Сначала тишина сохранялась. Тален, уронив обкусанную руку, недоуменно смотрел, как валится навзничь тот, кто собирался им плотно поужинать, оцепенели жрецы – и правильно сделали, в неподвижные мишени куда удобнее стрелять. Через две секунды эльф стоял в окружении пяти трупов, и тут толпа взорвалась ревом…
Из ниоткуда выметнулись серебряные молнии – северны наконец пришли на помощь хозяину. Нневозможно было уследить за ними взглядом.
Да никто и не следил.
Понеслось.
Кирас врезался в толпу монстров, небрежно и играючи размахивая своим топором, и каждый удар забирал если не жизнь, то здоровье, Витан вертелся юлой со своими короткими мечами, Той крутил мельницу, прорубая дорогу, и Тим крутил такую же мельницу… нет, лучше, быстрее, у Тоя другие таланты, а Тим всегда был отличным мечником. Надо дать возможность Мелту увести Талена.
Получится. Мысль мелькнула как нечто определившееся. Обязательно получится, потому что ни у одного монстра нет даже ножа, они безоружны, их можно безнаказанно резать, они в панике, они не понимают, что это – то ли боги спустились за землю, то ли демоны вынырнули из-под земли, они мечутся, они даже не пытаются сопротивляться, и риск только один – быть затоптанным.
Пронзительно свистнул Мелт, и патрульные тут же сменили направление движения. Надо уходить. Выйдет. Непременно выйдет… хотя бы у кого-то.
Тим перехватил синий взгляд северна. «Уходите», – отчетливо понял он и кивнул. Уйдем. Уведем. Патрульные не бросают своих, не попытавшись спасти.
Разум в подобных случаях вежливо уступает место рефлексам. Они бежали мерно, экономно расходуя силы и ровно дыша. Мелт притащил несколько растерянного эльфа, только и успел, что перетянуть его руку повыше локтя, чтоб кровь остановить – ее и так вылилось немерено, а перевязывать было некогда. И голый эльф бежал в том же ритме, чуть не светясь в темноте белым своим телом. Мельком Тим посочувствовал: бег босиком по каменистой пустыне – невеликое удовольствие. Ничего. Лучше с разбитыми ногами, но живой.
Пару раз их настигала погоня, и они рубились отчаянно, как люди, которым терять нечего, и, что удивительно, побеждали. С одной мелкой твари Витан стянул сапоги, с другой, покрупнее, – штаны, так что Талену стало чуток полегче. Ровной рысью они неслись к Границе, вело их чутье, а если чутье обманывает, что ж, выяснить это удастся только после рассвета. Кустов попадается больше, под ногами уже не камни, а трава – верный признак человеческих мест. И солнце пробивалось сквозь утренний туман слева, как и надо. И когда стало чуть светлее, Тим скомандовал привал. Все уже выбились из сил, и не рысца их забрала, а схватки.
Патрульные попадали на землю, и несколько минут слышалось только неровное запаленное дыхание. Потом Той вытащил из мешка не особенно чистую рубаху и оторвал от нее рукав, чтобы наконец перевязать Талена. Тим рискнул посмотреть на его предплечье. М-да. Больше ему ни в гвардии не служить, ни в патруле, ни где-то еще – такой кусок мяса вырван, что кость видна. И он еще бежал? не задерживая остальных? как он еще вообще жив…
Той покачал головой, однако промыл рану, залил знаменитым снадобьем Лысача Керра и обмотал бывшим рукавом. Витан, жалобно покряхтывая, выволок свою рубаху и помог эльфу ее надеть. Тот не без растерянности таращил свои жемчужные глаза и покусывал губы. Больно. Ну, тут ничем не поможешь. Лысачово снадобье должно боль приглушить, но совсем ее не убрать… впрочем, ее никогда не убрать совсем, потому что, даже если они выберутся до того, как рана воспалится, рука, считай, искалечена навсегда. Хорошо если вообще останется.
Кирас заставил эльфа выглотать полфляги воды. Тоже правильно, потерю крови хоть какой-то жидкостью надо возмещать. Тален все таращился. Может, ему оплеуху покрепче закатить, говорят, из шока выводит.
Витан с Тоем в четыре руки занялись еще и разбитыми в кровь ногами эльфа. Тоже верно, промыть, обмотки сделать из остатков рубахи, зачем лишнюю заразу в организм заносить. Им еще идти и идти. Отлично, если через пару дней доберутся… и если не будет погони. Если Шанги вовремя добежит, может, им и подмогу пошлют, да вряд ли та подмога их найдет. Они себя и сами сейчас не нашли бы. Здесь Тим не бывал. Ничего, все ориентироваться умеют по солнцу, по звездам, по тучам и вообще неизвестно как, Крепость – вон там, чуть левее восходящего солнца.
Понемножку ранены были все. Кирас украсился огромнейшим синяком посреди спины, слегка прихрамывал Той, Мелт и Витан аккуратно зашили друг другу несерьезные порезы на боках, а у самого Тима онемело плечо. Это можно и не считать.
– Зачем? – тихо спросил Тален. И как, интересно, можно ответить на этот вопрос, если сам не очень хорошо понимаешь.
– Затем, чтоб тебя живьем не сожрали, – реготнул Кирас. – Или понравилось быть главным блюдом?
Тонкое лицо Талена перекосилось. Нет. Не понравилось… и что-то еще.
– Я же эльф.
– Ты патрульный, – поправил Витан.
– Я эльф. Я ваш враг. Я гвардеец мятежного принца, приговоренный к смерти.
– Все мы здесь к чему-то приговорены, – философски сообщил Витан. – Но мы патрульные.
– Тебе надо, чтоб мы с пафосом начали рассказывать, что товарищей бросать негоже? – тихо спросил Той. И Кирас, сделав неубедительно невинное лицо, добавил:
– А у эльфов это принято, да?
Тален замолчал. Не принято. Вот уж кто-то, а эльфы своих никогда не бросали. Потому и повывели их во многих местах: за одного многие гибли, вот как эти, вроде Талена. Могли ведь уйти, когда стало ясно, что война проиграна, – и не могли, сделаны они иначе. Они дружными рядами шагнули на виселицу, потому что принца оставить не умели. Ладно, он умный, приказал им жить.
Лучше здесь служить, чем воевать с эльфами. Они не останавливаются. Никогда. А месяц назад сказал бы, что не сдаются, однако ж сдались… Потому что принц приказал. Решил сохранить хоть часть своей армии.
Мелт заставил всех поесть. Успел съедобных корней накопать. Талену просто запихивал в рот куски, остальные понимали, что силы из воздуха не берутся. Через час Тим поднял свою команду и погнал вперед. На два пальца левее восхода.
У Талена долго не кончался запал. Они уже, правда, не бежали, но шли быстро, устраивая лишь короткие привалы. К вечеру с ног валился даже Кирас, а на эльфа уже и смотреть было страшно. У него даже лицо стало жемчужным, только вокруг потускневших глаз легли черные тени, да губы опухли: он их в кровь искусал. Почему-то их не преследовали. Ведь и у тварей есть свои Тои, способные разглядеть следы даже на голых камнях. А может – и скорее всего – погоня просто заметно отстала. Ночами твари видят лучше, чем люди, однако патрульные шли обыденно-аккуратно, и просто так их след было не взять.
