— Я — военачальник. Это не моя забота. Я могу только предположить, где они должны быть.
— Такой прямо крутой!
У Кира шерсть на загривке становится дыбом.
— Ханна, — рычит он, — скажи этому мальчишке, чтобы он заткнулся!
— А ты на меня полай! — радостно заявляет Лин, и теперь уже и мне хочется его ударить. Чем-нибудь тяжелым и прямо по этой туповатой рыжей голове.
— Мерлин Эрраде, — начинаю было я, но замолкаю, остановленная тихим рычанием пса.
— Они здесь.
Кто здесь? Я никого не вижу!
— Стоять! — слышу я. Да я и так стою. Из кустов выходит парень. Совсем молоденький, лет двадцать, не больше и страшно серьезный. То есть серьезный и страшный одновременно, потому что в руках у него меч, недвусмысленно направленный на нас с Лином.
— Стоять! — повторяет парнишка, — или мы будем стрелять.
— Из чего? — удивляется Лин, — у тебя там что, меч-самострел?
Мечник хмурится и в ту же секунду в землю у ног Эрраде-младшего впивается стрела. Лин аж подскакивает на месте. Откуда она прилетела? Поднимаю взгляд. Ага, сверху, значит, лучник засел, на дереве. Чудесно. А дальше-то нам что делать?
— Вы кто такие? — слышу я и опять за спиной. Да они что, издеваются? Теперь уже моя очередь подпрыгивать. Ну что там такое? Ага, еще один владелец холодного оружия. Но этот уже прилично старше, лет сорока на вид, усатый такой дядька.
— Благородная леди Иоханна Сампонийская! — фальцетом проговаривает Лин.
Старший патрульный (а я надеюсь, что это патруль Кирдыка, потому что иначе мы точно влипли) с минуту меня изучает, после чего переводит взгляд на Лина.
— А ты кто?
— А я Лин, телохранитель госпожи Иоханны. А это вот наш пес Ки… Ким.
Патрульный фыркает.
— Именем собаки я не интересовался. Что вы здесь делаете?
Так, пора и мне вступать в диалог. Делаем лицо понадменнее, взгляд попрезрительнее. Ага, самое то.
— Проводите нас немедленно к своему господину! — заявляю я, — не собираюсь я объясняться перед челядью.
Лицо патрульного мрачнеет. Кошусь на Кира — у того на морде полнейшее недоумение написано. Э… Я что-то не то сказала?
— Давайте их прямо здесь пристрелим! — с воодушевлением в голосе заявляет мальчишка патрульный, после чего немедленно получает от старшего легкий подзатыльник. Вот уж спасибо! Спасибо тебе, добрый человек, а звереныша твоего дикого вообще на поводке держать надо!
— Нет, — задумчиво произносит усатый, — полковник приказал всех шатающихся возле лагеря к нему направлять.
— Зачем? — встревает Лин и тоже получает подзатыльник, но уже от меня.
Старший хмыкает:
— Юрась, Гурика возьми и проводите этих к главному. Попытаются бежать, сам знаешь, что делать.
Мальчишка серьезно кивает.
* * *
Вся такая гордая и важная блонда моя. А мне аж поплохело. Ну, чего она выпендривается? Не могла жертвой притвориться? Она же благородная девица, ограбленная негодяями и чудом избежавшая… хм… как это в романах дамских говорится? «Участи худшей, чем смерть». Ну да, типа насилия чудом избежала блонда моя. Интересно, каким таким чудом? Подозрительно это, что нас вот ограбили, а прекрасной девой побрезговали. Да, что-то как-то не продумали мы легенду.
Патруль взял нас в окружение, и мы пошли. Иоханна гордо так вышагивала. Принцесса, ёптыть! Будь я на месте этих солдат, я бы ни за что не поверил, что она жертва разбоя! Слишком уж наглая и не испуганная. Как бы нас за шпионов не приняли.
* * *
О том, что мы приближаемся к лагерю, понимаю задолго до того, как мы его увидели. Я его унюхала, и меня затошнило. Наши серьезные и мрачные (и неважно, что лет так на восемь меня младше) сопровождающие гордо топают рядом, придерживая прикрепленные к поясу ножны, и совершенно не обращают внимания на выражение моего лица. А жаль.
— Госпожа, с Вами все в порядке? — интересуется Лин. Ну хоть кому-то есть до меня дело!
— Пахнет, — стону я, прикрывая нос рукой. Ну да, у меня всегда была проблема с запахами. Вот смотреть я без содрогания могу на что угодно, при условии, что оно не воняет.
— Ветер в нашу сторону! — поясняет один из мальчишек.
Да мне все равно, в какую!
— Что там так воняет? — не удержавшись, спрашиваю я, и тут же получаю несколько удивленный ответ:
— Отхожие ямы.
Ой, спасибо! Мне тут же стало гораздо легче! Хотя, с другой стороны, а вот не надо было глупые вопросы задавать для того, чтобы потом на них тупые ответы получать. Отхожие ямы! А то я запах не различаю. О, боги! Куда я попала? Зачем? Смотрю на Лина — тот, судя по его физиономии, старательно пытается спрятать поглубже испытываемое им ехидство. Вот мелкий гаденыш! Ну ладно, я тебе еще отомщу. Ты у меня еще поймешь, что такое быть слугой при избалованной барышне. А я, знаете ли, очень избалованная. Вот сейчас я тебе и устрою.
— Ах! — восклицаю, — я, кажется, ногу подвернула!
Лин бросается было ко мне посмотреть, что там с моей ногой, но быстро соображает, что для слуги пощупать щиколотку госпожи без ее разрешения — слишком уж вольный жест.
— Лииин! — капризно произношу я, — возьми меня на руки!
У Эрраде-младшего глаза округляются. Ну да, телосложение у меня отнюдь не субтильное. И рост достаточно высок. Ну и что? Это повод отказать мне в такой невинной просьбе?
— Я… — растерянно шепчет Лин, а я гляжу на него со злорадством. Ну, вот только скажи мне, что ты меня не удержишь! Я же над тобой век после этого издеваться буду! Видимо, княжич понимает это и без моих пояснений, потому что с горестным вздохом подходит ближе, протягивает ко мне руки, после чего получает от меня быстрый удар по ладони.
— Фу! — заявляю, морщась, — ты грязный! Нет! Я как-нибудь и так дойду без твоей помощи.
Лин делает вдох, и некоторое время не дышит. Наши сопровождающие наблюдают за сценой с интересом. Ну, один с интересом, а другой — с негодованием. Ой, можно подумать, кто-то здесь интересуется чьим-то мнением!
Я гордо иду впереди. Лин тащится справа от меня, что-то бормоча себе под нос. А вот даже и не собираюсь прислушиваться!
— Мы пришли, — заявляет, наконец, один из сопровождающих нас мальчишек. А то я не вижу!
Передо мною лагерь. Если бы я еще что-нибудь в этом понимала! Это просто большая вытоптанная открытая площадка, огороженная наспех состряпанным частоколом. И всюду люди. Практически одни мужчины. Женщин вижу лишь двух, и то такой внешности, что мне даже описывать их не хочется. К запаху отхожих ям прибавляется тяжелая вонь от животных, аромат готовящейся пищи, запах дыма. В общем, густое такое амбре.
Люди вокруг одеты — кто во что горазд. Лишь несколько человек облачены во что-то, напоминающее униформу — во всяком случае, цветом — одежда у них серая. У остальных из серого разве что некоторые элементы в обмундировании — у кого штаны, у кого длинные, до колен куртки, у кого — просто повязки на рукавах. Да, судя по всему, это войско собиралось в спешке. Но все же чувствуется в собравшихся здесь воинах какое-то стремление к упорядоченности. Каждый занят своим делом. Кто-то торопится куда-то — весьма целеустремленно. Кто-то просто сидит у костров, начищая оружие и доспехи. Вот там, справа, группа мужчин тренируется, вроде бы. Слева я вижу спорящих, а может, что-то обсуждающих военнослужащих. Они одеты несколько иначе, чем остальные. В частности, на них юбки, а не штаны. Может, наемники? Не знаю. Нас ведут мимо всех этих людей, и мало кто обращает на нас внимания. Ну, не считая некоторых любителей женского пола, считающих необходимым, не отрываясь от дела, сопроводить мое появление не вполне приличными комментариями, и еще одного, которому явно больше понравился Лин. Княжич делает вид, что он временно оглох, и не понимает, в какой именно позе ему порекомендовали предаться плотским утехам. И с кем — тоже не понимает. Кир вообще изображает из себя комнатную собачку — молча трусит возле ноги и лишь ушами время от времени подергивает.
