Следующим лежал Юлиан. К тому времени крик его ученика уже перешел в тоскливый вой.
– Ты пожалеешь… – Бордовый еще пытался дотянуться до мечей. – Неужели ты убьешь безоружного?
– Ты же убил! – Три четких движения – и еще один будущий труп.
Следующий – Алистер. Он попробовал ударить магией, но магический кокон Хансера легко отразил атаку. А ведь не будь удара Тайви, Алистер просто разорвал бы Хансера на части одним движением брови.
– Меня за что?
– За компанию… – Свист стали, противный звук разрезаемой плоти. Он преследует меня до сих пор. Упаси вас небо, благородные сеньоры, увидеть мстящего прерывающего нить.
– Хансер, хватит! – заорал я. – Пока ты тешишь свою месть, Лин умирает!
Да, рана Лин-Ке-Тора не была смертельной, в отличие от ран бордовых, нанесенных Хансером. Его убивало короткое лезвие, не более одной с половиной ладони длиной, засевшее в груди. И все лекарское искусство Тайви, а в этом она была лучшей в домене, не могло помочь. Кинжал высших не вытащишь с помощью магии – здесь ручками поработать надо, а ухватиться для этого было не за что.
Хансер прыгнул к неподвижному телу, неуловимым движением пряча кинжалы и выхватывая саблю. Никто не успел ничего предпринять, когда кривое лезвие полоснуло по груди нашего умирающего друга. Лин не смог сдержать крика. Я знал, что удар сабель Хансера всегда болезненней, чем любым другим оружием. Тайви зарыдала, сорвалась. Хорошо хоть не распылила Хансера на атомы: в таком состоянии она неконтролируема.
– Луи, выведи ее из шока, – гаркнул Хансер.
Только тут я понял, что мой крик, возможно, спас Лин-Ке-Тора. Вот уж шутка судьбы: где бессильны целители – позови убийцу. Удар Хансера поставил нашего несущего спокойствие на грань, до которой не дотянул бы ни один низший, но высший еще цепляется за жизнь. А запас прочности у несущих спокойствие был поболее, чем у прочих доменовцев. И Хан рассчитал все точно. Его удар вскрыл грудную клетку, и теперь за убивавшее нашего брата лезвие можно было ухватиться. Хансер выдернул его одним резким движением.
– Тайви! – крикнул он.
К тому времени я со своей задачей справился. Сначала попытался ее просто встряхнуть, но, поняв, что время безнадежно уходит, а с ним, словно песок сквозь пальцы, утекает жизнь Лин-Ке-Тора, просто отвесил ей парочку пощечин. Помогло. Клинок, брезгливо отброшенный Хансером, еще не успел звякнуть о камень, а края раны уже сползались под действием теплых волн, исходящих из рук Тайви. Дыхание Лин-Ке-Тора выровнялось, все вздохнули с облегчением. Аркадия, бывшая настороже, вдруг вскрикнула. Все резко вскочили, но было поздно. Портал уже закрылся. Двое бордовых повелевающих стихиями ушли.
– Здесь же нельзя порталы открывать?! – проревел Орсо. Опровергая его слова, на полу сиротливо лежали три трупа.
– И Тенями пользоваться тоже, – проворчал Хансер.
– Они не рассыпались в прах. – Аркадия все еще пялилась на оставшихся бордовых. – Ты не развоплотил их, ты…
– Убил, – жестко закончил за нее Хансер.
– Хансер, Хансер, что ты наделал! – На миг из-под маски стервы проглянула настоящая Аркадия. И ее тревога за моего друга была неподдельной. – Ты идиот! Зачем было их убивать?! – Да, прежняя стервища вернулась быстро.
До остальных тоже медленно начал доходить весь трагизм ситуации. Как я и говорил, стычки между светлыми случались, но убийство было запрещенным приемом. Раны Лин-Ке-Тора к делу не пришьешь. А трупы – вот они, лежат и медленно коченеют. Двое из них – элита Бордового домена. Сенат бордовых этого так не оставит. Могут потребовать даже отлучения Хансера от алтаря: ведь двое ушло, и они видели, что их братья были не убиты в бою, а зарезаны, когда не могли сопротивляться. Да, ситуевина.
– Угомонись, – проворчал Орсо. – Без тебя тошно.
Аркадия заткнулась, ошеломленная. Орсо редко говорил в таком тоне. И если до этого дошло, спорить с ним было опасно.
– Подстава, – устало сказал я. – Нас предали, подставили. Порталы здесь открываются, и Тени такие же, как везде. Я не знаю, кто у Совета был информатором, но поговорить с ним хочу по душам. Нас послали на убой.
– Не окажись здесь Лин-Ке-Тора, нас бы и перебили, – согласился Орсо.
– Давай, Аркадия, бери свою кружку – и уходим. – Хансер усмехнулся. – А голосить по мне будешь, когда меня повесят. При моем ремесле своей смертью умереть – надо постараться. А днем раньше, днем позже – это уже детали.
Опять наша предводительница промолчала, оставив насмешку без внимания. Дальше она пошла сама. Тайви возилась со своим возлюбленным. На то, чтобы отогнать от него смерть, ушли ее последние силы. Теперь она просто перевязывала раны, накладывала целебные мази. Воины Ярославы подбирали свое оружие, пустили по кругу фляжку с чем-то прочищающим мозги.
Аркадия вернулась быстро, бросила завязанную сумку Болемиру:
– Береги пуще головы. Уходим.
– Делай портал, – согласился я.
– Не стоит. До Луны все равно не достанет, а привлекать внимание…
– Да, лучше пешком, – поддержал ее Орсо. – Кроме бордовых в округе могут и другие ошиваться. Мы только внимание привлечем. Двинем лучше в Шотландию – там есть одна портальная башня. Вот.
– Тогда, может, туда портанемся? – предложил я. Ну не улыбалось мне бить ноги через пол-Британии.
– Я не был там, не видел места и портал открыть не смогу. Только знаю, где оно.
– А может, попробовать Небесной дорогой? – спросила Тайви. – Лин идти не сможет – все одно быстрее.
– Нет, – вмешался Хансер. – Теперь уже я никому не доверяю. Лучше затеряться среди низших.
– Согласен, – тут же поддержал я друга. – Больно лакомая у нас добыча. Любой постарается отнять, какие там законы!
– Значит, решено, – подвела итог Аркадия. – Робин, Любослав, берите Лин-Ке-Тора. Нечего здесь ждать.
Итак, благородные сеньоры, мы достигли своей цели. Но цена… Иногда мне казалось, что лучше было отступить, оставить это яблоко раздора под названием Грааль бордовым. И пусть получают в придачу все проблемы. Но кто я такой? Лишь прах в пустыне вечности.
Чередою проносятся дни,
Мчится жизнь, как упряжка коней.
Солнце дня сменят ночи огни,
А в веках кто-то вспомнит о ней?
Я не хочу, чтобы мой труд читали только высшие. Темные доменовцы над ним посмеются, светлые предадут анафеме, Воинство Небесное назовет ложью и ересью, а те, кто поймет, знают и так все без лжи победителей и горечи побежденных. Но и среди низших есть благородные сеньоры, раз они сейчас это читают, ибо неблагородный, если и учится читать, то только для того, чтобы оставлять на заборах шедевры своих червивых мыслей или разбирать указатели на дорогах, морща узкий лоб и почесывая в затылке. Итак, благородные сеньоры, не считайте высших богами, ибо вышли мы из людей, но, уйдя от них по силам, не ушли по разуму. Все человеческое нам не чуждо.
