Птенчик короткими перебежками подобрался к покосившемуся плетню, рядом с домом, стоявшим у развилки дорог.
Край заходящего солнца, еще выступавший над горизонтом, не позволял близко подобраться к Конану, беспечно шагающему по улице. Но этого сейчас и не требовалось. Отсюда открывался прекрасный вид до окраины города.
На лице Птенчика появилась довольная ухмылка. Верхняя губа с вьющимся желтым пушком, из-за которого он получил свою кличку, растянулась в тонкую полоску.
Убедившись, что киммериец не глядит в его сторону, разбойник коротко взмахнул рукой.
Спустя мгновенье, рядом с ним замерли остальные: Солома, Клыкач и Чико-Опасность. Предводитель указал рукой на ковырявшегося в грязи Конана и шепотом произнес:
— Варвар знает беглецов: он ищет их по следу.
В ответ последовали учащенные вздохи, означавшие понимание и согласие: невозможно читать следы, не зная, кому они принадлежат.
Тем временем Конан пружинисто поднялся на ноги, и быстро пошел по улице, время то времени, сверяясь с запутанным рисунком отпечатков на дороге. За ним, послушно перебирая копытами, трусила иранистанская лошадь.
«Кобыла точно Рваного!» — с яростью узнал кобылу Птенчик: прежний хозяин иранистанки был его близким приятелем.
— Он сам нас приведет к девчонке! — усмехнулся Солома, грузный, вечно всем недовольный зингарец, с всклокоченной шевелюрой бесцветных волос.
Кивнув на бодро идущего по следу варвара, он оскалился, достал из-за спины короткий топорик — свое любимое оружие, и замер, ожидая дальнейших указаний вожака. Остальные «бешеные» подобрались поближе. Птенчик молча поднял два пальца, жест означавший готовность к схватке, но не ее начало: киммериец еще не вывел их на главную цель.
В этот момент Конан неожиданно свернул за угол. Птенчик взмахнул рукой и поднял вверх большой палец — приказ двигаться друг за другом.
Первым достиг угла дома Клыкач. Осторожно выглянув из-за колючих кустов, он сразу заметил киммерийца. Варвар шагал вперед, почти не глядя под ноги, словно выискивать в сумерках на затоптанной дороге отпечатки ног беглецов было для него делом привычным. Клыкач с завистью покачал головой. Вот бы так научиться! Не сводя глаз с северянина, разбойник мотнул головой, пропуская вперед себя следующего. Вскоре над его ухом раздалось учащенное дыхание Чико, то же оценившего охотничьи способности варвара:
«Бешеные» еще некоторое время продолжали следить за Конаном, читавшего следы на дороге как по писанному листу, но при этом проявляющего удивительную беспечность. И только раз им показалось, что северянин чуть не заметил их.
Он снова скрылся за углом. Разбойники последовали за ним. И тут варвар остановился.
Птенчику и его людям не оставалось ничего, как с громким всплеском нырнуть в ближайшую канаву, полную помоев и нечистот. Находящийся меньше чем в сотне шагов северянин медленно обернулся. Все четверо вполголоса ругались и, словно мыши, дрожали в грязи. Обиженный Солома, разбивший коленку, предложил немедленно разделаться с киммерийцем, но в ответ получил болезненный тычок под ребра и недовольное сопение Птенчика.
Конан, тем временем, недоуменно пожал плечами, мол, мало ли на свалках крыс, и зашагал дальше. «Волки» потихоньку выбрались из канавы. На следующей улице северянин подошел к высокому забору и решительно распахнул калитку.
Когда за ним с глухим стуком захлопнулась дверь, рука Птенчика нарисовала в воздухе круг и сжалась в кулак. В отблесках заходящего солнце сверкнуло оружие. Солома ласково погладил топорик, Чико предпочитал пользоваться коротким мечом, в руках Клыкача появились длинные изогнутые кинжалы. «Мои клыки», — с гордостью говаривал про них «волк». Птенчик вытянул из сапога тяжелый, с зазубринами на лезвии изогнутый туранский меч, владел которым он мастерски. В воздухе повеяло смертью.
* * *
Смеркалось. Посмотрев в окно на повисшую посреди неба луну, Козим довольно потер руки. При такой луне Конану с его несомненным опытом в подобного рода делах, не составит большого труда обнаружить девчонку. А как только…
Раздался громкий стук. В ответ на разрешение войти, на пороге появился Шрам.
Недовольно осмотрев комнату — разбойнику с самого начала не понравилась идея остаться в таверне на ночь — вожак «волков» повернулся к карлику.
— Сколько твоих людей сейчас в городе? — вяло спросил тот.
— С полсотни. Но многие еще в пути и продолжают прибывать, к утру перевалит за сто человек.
— Выходы из города перекрыл?
— Воробей не вылетит без моего ведома.
— Еще есть новости?
— Гонец из замка. Там полным ходом готовятся к свадьбе. Повсюду рыщут люди герцога. Мага уже воротит от них. Поверенный его светлости интересуется, где невеста. Кстати, маг о ней тоже спрашивал.
— И что ему сказали?
— Кому? Магу?
— Королевскому соглядатаю.
— Поехала проститься с теткой. Вот-вот должна вернуться,
Козим почесал за ухом. Устало посмотрел на разобранную постель. Постелью назывался соломенный тюфяк, от которого по комнате распространялся весьма подозрительный кислый запах. «Интересно, сколько в нем клопов? Наверняка больше, чем в Овражке „волков“. Может, даже больше, чем их станет утром», — с содроганием подумал он.
— Ну и как? Клюнул посланник на эту наживку.
— Пообещал закрыть глаза, если девушка появится до церемонии.
Шрам поймал вопросительный взгляд коротышки, грубо хохотнул и пояснил:
— Кажется, он решил, что невеста напоследок решила намиловаться со своим дружком: известное дело, в наше время девицы не ждут до свадьбы, чтобы вдоволь повеселиться с другими!
Пройдясь взад-вперед по комнате, вожак «волков» собрался с духом и задал терзавший его вопрос:
— Почему ты отпустил варвара, я до последней минуты ждал сигнала прикончить его?
Козим, кряхтя, устроился на табурете, рядом с изголовьем кровати и с грустью посмотрел на разбойника.
«Ну вот, сейчас полезет на стену!» — мелькнула запоздалая мысль у Шрама.
Недовольно поморщившись, коротышка ответил:
— Ведь ты же, кажется, все слышал.
— Я думал, ты нарочно разыгрываешь представление, чтобы усыпить его бдительность. Кстати, мои люди заинтересовались суммой в три тысячи золотых…
Козим, не дожидаясь окончания фразы, подпрыгнул на своем табурете.
— А разве не твои оборванцы упустили девчонку!?
На лице «волка» от возмущения выступили желваки, а шрам из багрового стал свинцовым. Козим, предупреждая надвигающуюся бурю, вытянул вперед руки.
— Постой, постой! Я, конечно, и сам виноват. Но в этом деле все средства хороши. Считай, что просто делаешь мне одолжение. А деньги после можете оставить себе. Договорились?
