Ознакомительная версия.
Магический корень тут же притих. По всему было видно, что в горшок, даже с самым вкусным и питательным содержимым, он вовсе не торопится.
Поставив лампу на пол рядышком с пентаграммой, Гвен придвинул поближе к ее границе плетеное кресло-качалку – любимое место времяпрепровождения его покойного учителя – и, взгромоздившись на нее, предался невеселым размышлениям о незавидных перспективах своего будущего, так неожиданно оказавшегося под огромным знаком вопроса. По правде говоря, гибель учителя лежит целиком на самом старом чародее – нечего хватать одуревшего от едкого дыма человека, не давая ему возможности выбраться на свежий воздух. С другой стороны, попробуй это доказать следственной комиссии Гильдии Магов. Для этих снобов в длиннополых балахонах приговорить простого человека к смертной казни – раз плюнуть. Никто даже разбираться не станет, виноват подследственный или нет. Сдерут кожу с живого и привяжут к столбу за городской стеной для устрашения народонаселения и на радость бесчисленным стаям наглых летучих крикунов, непрерывно гадящих на головы жителей Чумазовой Люди. Пожалуй, в такой ситуации сдаться в лапы колдунам – поступок весьма опрометчивый. А поскольку Гвенлин считал собственную персону во всех отношениях весьма продвинутой, он не допускал мысли, что может дать кому-либо повод обвинить себя в глупости.
«Значица, надо делать ноги», – подумал Гвен и подловил себя на мысли, что начинает перенимать у демона кое-какие ранее ему неведомые словесные обороты.
– Что ты предлагаешь, бесовское отродье? – подняв глаза на демона, спросил юноша.
– Во-первых, не оскорблять меня всякими недостойными сравнениями с существами, никакого отношения к чудесному местечку под названием Преисподняя, а точнее, Инферналиум не имеющими. Во-вторых, выпустить вашего покорного слугу за пределы магической ловушки и наконец-то перейти от огульного охаивания моей безобидной персоны, граничащего с неприкрытым расизмом, к конструктивному разговору на тему: «Как нам вытащить из беды одного симпатичного паренька».
– Не верь ему, Гвенчик! – донеслось из кармана, это Мандрагор, невзирая на опасность получить очередную увесистую оплеуху, решил еще раз предупредить юношу. – Когда демон вырвется на волю, первым делом в благодарность за свое освобождение он сожрет твою плоть вместе с несчастным Мандрагором, а потом утащит твою бессмертную душу прямиком в Преисподнюю, где определит ее в самое горячее местечко.
– Ну ты, пала, даешь! – возмутился демон. – Фильтруй базар, крыса! Может быть, у вас, деревяшек, нет никакого понятия об элементарной порядочности, а нас, демонов, еще с пеленок приучают к мысли платить добром за добро…
– Ага, а как же многочисленные случаи нападения демонов на людей, внедрение в тело жертвы или банальный захват и похищение прямо в Ад бессмертной человеческой души? Может быть, я что-нибудь придумываю? – Корешок в праведном гневе даже рискнул высунуть свою сморщенную мордашку из кармана Гвенлиновых штанов. – А сколько раз нам с покойным хозяином доводилось изгонять вашего брата из людей, домашней скотины, предметов всяких и помещений – даже и не упомню.
– Ша, горластый, заткни фонтан! Беспредельщики и среди демонов, и среди людей, и среди вашего брата – одушевленного чурбана встречаются. Если обобщать, получается, что все люди – дерьмо, потому что теоретически могут убить себе подобного или призвать демона и куражиться сколько угодно над беззащитным существом, пока оно не может покинуть пределов пентаграммы, а также потому, что используют твоих деревянных собратьев в качестве дров или каких других поделок. От неправильного применения лекарственных растений, между прочим, также отбрасывают копыта как люди, так и животные и даже демоны. Значит, все мандрагоры, валерианы, тысячелистники и прочие гербарии смертельно опасны для всего живого. Давайте бояться и не доверять друг другу, в этом случае Гвена поймают и отправят на плаху или вздернут за шею на виселице. Тебя, деревянный, посадят в землю, обильно польют и оставят без света. Меня обнаружат маги и развеют для порядка, не поинтересовавшись, желаю я этого или нет.
– Ладно, Шмультик, умерь свой пыл, – Гвенлин наконец вмешался в спор двух оппонентов. – Выпущу я тебя, но только после того, как ты именем верховного владыки Преисподней, собственным здоровьем и здоровьем своих детей, как уже имеющихся, так еще и не родившихся, поклянешься служить мне верой и правдой. Готов ли ты к этому?
После столь длинной и заумной тирады юноша обвел всех присутствующих в пещере горделивым взглядом, мол, знай наших.
– Так не годится, – спустил Гвена с неба на землю Шмультик. – Клятву, конечно же, я могу дать, однако мы должны обговорить сроки моего пребывания в этом мире: например, год, десять или до тех пор, пока ты сам не откажешься от моих услуг, с одним обязательным условием, что после твоей смерти я получаю полную свободу.
– Не слушай его, Гвен! – вновь запищал Мандрагор. – Что ему мешает после освобождения убить тебя и меня до кучи и тут же получить эту самую полную свободу?
– Успокойся, корень. – Юноша взглянул на паникера, как поглядел бы отважный полководец на своего генерала, рискнувшего предложить ему отдать войскам приказ об отступлении в тот момент, когда эти войска уже сломили натиск врага и преследуют поверженного противника по всей линии фронта. – Мы тоже не лыком шиты – внесем этот пунктик в текст клятвы, и пусть попробует вытворить что-нибудь эдакое супротив нас с тобой. – И обратившись к демону, громко спросил: – Понял, бесовское отродье?
– Мера избыточная, но если вы так хотите, я готов, – согласился Шмультик и еле слышно добавил: – Тоже мне перестраховщики.
На что Гвен, обладавший от рождения тонким слухом, весело ответил:
– Доверяй, но проверяй. Не так ли, мои уважаемые компаньоны?
Вслед за тем, как демон после тщательной проработки текста человеком и в большей степени вяленым корнем мандрагоры, наконец-то покинувшим карман штанов с великодушного соизволения их владельца, торжественно зачитал клятву, Гвенлин поднялся с кресла-качалки и, подойдя к границе, очерченной алой линией, носком ноги небрежно размазал краску по полу, освободив тем самым узника из заточения. Справедливости ради нужно отметить, что от порождения Преисподней никто не потребовал службы на протяжении пожизненного срока, отпущенного юноше. Он должен был всячески помогать Гвену и оберегать его по мере своих сил всего лишь до тех пор, пока черные тучи не рассеются над головой бывшего ученика волшебника и его жизни не перестанет угрожать топор палача или другое приспособление из многочисленного изобретенного людьми арсенала, предназначенного для эффективного сокращения срока жизни индивидуума.
Ознакомительная версия.
