Круглыми сутками наши команды прочесывают интернет, даже внутренние правительственные сайты, в поисках как раз таких зацепок. Плюс мы создали искусственный интеллект, который занимается исключительно поиском изображений, хоть отдаленно напоминающих метки Лориенского заклинания.
После четырех лет поисков Первая на наших радарах.
Хильда не отчитывает Первую, когда забирает ту из участка. Слова не требуются, разочарование и так налицо. Первая осознает, чем ей грозят фотки, сделанные копами.
Впервые бунтарский дух Первой уступает место страху. Трясущимися руками она принимается укладывать свои вещи в сумку, еще до того, как Хильда ее вообще об этом просит. Я вспоминаю, как тряслись руки у меня самого, после того, как я увидел убийство Первой. Именно после этого война начала обретать для меня реальность. Должно быть, сейчас Первая чувствует то же самое.
В этот раз они путешествуют налегке. Хильда считает, что им нужно убираться из Америки. Они спешат в аэропорт и садятся на первый попавшийся международный рейс. Пункт назначения — Малайзия.
Первая замечает в аэропорту двоих бледных мужчин в плащах, но не осознает, кто они такие. Зато я знаю. Своих я распознаю всегда.
Несмотря на все их предосторожности, все тренировки и знания о своем враге, то, что для меня кристально ясно, для Первой с Хильдой — неузнаваемо. Команда могадорских скаутов у них на хвосте. Для подобных ситуаций существуют четкие инструкции, как действовать. Когда наши «ведут» лориенцев, скауты-искусственники направляются к каждому потенциальному месту прибытия. Мы накрываем их все: аэропорты, ЖД и автобусные станции, пункты проката автомобилей. Их цель не в том, чтобы захватить. А в том, чтобы просто отследить перемещения Первой.
— Вам нужно от них оторваться, — ловлю я себя на бормотании, — улизнуть от скаутов прежде, чем бежать.
— Ох, дружище, спасибо за такой своевременный совет, — говорит Первая, стоя возле меня. У нее печальный, полный сожаления вид.
По какой-то причине я встаю так, чтобы загораживать Первую из воспоминания от скаутов. В этом нет смысла. Здесь я всего лишь призрак; скауты видят сквозь меня. И к тому же, все это уже произошло. Что бы я сейчас ни делал — ничего не изменится.
Внутри до сих пор все протестует, когда они садятся на рейс до Малайзии. Скаутов больше не видно; они растворились в толпе. Хотя мне известно, чем они занимаются: запрашивают у моего отца или какого-нибудь другого из высшего командования ударную команду, чтобы та встретила самолет Первой на той стороне океана. Моя команда.
Меня страшит то, что предстоит увидеть.
Хильда с Первой укрываются в заброшенном доме на сваях на берегу реки Раджанг. Их ближайшие соседи — вечно визжащие обезьяны, населяющие местные джунгли. Хильда собирается съездить в столицу Малайзии, Куала-Лумпур, чтобы снять с их счета в банке денег, которых хватило бы на следующий переезд. Здесь настоящая глушь, и нет отвлекающих развлечений, как в Америке. Когда река спокойна, Первая практикуется в телекинезе на берегу.
К тому времени, как после бесконечного перелета через фиг знает сколько часовых поясов приезжает наша команда, я окончательно запутался, какой это день. Знаю лишь, что близится рассвет.
Хильда слышит наступление первого эшелона. Наши солдаты даже не пытаются скрыть свое приближение; дом полностью окружен. Чепан расталкивает спящую Первую как раз, когда воины вышибают дверь.
Для пожилой женщины Чепан двигается довольно быстро. Легко представить ее мастером боевых искусств на Лориен, тренирующую маленькую Первую. Хильда играючи уходит от удара кинжалом, бьет кулаком по горлу потерявшего равновесие воина, и еще до того, как тот падает на пол, ломает шею второму могадорцу. Поймав себя на том, что поддерживаю ее, одергиваю себя.
Следующий могадорец врывается в дом и, бросившись на Хильду, берет ее в захват за шею, но Хильда едва различимым движением обращает захват против него самого и поваливает на спину, перекинув через себя, хотя тот раза в два ее больше.
После такого унижения, воин внезапно забывает о приказе не убивать и, выхватив из кобуры бластер, стреляет Чепану прямо в грудь.
Когда Хильда падает на пол, Первая кричит. Неожиданно весь дом начинает трястись, а сваи раскачиваться. Крича от горя и отчаяния, Первая бьет ногой по полу. От удара разбегается сейсмическая волна, вырывая доски из пола и отправляя могадорцев в полет сквозь плетеные стены домика.
Пришло ее первое Наследие. Слишком поздно.
То немногое, что осталось от дома опасно накреняется на сваях. Пока могадорцы перегруппировываются снаружи, Первая бережно берет Хильду на руки. Рана смертельна. Хильда сплевывает пузырящуюся кровь и пытается говорить:
— Еще не поздно, — произносит она с трудом, — беги…
Первая плачет. Ее мучает совесть, беспомощность.
— Я подвела тебя, — рыдает Первая.
— Еще нет, — возражает Хильда. — Беги. Сейчас же.
Я стою прямо рядом с живой Первой, мысленно призывая ее двигаться, хотя и знаю, что ожидает ее на берегу. Призрак Первой, мертвая девушка, прошедшая со мной все эти воспоминания, сейчас покинула меня. Ее не было видно с самого аэропорта.
Первая не сразу подчиняется приказу Хильды, но затем, понимая, что это ее единственный шанс, выпрыгивает через окно за секунду до того, как ломаются сваи и дом обрушивается в реку. Моги встречают Первую на берегу.
Потолок рушащегося дома без вреда проходит сквозь меня. Я наблюдаю за тем, как Первая производит очередной сейсмический взрыв, экспериментируя со своей новообретенной силой. Влажная земля на берегу реки раскрывается, поглощая пару ближайших могадорцев.
Это я помню. Разглядываю берег, задаваясь вопросом, могла ли Первая видеть меня, наблюдающего с Иваном и отцом. Нет. Я был слишком далеко, а она была целиком сосредоточена на битве.
Мне следует наслаждаться этим воспоминанием, возможностью лично и ближе вновь видеть нашу великую победу. Иван бы все на свете отдал за такой шанс. Это как телевизионный повтор самого острого момента в кино о Могадорском господстве. Но мне хочется лишь отвернуться. В первый раз признать это было стыдно, сейчас нет. Безоружный подросток против двух дюжин хорошо обученных могадорцев — такое сражение вызывает отвращение.
Конечно, Первая не совсем уж беззащитна. Земля вокруг нее продолжает трястись, заставляя могадорцев спотыкаться и искать равновесия. С помощью телекинеза она поднимает обломки дома и бросает их, словно шрапнель, в ближайших могадорцев. Погибшие воины обращаются в пепел, который уносят мутные речные воды.
