Ознакомительная версия.
— Это еще если повезет. — Роберт скинул мокрый плащ, небрежно наброшенный прямо поверх распахнутой на груди рубашки с закатанными до локтей рукавами. Надо отдать должное младшему Бофорту — у него хватило ума и чувства собственного достоинства не извиняться за неподобающий вид. Да и почему он должен извиняться? Он у себя дома — и дом этот требует заботы о себе, а не о парадных одеяниях. Уж наверняка Роберт не на прогулку выходил, а ради какого-то важного дела.
— Откуда вы знаете? — поинтересовался Лэннион.
— А в Эйнсли в это время года всегда так, — отозвался Берт. — Недели три сплошная непогода, а потом грязь непролазная — еще жди, покуда хоть немного путь установится. Ведь Эйнсли — это почти сплошь осушенные и распаханные болота. Края здесь вообще-то нехлебородные, а у нас урожаи отменные на диво. Зато стоит осенним дождям зарядить всерьез и эта земля живо вспоминает, чем она была прежде.
— Но это немыслимо! — едва не взвыл Джеральд.
— Ну почему же, сир? — рассудительно произнес Лэннион. — В эти последние месяцы вы загоняли себя едва не до полусмерти — три недели отдыха вам никак уж не повредят.
— Какого отдыха?! — простонал Джеральд. — Лэннион, это невозможно. Поймите — я не собирался задерживаться в Эйнсли… Господи, какого же я свалял дурака!
— Кажется, понимаю. — Лэннион внимательно посмотрел на него. — Кто еще знает о том, что вы по дороге в Лоумпиан решили завернуть в Эйнсли?
— Да никто! — воскликнул Джеральд. — В том-то и дело! Три недели — и никто не знает, где я. Король пропал на пути в столицу… глупее не придумаешь!
— Ну что же, Ваше Величество, — флегматично заметил Лэннион, — зато теперь вы знаете, что и король должен докладывать о себе своим подданным, а не только они ему.
— Премного благодарен! — Джеральд в сердцах пристукнул кулаком по бедру. — Учту на будущее — вот еще бы мне знать, что делать сейчас.
— Ну, если беда только в этом, — улыбнулся Берт, — то она невелика. Выехать сейчас из Эйнсли, конечно, нельзя — а вот подать о себе весть совсем несложно.
Король удивленно воззрился на юношу.
— Мы в эту пору постоянно отрезаны бездорожьем, — пояснил Берт. — Поэтому я уже три года держу в Эйнсли голубей.
— Чтобы было чем питаться на случай осады? — подначил его Лэннион.
Берт шутки не принял.
— На случай осады, — спокойно парировал он, — в Эйнсли постоянно держат восьмимесячный запас продовольствия. А на крайний случай еще и посевное зерно.
— Ого! — восхитился Лэннион.
И он прав в своем восхищении. До сих пор Джеральд полагал, что Эйнсли устоял только благодаря отваге Роберта де Бофорта, решившего держаться до последнего. Похоже, он был не прав. Замок был спасен не только мужеством Берта, но и его предусмотрительностью.
— Сейчас, после осады, дело обстоит похуже, — признал Берт, — но зиму мы протянем без особых хлопот. Нет, голуби не для еды. Они обучены летать в любую погоду. Я так и думал, что Его Величеству понадобится подать о себе весть.
С этими словами он протянул королю узкую полоску тонкого пергамента.
— Довольно написать несколько слов за подписью и печатью, — произнес Берт. — Голубь доставит приказ на сигнальную вышку. А там уже дорога вполне проезжая, Лоумпианский тракт и гонец всегда наготове.
— Я вижу, Берт, у вас все продумано до мелочей, — уважительно произнес Джеральд, принимая пергаментную полоску.
— Приходится, Ваше Величество, — кивнул Берт, безотчетно одергивая воротник рубашки. — Эйнсли — самый дурацкий замок на свете. Здесь по-другому просто нельзя.
