— Опять поздно домой пришла? — подозрительно поглядела на меня мама, готовя вечную яичницу, — или тушь не смыла вчера и она сейчас растеклась?
— Тушь не смыла, — я взглянула на часы и прикинула, что лучше — позавтракать или неторопливо накраситься. Желудок возмутился, значит — красимся. Ибо по утрам есть я так и не научилась, — все, пошла собираться. Черная подводка на верхнее веко, высокие аккуратные стрелки и ярко-сиреневые тени, я учусь быть красивой и оттенять изумрудные глаза. В душе живет глупый страх, что если я перестану усердно ухаживать за собой, то мне опять станет плохо и я попаду в больницу. Значит, буду красивой. Попытаюсь, во всяком случае. Ассилоху бы понравилось. Короткая юбка, обтягивающая водолазка — да, ночные похождения не прошли напрасно, что все эти диеты, которыми я весной заморачивалась, бегать надо больше, хотя бы в зверином обличье. Неизменные высокие сапоги, тонкая мягкая куртка, рюкзак за спину и большие наушники — я готова. Половина восьмого утра, вроде не опаздываю. Включив музыку, я спустилась на лифте, вышла на улицу и окунулась в серую осень. И почувствовала такие свободу и счастье, которых не испытывала давным-давно. Холодный серый ветер обнимал меня, мне было уютно в его плотных неосязаемых руках, я куталась в широкий мягкий шарф и слушала ирландский инструментальный фолк. По асфальту шагалось легко и спокойно, и даже стандартная утренняя сигарета казалось необычайно вкусной. А затем я увидела то, что меня поразило своей красотой: свинцовое небо, гематитово-черный блестящий асфальт отражает странные пучки белого света, моросит меленький дождик, оседающий на шарфе пылью, а над высотками летают вороны, словно над домом воронка как в 'Дозорах' Лукьяненко. От восторга перехватило дыхание, сигарета обожгла мне пальцы и наваждение рассеялось. Чертыхнувшись, я отбросила ее на дорогу и мрачно махнула рукой — подъехала маршрутка. Настроение стремительно падало. Я залезла в салон и села около двери. Вслед за мной зашел гоповатого вида парень и утопал в конец салона, не закрыв за собой дверь.
— Ты дверь планируешь закрывать или как? — обратился почему-то ко мне водитель.
— Я швейцар вам, что ли? — возмутилась я, потянувшись вперед и с грохотом захлопывая дверь.
— Ты ее сорвать хочешь? — разозлился шофер, — холодильник дома тоже закрываешь с треском?
— Я холодильник изнутри никогда не закрывала, — буркнула я, переключая музыку с фолка на тяжелый металл. Начинался новый день…
* * *
На работу я все равно немного опоздала, потому что утренние пробки плевать хотели на мой подъем в шесть утра и работу к девяти. Но все равно звонков было море, наверное, за все месяцы, которые я здесь работаю, не было еще такого. Не было времени даже на то, чтобы чаю себе налить, причем не только у меня, а у всего отдела. Окончательно разобралась со всем звонками-заказами-приходами-резервами я только к началу третьего и всерьез взгрустнула — ровно в половину нужно выезжать на учебу, а поесть так и не удалось. Значит, немного опоздаю на учебу, тем более, пять минут ничего не решают. Просто соберусь побыстрее. Я залила теплой водой пакетик ванильного Гринфилда (от черного или зеленого чаев шарахаюсь, аки черт от ладана), порадовавшись тому, что кто-то из коллег освободился раньше и вскипятил чайник, закинула в микроволновку кулебяку с капустой и отправилась к Ире сдавать дела. Та на секунду оторвала взгляд от монитора, сказала распечатать те счета, по которым сегодня приедут получать товар, и не мешать ей работать. Я облегченно вздохнула, пустила на печать нужные документы и, с удовольствием потянувшись на стуле, приступила к обеду, раздумывая о том, кто же так чай этот назвал — Гринфилд. Некий безымянный герой в интернете однажды решил узнать об этом чае побольше, не удовлетворившись простым переводом 'Зеленые поля'. Нет, он докопался до сути, блин, выяснив, что именно так называется элитное кладбище в Нью-Йорке. И, разумеется, выложил это открытие во всемирную сеть. Чтоб ему, герою…
— У тебя такой вид, словно на тебе всю ночь черти скакали, — 'обрадовал' меня подошедший Артем, — спать не пробовала? Клиенты уже пугаются.
