— Нет, Учитель, просто я помню о том, что смертен.
Моравен Толо впервые встретился с Фойном Ятаном в Морианде, очнувшись на циновке для сна в имении Сошира, где лежал лицом вниз с перевязанной грудью. Он не помнил, ни кто он, ни откуда пришел. Окружающие предметы казались ему смутно знакомыми, но при этом все равно оставались чужими, словно кто-то разорвал на кусочки сотню картин, написанных на рисовой бумаге, а затем склеил без какого-либо определенного порядка.
Единственное, что он знал о себе — что ему нанесли страшную рану мечом. Меч прошел с левой стороны, не доходя до позвоночника на ширину ладони. Шрам длиной в два дюйма до сих пор был виден на груди Моравена, а второй шрам — с мизинец — на боку. Удар должен был убить его; но он остался жить, недоумевая: ударили ли его в спину, потому что он бежал, как трус, с поля боя, или враги, которых он даже не помнил, намеревались убить его?
Фойн Ятан и его тогдашняя жена, Хириналь, выходили Моравена. Ятан основал школу владения мечом в бывших владениях своего Учителя. Со временем эти места стали частью выросшего Морианда. Скоро стало ясно, что, каково бы ни было прошлое Моравена, в мастерстве владения мечом он не из последних. То, что он мог струсить во время боя, казалось крайне маловероятным. Тем не менее, Моравен усердно тренировался, чтобы подобное обвинение никогда не прозвучало. Именно поэтому восемьдесят один год тому назад на дороге в Морианд были убиты напавшие на путников разбойники; и до них многие пали от меча Моравена по этой же причине.
— Смерть, Моравен, суждена всем нам. — Ятан протянул чашку, ожидая, чтобы ее вновь наполнили. — Как-то я узнал, что сюда приехал человек, называющий себя моим учеником. Я послал своих настоящих учеников, чтобы они разыскали этого славного воина. Известен ли тебе молодой человек, называющий себя Дешейл Толо, якобы твой кузен? Он носит в качестве герба изображение охотящегося леопарда и говорит на южном диалекте.
— Нет, я его не знаю, но недавно в Эрумвирине произошла одна история, из-за которой, возможно, он решил так назваться. — Моравен налил еще немного напитка из зерен в протянутую Учителем чашку. — Он оказал мне честь, или придется силой отобрать у него это имя?
— Эрон наводит справки. — На этот раз старик отхлебнул из чашки лишь маленький глоток. — Мальчик, которого ты прислал, рассказал мне свою историю.
— Я никого не присылал.
— Прошу тебя, Моравен! — Старик покачал головой. — Мой Учитель, помнится, как-то рассказал, как он охотился с соколом на лесных голубей. Его сокол устремился вниз с высоты и сбил голубя в воздухе. Голубь упал прямо в котелок, в котором крестьянин варил свою жидкую похлебку, и почти вся она пролилась в огонь. Крестьянин потребовал вознаграждения за пропавший ужин, ведь все началось с сокола, принадлежавшего Мастеру Вирискену. Точно так же ты отправил мальчика к семье Мацила, и это стало первым звеном в цепи событий.
Моравен нахмурился и выпил содержимое своей чашки до дна, ощущая, как обжигающая жидкость струится по горлу.
— Насколько я помню, Мастер, твой учитель заплатил крестьянину, а потом потребовал деньги назад в качестве уплаты за голубя, которого крестьянская семья к тому времени уже поджаривала. Когда крестьянин ответил, что голубя послали им боги и отказался платить, Мастер Вирискен убил его за богохульство.
— Верно, верно! Но тогда Империя еще не была разделена на Девять Княжеств, и все было иначе. А твоя попытка уйти от вопроса была достойной, но безуспешной.
— Рассказывать почти нечего. Они пришли с юга, из местечка в одном дне пути от Эрумвирина. Это семья мельников. Мальчик как-то пробирался вверх по мельничному ручью и нашел место, где берег реки был сильно изрезан. Там образовалось подобие норы, и мальчик прополз внутрь. В глубине что-то мерцало голубым светом, и он попытался достать это левой рукой. — Моравен пожал плечами. — Больше он ничего не помнит. Отец увидел его, бездыханного, в волнах реки и подумал, что он мертв, но пострадала только рука.
Брови старика сдвинулись.
— Они подозревают, как это могло изменить его?
— Полагаю, они не заметили ничего, помимо высохшей руки. Они говорят, что пытались разыскать место, где это произошло, но пошли дожди, река переполнилась и уничтожила все следы. Нора находилась примерно в миле выше по течению, и они приписывают богам то, что мальчик чудесным образом спасся и не утонул в реке. Они очень неохотно обсуждали эту тему и рассказали мне, что случилось с рукой мальчика, только после того, как узнали, кто я такой.
— Да, память о Временах Черного Льда еще жива даже в сердцах тех, кто не застал тех лет. — Ятан жестом попросил налить ему еще вирлу, и Моравен вновь наполнил чашку, дрогнувшую в руке старика. — В некотором смысле я заслуживаю гнева моего Учителя. Он вместе со своими лучшими воинами отправился в путь, чтобы присоединиться к Императрице Кирсе во время похода на Турасинд. Это была именно его идея — захватить самое ценное, что было у Наленира, и поехать на северо-запад по Пути Пряностей, чтобы изгнать варваров из цивилизованных земель. Он и его воины отправились на смерть, но меня он не взял с собой, а оставил защищать Наленир. Думаю, он не знал, какие силы вырвутся на волю.
Моравен медленно кивнул. Лучшие, воины отправились с Императрицей, чтобы спасти Империю от варваров пустыни Тарка. Воины, обладающие достаточным мастерством — как он, Мастер Ятан или Вирискен Сошир — могли достичь состояния джейданто. Мастерство соединяло их с джейданом — магией, пронизывающей все существующее в этом мире. Когда такие воины вступали в сражение, особенно с такими же джейкаи, излишки магии словно выплескивались вовне. За пределами селений во множестве встречались очерченные круги, во время поединков удерживавшие внутри магию, и в этих местах происходили странные вещи. Землю мог покрывать снег, несмотря на летний зной. Могли всегда идти дожди, даже тогда, когда на небе не было ни облачка. Считалось, что при вязке лошадей или собак в таких кругах под действием магии в потомстве могут появляться животные необыкновенных качеств; однако этим местные жители всегда занимались глубокой ночью, — чтобы соседи, чего доброго, не узнали об их играх с магией.
Жителей Турасинда, населявших пустынные места на севере, мало беспокоили последствия магии. Она вряд ли могла причинить какой-либо вред их бесплодным землям. Часто случалось так, что магия только помогала им — стада лучше плодились, урожай оказывался обильнее. Когда турасиндцев стало чересчур много, шаман собрал все племена, и они вторглись в земли Империи. Императрица заманила их на северо-запад, подальше от центральных областей Империи. И тогда произошла великая битва, подобной которой мир не видел ни до, ни после того.