Позади короля послышался странный приглушенный звук. Джеральд обернулся: Лэннион так и давился смехом.
— Благодарю, лорд Роберт, — сдержанно промолвил Джеральд. — Я напишу. Распорядитесь, чтобы голубя приготовили к полету… или нет, лучше двух.
Берт кивнул, накинул плащ и исчез за дверью
— Лэннион! — укоризненно произнес король. — Что это на вас нашло?
Лэннион от души расхохотался.
— Видение, сир! — простонал он, утирая слезы смеха. — И такое явственное — ну как костер в зимнюю ночь!
— И это было настолько смешно? — поинтересовался Джеральд.
— Настолько, — кивнул Лэннион. — Мне привиделся лорд Берт лет этак семь спустя.
— Все еще не понимаю, что вас так позабавило.
— А вы сами представьте себе, сир, — предложил Лэннион, подаваясь вперед, — как этот мальчишка дергает канцлерскую цепь — ну вот как сейчас воротник — и тем же тоном изрекает: «Олбария — самая дурацкая страна на свете. Ваше Величество. Здесь по-другому просто нельзя».
— Бог с вами, Лэннион, — рассмеялся и Джеральд. — Что вы такое говорите?
— Правду, Ваше Величество, — посерьезнел Лэннион. — Это ваш будущий лорд-канцлер — неужели вы сами не видите? Не сейчас, лет через семь, может десять, но…
— Пожалуй, — удивленно согласился Джеральд.
— Уж у него хватит предусмотрительности не позволить своему королю исчезнуть неведомо куда, — ядовито присовокупил Лэннион.
— Все, сдаюсь! — Джеральд, смеясь, поднял руки.
— Джеральд, я не шучу, — покачал головой Лэннион. — Вам нужны свои люди. Позарез нужны! Свои — а не то барахло, которое осталось в наследство от Дангельта. Самые трусливые и хитрые сбежали — а самые склизкие остались.
— Но разве у меня мало своих людей? — спросил Джеральд.
— Нет, — ответил Лэннион. — Но должно быть больше. И вы не вправе разбрасываться людьми. Роберт де Бофорт годится — разве нет?
Король кивнул.
— Вам нужны люди, — повторил Лэннион. — А еще, Джеральд… тебе нужна королева.
Того, что Одри Лэннион, как в былые времена, обратился к нему на «ты», король даже не заметил.
— Лэннион, — выдохнул Джеральд, — да вы с ума сошли!
Взгляд, который он метнул на Лэнниона, был совершенно убийственным, но старый ветеран видывал в своей жизни много чего пострашнее гневных взглядов — пусть даже и королевских.
— Джеральд, хочешь ты того или нет, но ты — венчанный король Олбарии! — рявкнул Лэннион. — И у тебя нет права на беспечность!
Джеральд вскинул голову, собираясь возразить.
— Головой не мотай! — обрушился на него Лэннион. — Я тебя с тринадцати лет знаю, Джерри Элгелл! Это я и покойный Меррет, у которого ты в оруженосцах ходил, сделали из тебя воина — кто тебя и назовет в глаза безответственным юнцом, как не я? — Он сжал кулак и рубанул им воздух. — Джеральд, как ты мог сорваться в Эйнсли, не сказавшись никому, кроме меня? Мне ведь и в голову не пришло… как ты мог?
Джеральд прикусил губу — крыть было нечем. Фицрой Меррет, упокой господь его неистовую душу, школил своего оруженосца, не давая тому ни минуты роздыха — и юному Джерри частенько мечталось, как славно будет стать настоящим рыцарем и ускользнуть из-под недреманного ока лорда Фицроя… мечталось до тех самых пор, покуда он и в самом деле стал рыцарем… и угодил под начало графа Лэнниона. Времени с тех пор утекло немало, и потом уже Лэннион служил под его командованием… Джеральд и забыл, какую выволочку способен устроить разъяренный Лэннион — а какую выволочку граф способен устроить своему королю, не знал и вовсе.
Ознакомительная версия.