— Сон — маленькая смерть, — фыркнула я, покосившись на экран кпк, отражающий не хуже зеркала. Вроде нормально все.
— Умирай почаще, — вежливо посоветовал коллега.
— Тебе того же желаю, — криво улыбнулась я. Нет уж, ну его. Пора уже на учебу.
Я выключила компьютер, отдала Ире счета и в темпе пошла к метро. Проходя рядом с Ленинским проспектом, я, вспомнив один из сотни рабочих приколов, фыркнула в шарф. Дело в том, что находится наш офис на станции метро Белорусская радиальная, и на выходе из подземного перехода справа оказывается шоссе, на другой стороне которого расположено казино Golden Palace. Проблема в том, что идти до нас недалеко, но очень уж запутанно. Так вот однажды мой клиент,
приехавший за товаром в первый раз, потерялся по дороге к нам, а на мой вопрос о том, где он находится, гордое дитя гор, не знающее английского, ответило «Под голодным паласом, да». Правда, коллеги, мне кажется, смеялись больше над чрезвычайно глупым выражением моего лица, нежели над его причиной. Они просто не признаются. Дорога до экстерната пролетела легко, под Deine Lakaien удалось даже немного подремать, но всему хорошему быстро приходит конец — пришлось выходить из теплого метро на улицу, и то ли за день ощутимо похолодало, то ли я пригрелась просто, но до места учебы я неслась, как на крыльях. Зря. Больше никто не приехал. Нет, конечно, преподаватели были. Были представители других групп. Охрана была. Директор. Завуч. Уборщицы. Не было только одноклассников моих! В общем, я пошла назад, убедившись, что никто не приедет. Благо, что преподаватели тоже не особо горели желанием распинаться перед одной учебной единицей и прямо-таки прогнали меня домой. Решив, что все, что ни делается, все, как известно, к лучшему, я купила мороженое 'Фонарик' и неторопливо пошла к метро. Всю усталость как рукой сняло, плечи распрямились, стало тепло и уютно. Давно бы так. Вагон в метро оказался практически пустым, до своей станции я доехала без проблем, маршрутка подошла сразу после после того, как я покурила на остановке, в общем, не жизнь, а сказка. Ага.
— Старые знакомые, — фыркнул 'утренний' водитель, собрав со всех деньги и выруливая на Дмитровское шоссе, — ну рассказывай, остроумная, куда утром торопилась так?
— На работу, куда же еще, — я закопалась поглубже в шарф, и демонстративно надела наушники, показывая, что дальше продолжать разговор не хочу. Тут-то и вылетела гадость — кпк выдал сообщение о том, то я невнимательно к нему отношусь и поэтому он обиженно уходит в себя и вырубился. На самом деле, заявил он, что заряд батареи равен нулю, но, думаю, если бы он выбирал, что сказать, то явно порадовал бы меня первым. Вследствие бурных выходных, он провалялся оные где-то под подушкой и был вытащен на свет божий только за пять минут до выхода на улицу. Этих минут зарядки ему хватило, чтобы продержать заряд лишь до сего момента, но и такого героизма я от него не ожидала. Надо будет завтра зарядное устройство на работу привезти. Водитель между тем покосился на меня и включил какую-то попсовую волну на радио. Сначала заиграло что-то более-менее нормальное, затем что-то забренчало, затренькало и заорало 'Ха-ра-шо! Все будет ха-ра-шо! Все будет ха-ра-шо, я это зна-а-аю!', и я поняла, что утром были еще цветочки… Шофер покачивал головой в такт (весьма устрашающее зрелище, надо сказать, словно у него болезнь Паркинсона) и потихоньку выруливал во дворы, объезжая пробку. У меня заныла голова, в ушах зашумело, и вдруг по радио пошли шумы и помехи, а затем оно и вовсе замолкло. Водитель удивленно посмотрел на него, а затем тишину нарушала красивая музыка и мужской голос:
