Клут молча опустился на плечо Тора.
«Он скачет так быстро, что у него слезятся глаза», — заметил Тор.
«А ты обратил внимание на жеребца? На нем виднелась личная эмблема короля. Странно для посыльного, как считаешь?»
«Я не заметил, это ты всегда обращаешь внимание на подобные вещи, Клут».
Если бы птица могла пожать плечами, то Клут обязательно так бы и поступил.
Тор задумался о важности послания.
«Вероятно, у него очень срочное сообщение, раз он скачет так опасно быстро. Саксон рассказывал мне про отряд «Щит». У них очень строгий свод правил. Если не ошибаюсь, на такой скорости разрешается ездить во время охоты, на соревнованиях, в случае непредвиденных обстоятельств и войны».
«Не исключено, он просто наслаждается возможностью пустить такое прекрасное животное во весь опор — нечасто посыльному предоставляется такой шанс».
«Да… Ты вероятно прав. Король должен вернуться через час, и если честно, я не хочу снова появляться во дворце».
Он представил возвращение короля и то, как Элисса ждет мужа на ступенях, готовая обнять его и приветствовать, а потом сообщить кое-какие тревожные новости.
Но Элиссе больше никогда не представилось возможности снова поговорить с Лорисом.
Орлаку никогда не было уютно с Доргрилом в голове. Но он начал приспосабливаться к этому во время путешествия с возвышенностей у Нима к столице. Теперь они шли уже пять дней, и Орлак должен был признать: широкие взгляды Доргрила, по крайней мере, развлекали. Они оказались весьма занимательными.
Дядя несколько раз заставил его смеяться вслух, хотя оба согласились: если Орлак рассмеется так в окружении людей, то его посчитают сумасшедшим. Но во время путешествия по живописной сельской местности Кипреса он мог сказать, что в целом наслаждается жизнью.
Орлак был готов терпеть Доргрила, пока тот продолжает подпитывать его желание мести, и оставляет все прочее в покое. Он даже был временно удовлетворен сложившимся положением.
«Кипресу требуется новая королева», — внезапно заявил Доргрил.
«А как насчет нового короля?»
«В этом обществе царит матриархат… И так было всегда».
«А нет никакой наследницы?»
«Я не знаю ни об одной».
«Ну, тогда мы им ее обеспечим».
«Правильно».
«А каким образом?»
«Оставь это мне».
«А они ее примут?»
«Примут. Они испуганы, встревожены, сбиты с толку, а, самое главное — они в печали».
«Но почему это заставит их принять незнакомку?»
«Ты просто шагай, мальчик, и дай мне подумать».
Орлак пожал плечами. Он был сам счастлив помолчать, и радовался тому, что Доргрил не в состоянии добраться до его мыслей. Они оставались его собственными, что и хорошо. Внезапно появилась навязчивая идея познать женщину.
Он жил уже несколько столетий и, если не считать детства, провел все время в борьбе. Орлак использовал свой ум и магические способности против других. Новая восхитительная свобода искушала, конечно, если можно назвать свободой состояние, когда дух другого бога сидит у тебя в голове. Доргрил рассказал ему об удовольствиях, которые дает жизнь, и теперь Орлак понимал, чего оказался лишен. Сколько всего он пропустил! Одна лишь прогулка по красивой сельской местности доставляла удовольствие.
Орлак знал, что Доргрил, вероятно, ухмыльнулся бы на подобное замечание, и заявил бы, что это ничто в сравнении с красивой и покорной женщиной, стоящей на коленях перед тобой. Ты запускаешь ей руки в волосы, а она доставляет тебе удовольствие. Нужно столько узнать и попробовать!
Указатель у края дороги, чуть прикрытый травой, подсказал: до городских ворот остается день пути. Орлак улыбнулся. Возможно, теперь недолго осталось до нужной женщины, стоящей на коленях перед ним.
И он широкими шагами направился к Кипресу.
* * *
Дозорный, дежуривший на верху парапетной стены с бойницами, посмотрел на Джила и крикнул:
— Приближается всадник, сир. Очень быстро.
Джил тоже посмотрел на юго-запад и прищурился. Да, он видел гонца. Дозорный был прав: конь скакал во весь опор.
По мере приближения животного Джил видел пену у него на боках.
— Во имя Света, что делает это всадник? Почему он так гонит? Коня загубит! Я прикажу его высечь.
Солдат, стоявший рядом с Джилом, заметил, что это конь с эмблемой короля. Такое сообщение поставило помощника прайм-офицера в тупик. Простой посыльный не может ехать на коне с личной эмблемой Лориса. Это разрешалось лишь королевским гвардейцам, а их отправляли лишь с самыми важными и самыми срочными поручениями.
Джил колоритно выругался.
— Сразу ведите посыльного ко мне. И пусть кто-то позаботится о животном, пока оно не сдохло у нас на руках, — приказал он.
Солдат поспешил прочь.
Ранее Джил и Саксон провели время, попивая молочный коктейль, который повариха обычно посылала дозорным рано утром, чтобы согреться изнутри. Он все еще пребывал в задумчивости после странных событий прошлой ночи, и хотел с ними разобраться, поскольку все это страшно его заинтересовало. Поэтому он был рад обществу клука. Он относился к Саксону, как к отцу, поэтому с радостью выслушал советы старшего.
После объяснений Саксона все стало понятнее, приобрело какой-то смысл. Но, тем не менее, когда он возвращался к мысли о том, что его мать любила очень сильного Чувствующего, от которого родила тройняшек, а они, в свой черед, спасут Королевство Таллинор от какого-то сумасшедшего по имени Орлак, все услышанное казалось какой-то ерундой. Все это виделось бессмыслицей, рассчитанной на дешевый эффект. Еще он услышал, что Тора казнили в этом самом дворце, а он теперь разгуливает по нему живой и здоровый, и определенно имеет виды на его мать, на королеву. От этого в рассказ верилось еще меньше.
Джил неотрывно смотрел на Саксона, который мягким тоном рассказывал об их борьбе. Клук был Паладином — что бы это ни значило, как и какой-то карлик, все еще остающийся в Великом Лесу, и какой-то сокол — ни больше, ни меньше!
Потребовалось приложить немало усилий, чтобы не вскочить с места и все выслушать. Но чем больше объяснял клук, тем больше Джил смирялся с неизбежным. Кто мог придумать такую историю? — спросил он сам себя.
К тому времени, как они расстались, Саксон заставил Джила пообещать, что тот примет, как данность, существование волшебства в их мире, и признает: в добрых руках таких людей, как Гинт и его мать, оно может принести много пользы. Клук просил его придерживаться широких взглядов и избавиться от предубеждений.
