь оно нас выведет на берег счастья.
Впереди показались ворота города, они медленно отворились, открыв перед нами дорогу, уходящую во мрак джунглей. Вся свита Эфина ожидала его именно здесь, за воротами, поэтому они немедля поднялись, оседлали лошадей и приготовились к отбытию.
Эфин повернулся ко мне:
- Не желаешь проститься с отцом?
- Желаю, но не с отцом, – после чего я подвела свою лошадь к Минекая и крепко обняла его. – Прощай и если эти слова для тебя что-то значат, то знай, ты для меня не просто наставник, ты для меня отец, о котором можно было только мечтать, – я говорила тихо, чтобы эти слова мог слышать только он.
- До встречи, дочка. Пусть твой меч всегда сопровождает тебя, ведь ты рождена для величия. Я обязательно найду тебя, в свое время, ты только держись и оставайся живой. Я верю, – он прошептал мне это на ухо и крепко прижал к себе.
Когда же я отстранилась от наставника, то посмотрела на отца и постаралась вложить во взгляд все свое безразличие и презрение к нему, его же глаза выражали смущение и стыд, но уже ничего не обратить вспять, поэтому вернулась на свое место и сказала:
- Все! Я попрощалась.
- Хорошо, хотя многое было неожиданностью для меня, – произнес Эфин и улыбнулся, затем его взор устремился на отца. – Прощай Нитте, надеюсь я не пожалею о своем решении и такой обмен оправдает себя.
- Амена достойная дева, она не заставит краснеть за себя. Прощай, Эфин.
После всего сказанного, Правитель Мазарата развернул коня и приказал своим воинам двигаться обратно в город, а мы направились вперед. И пока Мазарат еще был виден, я не переставала смотреть на него, то был мой отчий дом, моя земля и моя жизнь, а теперь это чужой город, который предал и забрал все надежды.
Глава IV
Сквозь тьму и мрак.
Как сказал Эфин, путь до его земли должен был составить два дня, но если двигаться без лишних привалов, то можно добраться быстрее. Однако, я хотела, чтобы этот путь занял больше времени, поэтому решила немного подпортить его намерения.
Мы ехали через Тартовые леса, где росли деревья, у которых ветви постоянно извивались, так они дышали, охлаждались, поэтому внутри этих лесов всегда было холодно и сухо. Я надела накидку и укрыла голову капюшоном, но руки это не спасало, так как они постепенно замерзали, а если отпустить поводья, то лошадь потеряет контроль, так что пришлось поравняться с Эфином и попросить его о привале:
