— Да понимаю я, мама… Ты не поверишь, но я, кажется, встретил ту, которую ты не стала бы вышвыривать из дому….
— Наконец-то, Дима. Когда ты меня с нею познакомишь?
— Эх… Мне б самому знать, где ее найти. Это наша клиентка, мама. Мы работу сделали — она исчезла…
— Так что же ты сидишь в своем офисе, увалень? Беги, ищи девушку! Возможно, она сама дежурит у окна, ожидая, когда ты появишься!
— Мама! Да где ж я ее искать буду?
— Сынок, не будь таким наивным. Если девушка хоть чуть-чуть заинтересована, она для тебя столько подсказок оставит, что ты никогда не заблудишься. Мы, женщины, знаем: мужчины — существа примитивные. В общем, я выезжаю. Через часок буду. Что тебе приготовить?
— Ой, мам, ну, что-нибудь. Я всему буду рад. Я тоже скоро буду. Пока…
Дима потянулся в кресле и крепко зажмурился. Хруст в суставах означал, что пора встать и размяться, а можно и вовсе закончить работу — компьютерная программа способна трудиться самостоятельно. Если что-то произойдет, то в записях-логах это отразится.
Однако через секунду в мерный шум вентиляторов охлаждения неожиданно вмешался новый звук. Дмитрий не шевельнулся и остался в своей расслабленной позе, даже глаз не открыл, только по лицу расплылась блаженная улыбка. Этот тихий переливающийся звон обозначал, что все его усилия оказались не напрасными. Программа взлома нащупала слабинку в новой системе безопасности по имени «Кобра»!
Немедленно раздавшийся телефонный звонок только подтвердил его предположение. Шеф. Проникновение через сетевые экраны не могло остаться незамеченным, администраторы системы его моментально засекли и немедля доложили начальству.
Дима улыбнулся: его программа взлома анализировала полученную от удачливого компьютера-фантома информацию и пересылала новый алгоритм проникновения остальным сотням машин. А попробуйте справиться со всеми сразу!
Шквал сообщений об удачном взломе заполонил экраны мониторов. Всех, кроме одного. Этот экран зеленел цветом весенней травки, потому что на нем отображался ход взлома второго уровня защиты, примитивного по сравнению с первым. Так и есть. Вторая преграда рухнула через несколько минут, программа взлома отыскала базу данных пользователей и изменила политику безопасности.
Дмитрий сидел, откинувшись в кресле и заложив руки за голову. Сейчас администраторы получат отказ в доступе. Так. Началась загрузка контрольного файла с серверов — это будет доказательством кражи информации. Но загрузка файла оборвалась, и все экраны запестрели надписями, сообщающими об ошибках и потере доступа. «Конвульсии умирающего», — заключил Дмитрий. Он улыбнулся, потому что, отключив питание серверов, противная сторона расписалась в своем бессилии.
Вопреки ожиданиям, шеф вовсе не сопротивлялся, когда Дима спросил у него номер заказчицы. Откуда Диме было знать, что не далее как вчера Ольга сама звонила шефу и обсуждала новый заказ, исполнение которого страстно желала поручить исключительно Дмитрию Сергеевичу Школьнику.
Удивила Диму и Оля. Она явно обрадовалась звонку. Поэтому Дима решил события форсировать: пригласил даму к себе домой, на ужин. А что? В худшем случае — откажется. В лучшем же…
Оля, окинув взглядом великолепие накрытого стола, с восхищением вздохнула:
— Дмитрий Сергеевич… Я рассчитывала ограничиться чаем!
— Чай — сказал ей Дима — это уже после всего! У нас стол скромный, ностальгический.
— Да уж… — прошептала Оля.
Гостеприимство хозяина было приятно, хотя с другой стороны, это ведь лишь показуха перед красивой девушкой. Первобытный охотничий инстинкт — подарить женщине убитого мамонта. Только теперь мамонт оформлен поизящнее — на фарфоровых тарелках да под бокал вина. Но суть-то от этого не меняется. Вечные охотники. Пока жертва бежит, он догоняет. Потом бросает и бежит за следующей. Оля одарила Диму обворожительной улыбкой.
— Кстати, Дима, я так и не поблагодарила тебя за чудесный букет от таинственного поклонника.
Он растерялся и не нашелся сразу что ответить. Такое с ним бывало редко.
— Как ты узнал, что хризантемы — мои любимые цветы? Ты случайно не тайный агент?
— Я… да по совместительству, — смущенно отшутился он. — Рад, что понравились.
И быстро сменил тему.
— Рекомендую: строганина по-байкальски, расстегаи — правда, местного производства, но вполне аутентичные, копченый олений язык, кыкватоль, черемша, маринованный папоротник. В духовке подходит плов. К чаю — эклеры.
— Ох-хо-хо! — рассмеялась Оля. — Со строганиной я как будто знакома, но объясни мне, пожалуйста, что такое кыкватоль?
— Это оленина, соленая, вяленая и копченая одновременно. Главный секрет — чтобы внутри куска мясо оставалось сырым. Кус кыкватоля режется на ломтики, и каждый из них обжаривается на сковороде. Отличная горячая закуска! — с гордостью произнес Дима. Он догадывался, что Оля искушена по части изысканных блюд, но верил, что удивить ее удастся.
— Дима, — проговорила Оля серьезно. — Я ведь, собственно, о деле пришла поговорить…
Она точно рассчитала время. Не сразу — чтобы хозяин уверился в том, что произвел на нее впечатление. Надо дать понять, что она не собирается становиться одной из его подружек на одну ночь. Господи, все мужчины одинаковы. Ужин, романтика, музыка, танцы и постель. Утром — обещание позвонить и поминай как звали. Оля иногда ощущала себя чужой в современном мире. Все ее подруги тусовались в ночных клубах, развлекались, пытались попробовать как можно больше разных блюд на этом празднике жизни. Оля была другой. Вместо тусовок и шумного угара она предпочитала сидеть за компьютером, искать новую информацию в Интернете, узнавать что-то новое, учиться чему-то. Вот и полюбила она не своего сверстника, а начальника, который ей в отцы годился. Но с ним было так интересно, так спокойно и уютно. С ним она чувствовала себя то маленькой девочкой, которая с горящими глазами внимает опытному учителю, то желанной красавицей, к ногам которой готовы сложить все бриллианты мира. Словом, она была счастлива. И статус любовницы не тяготил ее, несмотря на то, что в вопросах морали она была достаточно принципиальной. Но жизнь есть жизнь, а человеческая душа подвижна, как и все живое. И нет ничего плохого в том, чтобы следовать велению сердца. И вот Оля сидела за шикарным столом напротив молодого человека, который соловьем разливался, чтобы произвести на нее впечатление и думала только об одном.
— О каком таком деле? — выдавил из себя удивленный хозяин.
