Александр Ладейщиков - Кот баюн и чудь белоглазая

— Ай, дядя Баюн, чего это он? — закричал Ари под елью.

— Забыл, я, старый дурак, что лапы у этой твари гнутся в другую сторону! — ругаясь, выпрямился Кот.

— Да я не про то! Как он ожил-то? Вроде мёртвый лежал, не дышал!

— Я хотел взглянуть на его человеческое лицо, а он обманул Кота, о, ямы Ваала! Оборотня убить трудно, — философски заметил Кот. — Надо было ему голову отрубить. Зато я ему оставил метку чакрой — не любят они серебро. Эх, волшебство в Мидгарде исчезает, — подытожил он.

— Серебро? — переспросил мальчик, в очередной раз, отряхиваясь от иголок. — У нас дедушка Зензевей мастер по серебру! Только в Чудово редко бывает — всё по лесам скитается, жилы ищет!

— Рудознатцы в деревне есть? Вот оно что! Ну, как не быть… Серебро стало важнее меди! Все хотят покупать!

— А как же! У нас народу в деревне много, есть и торговые люди! — похвастался мальчишка. — Ещё зимой гости бывают! Расскажешь мне про оборотней? Только не на ночь, а то я забоюсь.

— А я сам-то кто? — ухмыльнулся Кот.

Вечером Кот достал из мешка огниво, мальчик с любопытством принялся рассматривать его — в Чудово такая вещица водилась не в каждом доме, часто соседи ходили друг к другу, чтобы одолжить горячих угольков. А огниво с железным кресалом было только у пама — старосты и колдуна в одном лице, куплено на торжке за немалое количество пушнины.

Кот достал кремень, тщательно отожжённый в углях, стал чиркать его о кресало — овальное кольцо из железной пластины, изукрашенное узором. Ого! Такого богатого огнива Ари ещё не видел! Искры летели вниз, попадая в тонкую трубочку, отлитую из красноватого закопчённого металла и прикреплённую к кресалу колечком. В медной трубке находился сухой трутовик.

Наконец, искра подожгла гриб, он задымился. Баюн осторожно подул, смешно вытянув губы. При этом мальчику показалось, что Кот опечален. А может, почудилось — такое часто случалось с чудью.

Показался огонёк, он поджёг тонкую витую плёнку бересты, лежащую в основании сложенного мальчиком костра.

Кот подмигнул Ари большим зелёным глазом, отошёл на десяток шагов к старой ели, сунул лапу в сплошную стену веток, достал двух серых упитанных зайцев. Когда успел? Затем он снял шкурки, выкинул их в кусты на поживу мелким хищникам, птицам и жукам, насадил тушки на веточки. Когда костёр прогорел, воткнул веточки так, чтобы они зависли над угольями.

— Вот лес нас и накормил, — заявил Кот, наблюдая, как жир капает на шипящие угольки.

— Хлебца бы, — вдруг попросил Ари. — У нас осенью ржаной пекут, пока зерно есть. А к весне бабы просо толкут — лепёшки пекут, вкусные!

— Возьми вот, поешь, — Кот достал из-за пазухи пару луковиц.

Ариант узнал желтоватые луковицы саранок, что цветут большими оранжевыми цветами с чёрными точками. Он взял их из лапы Баюна, отряс землю, стал отщипывать от луковки чешуйки, тут же отправляя в рот. Луковицы безвкусные, маслянистые, но хорошо утоляют голод.

Подоспели зайцы. После обжаривания на костре они стали подозрительно тощими, но от них шёл соблазнительный запах. Ариант задумался, вспоминая про кабанчика, зарезанного осенью на сало. Мужики палили щетину — тут же пили горячую кровь, жарили мясо. Потом пришли жёны, отобрали кабанчика на засол — купцы из Соли Вычегодской всегда привозили соль.

Зайцы закончились быстро — тонкие косточки, одна за другой, улетали в кусты. Там мелкие зверьки — соболи, норки, горностаи, невидимые во тьме леса, дрались за вкусную поживу.

— А в мешке ведь и лепёшки есть, и варёное мясо, — сонно прошептал Ари.

Кот накрыл мешок туловищем, растопырив лапы, промурлыкал, — Это нам на чёрный день, сейчас нельзя, не дам.

Путешественники улеглись возле костра. Кот смотрел на вечернее розовое небо, на него же чёрными пальцами указывали верхушки елей. Зажглись звёзды — в каждой жила душа умершего человека. Когда-то, очень давно, в древние века, его первая жена Лиска рассказала байку — когда число людских душ достигнет числа звёзд — тогда людской род покинет Мидгард, и уйдёт искать счастья в новые миры, где и звёзды, и боги будут иными.

Мальчик давно спал, примостившись поближе к углям, краснеющим в костровище. Он прижался спиной к стволу упавшей берёзы, инстинктивно ища защиты от сырости и тёмного ужаса, притаившегося во тьме леса, за кругом света, который всё сокращался и сокращался по мере затухания огня.

Коту не спалось, он лежал на спине, подоткнув под бока рыжую кожанку и подложив под голову заплечный мешок. Внезапно чуткие уши Кота уловили осторожные шаги. Медведь так не ходит, он не выбирает место, куда можно поставить лапу — так бесшумно может ходить только человек. Или не человек, что ещё хуже. Кот подобрался, готовый в любое мгновение вскочить и броситься на неведомого врага.

— Мир добрым людям, — раздался бодрый старческий говорок. — Примите странника к огоньку!

В круг слабого света вошёл низкорослый старик, под соломенной шляпой спутанные волосы ложились на седую бороду. В руках путник держал рогатину, выполняющую роль посоха.

— И тебе мир, странник, подсаживайся к костру, — приветливо промолвил Кот, повернув морду.

Старик всмотрелся в того, с кем говорил, с трудом подавил желание шагнуть за пределы светлого круга и исчезнуть, растворившись во тьме леса.

— Не бойся, я тот, о ком ты подумал — Кот Баюн, — представился Кот, помахав лапами в сложном ритуале, демонстрируя, видимо, отсутствие оружия. — Мальчик Ариант из деревни Чудово меня уже не боится, мирно почивает! — голос древнего существа приобрёл оттенок иронии.

Старик бочком придвинулся к мальчику, заглянул в его лицо, задумался, потом, видимо, узнал своего, деревенского.

— Я старик-лесовик, по лесам хожу, по горам горбатюсь, — начал было скороговоркой дед, но Кот перебил его, оскалив зубы, блеснувшие во тьме. — А зовут тебя Зензевей, и в мешке у тебя серебряная руда.

Старик схватился, было за мешок, потом остановился, усмехнулся:

— Вижу, вижу, с кем говорю! Мне моя бабка рассказывала, как видала тебя в молодости, только в иных краях, в тех, что лежат на полдень!

— В Самвате, что ли? — навострил уши Кот. — Место там удобное, на Днепре. Твоя бабка в Самват была продана рабыней, а потом выкуплена?

— Как ты узнал? — изумился старик, чеша затылок растопыренной пятернёй. — От древнего Кота ничего нельзя скрыть!

— Тоже мне загадка, — усмехнулся Кот, зевнув во всю огромную пасть, — дорога на юг одна — и зовётся она — Днепр. А там крепость — Самват, которую Кыевом кличут. Кыевом она стала зваться после правления князя Кыя, которому помогал велет Михаил, сын Велеса. Но, оставим древние предания. Расскажи-ка мне, Зензевей, пока малый спит, что в Чудове творится?