Хока мучила одна мысль - он виноват в происшедшем. Он пытался не думать об этом, но бесполезно. Если бы измерение не свернулось, все погибшие женщины и дети были бы живы…
Вскоре приехала пожарная команда. Обычно она не появлялась в Чертовом Когте без вооруженной охраны и платы за риск. Очевидно, пожарные посчитали, что присутствие такого количества Стражей послужит им достаточной защитой. Они быстро взяли, все в свои руки, и дело пошло более организованно. Из ближайшей благотворительной больницы прибыла бригада медиков. Они принялись осматривать раненых и оказывать помощь самым тяжелым из них. Изабель воспользовалась случаем и настояла, чтобы Хоку обработали раны. У него даже не осталось сил протестовать.
Появились новые добровольцы, некоторые пришли не из благородных побуждений, а просто в надежде пограбить, порыться в развалинах в поисках чего-нибудь ценного. Хок с. трудом дождался, пока доктор произнесет целебное заклинание. Почувствовав себя намного лучше, он вскочил и вместе с Фишер направился к ближайшей группе мародеров. Те побледнели и внезапно вспомнили о каких-то неотложных делах. Спасатели, которые тоже были не прочь вознаградить себя за труды, решили немного повременить с этим.
Работа продолжалась, изредка прерываемая, когда кому-нибудь казалось, что он слышит стоны засыпанных. Люди останавливались и прислушивались. Если все было тихо, работа возобновлялась. Если же стон повторялся, все бросались растаскивать камни и обломки досок в этом месте, пока не находили пострадавшего. В завале погибли сотни, спасшихся было всего несколько десятков.
Но каждая спасенная жизнь вливала новые силы в измученных добровольцев. Сестры милосердия поили работавших горячим бульоном и подогретым элем. Из соседних районов, куда уже долетела весть о трагедии, приходили люди.
Прибыли новые Стражи, чтобы принять меры против возможных беспорядков, бунтов и массовых грабежей. Они с удивлением наблюдали, как дружно работают жители Когтя рядом с их коллегами. Изабель приказала половине новоприбывших Стражей очистить улицы от зевак, а второй половине отряда присоединиться к раскопкам. Один из констеблей пытался увильнуть от грязной работы, но взгляда Хока оказалось достаточно, чтобы он передумал.
Вскоре появился Хаммер, босс местной мафии, в сопровождении самых накачанных телохранителей. Он настоятельно требовал встречи с начальством. Хок втайне был даже рад передохнуть, хотя и стыдился этого. Переговоры происходили в атмосфере, далекой от дружелюбия.
Хаммер оказался молодым парнем в пижонском костюме. С его лица не сходила презрительная усмешка.
– Какого черта вы здесь делаете? - жестко спросил он. - Тут моя территория, и работать здесь нельзя, если не заплатите. Поэтому либо давайте деньги, либо мои люди не оставят от вас и мокрого места.
Хок удивленно посмотрел на него.
– Там раненые, им нужна помощь.
– Это ваша проблема.
Хок вздохнул и ударил бандита ногой в живот. С лица Хаммера сбежала краска, и он переломился пополам, выпучив глаза.
– Ты арестован, - сказал Хок. Он злобно поглядел на ошеломленных телохранителей. - А вы либо проваливайте, либо разгребайте развалины, не то я лично обрублю вам ноги.
Телохранители - здоровенные ребята с тупыми рожами - поглядели на Хока, взглянули на поверженного в снег босса, одновременно пожали широкими плечами и пошли работать. Местные жители приветствовали возвращение Хока аплодисментами и снова принялись за дело. Хаммера Хок приковал за лодыжку к металлической балке.
Прошло несколько часов. Живых находили все меньше и меньше. Инженеры пожарной бригады установили подпорки, чтобы покосившиеся соседние здания не рухнули до прибытия строителей. Хок отослал большую часть Стражей назад в штаб - сдать Моргана, его подручных и коробки с супершакалом. Капитан Бернс лично конвоировал Хаммера. Сам Хок остался, и Фишер тоже. Хок не мог уйти, не убедившись, что под развалинами никого не осталось.
Кому-то из спасателей почудился слабый стон из-под обломков. Он жестом приказал остальным не шуметь, и все замерли, слыша лишь стук собственных сердец. Стон повторился. Он донесся из узкого темного хода, который, словно шахта, вел в глубину развалин.
– Похоже, там ребенок, - заявил человек, который первым поднял тревогу. - Где-то довольно глубоко.
– Плохо, что нельзя расширить лаз, - хмуро произнесла Фишер. - Тут все и так еле держится.
– Но мы же не можем оставить там ребенка! - взволнованно воскликнула бедно одетая женщина. - Пусть кто-нибудь спустится туда на веревке и поднимет малютку.
– Полезу я, - твердо заявил Хок, боясь, что его опередят. - Мне нужна веревка и лампа.
Он сбросил плащ. Фишер осторожно подошла к мужу и тихо сказала:
– Слушай, ты вовсе не обязан это делать, Хок.
– Обязан. - Он отвечал односложно, сосредоточенно глядя себе под ноги.
– Кто мог знать, что все так обернется?
– Мне надо было думать, прежде чем затевать это дело.
– Нора может осыпаться в любую секунду.
– Я знаю. Посторожи мой плащ и топор, ладно? Мне не хотелось бы лишиться их. Хейвен это Хейвен, сопрут, не успеешь моргнуть.
Хок в рубашке и брюках стоял, дрожа от холода, у черного отверстия. Он не любил темноты и замкнутых помещений, особенно подземных, более того, он даже боялся их. Подобные вещи живо напоминали ему об одном неприятном случае, приключившемся с ним когда-то в шахте. Он вовсе не обязан никуда лезть.
Добровольцы найдутся и без него… Кто-то тем временем принес веревку. Фишер надежно обвязала ее у него под мышками. Другой конец прикрепили к тяжеленному, весом в несколько тонн, обломку. Хоку вручили лампу, и он направил ее в отверстие. Дна, конечно, он не увидел. Из глубины не доносилось ни звука.
Диаметр тоннеля был около трех футов, его стены не внушали никакого доверия.
Хок вздохнул. От того, что он будет медлить, лучше не станет. Хок сел на край, свесив ноги, и осторожно начал спускаться вниз, упираясь ногами и руками в стены. Лампа при каждом движении болталась у него на груди.
Острые края камней и досок сразу же изодрали его колени и руки в кровь, но Хок продолжал спускаться, почти не чувствуя боли. Белое пятно света наверху становилось все меньше. Он часто останавливался и кричал, слыша в ответ лишь эхо собственного голоса. Наконец Хок достиг дна. В желтом свете лампы он увидел множество ходов, ведущих еще дальше под развалины. Большая часть ходов была слишком узка для него, но одно отверстие - около двух футов в диаметре можно было осмотреть. Хок снова окликнул ребенка и прислушался. Ни единого звука, только его собственное тяжелое дыхание. Он с тоской посмотрел вверх и на четвереньках пополз по узкой норе. Ползти было нелегко, проклятая веревка все время за что-то цеплялась, то и дело попадались места, где едва удавалось протиснуться. Ребенок должен быть где-то здесь, иначе все его усилия окажутся напрасными. Хок представил себе массу камней над собой и покрылся холодным потом. Туннель опять сузился, и ему пришлось лечь на живот, таща лампу за собой. Одним усилием Хок преодолел самое узкое место.
