Маркус улыбнулся.
— Конечно. Он спит. Все время спит, как медведь зимой. Просыпается и о тебе спрашивает, потому что тоже тебя не чувствует, а ты тоже спала. Жизнью клянусь, он жив и поправляется.
— Теперь о Гарвине расскажи.
— Гарвин плох, — помрачнел Маркус. — Говорят, что он может выжить, но, по-моему, сами в это не верят… Мне кажется…
Он замолчал. Лена подождала, потом поторопила:
— Ну, Маркус!
— Мне кажется, он не хочет. Даже эльфийской выносливости есть предел. Нельзя было не применять магию, он бы в тот же день умер, а теперь нельзя давать обезболивающее. Он устал.
— С ним есть кто-нибудь.
Маркус опустил голову.
— Ты же знаешь эльфов… Нет, он один. Заходят часто, то Ариана, то Кавен. Владыка бывает. Кайл. Паир был. Хочешь, я…
— Сначала выспишься. С шутом побудет Милит, он пообещал. А потом…
— Я к нему часто заходил. Потому и показалось… Я, наверное, и правда посплю пару часов. Ты не вставай, а то знаю я тебя…
Конечно, Лена вставала, но поняла, что не доберется до больницы. И так продолжалось еще два дня, а потом внезапно стало почти хорошо. То есть где-то побаливало, где-то покруживалось, но она спокойно ходила, не цеплялась не стены, даже ванну приняла. В зеркале над ее туалетным столиком отражалась какая-то жуткая тетка с исчезающим уже синяком на пол-лица. На виске, точно в том месте, что и у шута, был неаккуратный, хотя и небольшой шрам. За разглядыванием этого шрама ее застал Лиасс.
— Если хочешь, я могу смягчить его. Совсем убрать не получится…
— Да ну, — отмахнулась Лена, — я не фотомодель. То есть не красавица, на которую съезжаются посмотреть.
— Со временем он станет почти незаметным.
— Лиасс, это меня мало заботит. Я хочу к шуту. И к Гарвину.
Он присел на столик и посмотрел на нее сверху вниз, но вовсе… в общем, хоть и сверху, но не сверху вниз.
— Не стоит. Просто потому, что ты еще сама не совсем здорова, а пока ты их не видишь, ты не так…
— Я хочу к шуту. Ты намерен меня удержать?
— Нет, — сказал он после паузы. — Шут поправляется и выглядит уже не так пугающе, как в первый день. Ариана почти все время держит его в сне.
— Чтобы я не чувствовала его боли, — понимающе кивнула Лена — и угадала: у Лиасса удивленно дрогнули ресницы. — Да ладно, Лиасс, я уже знаю, как легко вы относитесь к боли и ранам. Если жизни не угрожает, надо потерпеть, и все. Во всяком случае применительно к мужчинам. Сколько прошло лет?
— Восемь.
— Всего или после нашего появления?
— Всего. Восемь лет и четыре месяца. Ты не ошиблась с Дартом?
— Кто знает? То есть с личностью по имени Дарт — нет, а с тем, что вследствие этого случится, пусть разбираются историки. Лет через сто.
— Ты мудреешь, — только и сказал он.
— И становлюсь циничной. Ты можешь мне сказать, как Гарвин?
— Умирает. Слишком глубоко. Поражены легкие. Ему просто нечем скоро будет дышать. Он просит дать ему уйти, и я… я его понимаю.
— А как же десять из ста?
Лиасс покачал головой.
— Самоутешение. У него один из ста… и то вряд ли. Чудес не бывает.
— И это мне говорит маг, — усмехнулась Лена. — Ладно. Подожди.
Вообще, она даже осознать не успела, что делает, а Лиасс не успел понять, что значит это «подожди», а то бы точно за нее уцепился. Удивительно ровная и удивительно однотипная трава колыхалась под ветром. Ни единого сорняка. Даже цветы где-то в стороне. Газонная травка-мутант по пояс. Или не стригли триста лет. Он обязательно будет дома. Потому что есть великая нужда Аиллены Светлой.
Дом был какой-то несерьезный. Бунгало. На тропическом острове. Или плетень, только плотный, сведенный в четыре стены, крытая блестящими листьями двускатная высокая крыша, окна закрыты ставнями в виде жалюзи. Круглый год лето? Никаких признаков замка. Никаких признаков крыльца. Разве что трава перед дверью выдергана. Наверное, каждое утро выходит и пропалывает участок, чтобы однажды не обнаружить, что дверь не открывается.
— Ты и травами занимаешься? — спросила она, едва не доведя его до заикания. А себя до смерти. Он обернулся так резко, и в руке так опасно сверкнул металл, что Лена сделала шаг назад. Не нож. Не метательная звездочка. Всего лишь терка, какая была у каждой домохозяйки в Новосибирске.
— Вообще-то я занимаюсь завтраком, — справившись с собой, сообщил эльф. — Но судя по тому, что ты пришла, позавтракать мне не удастся.
— Он эльф. Он умирает. Нужно чудо.
— Чудо? — усмехнулся он. — Это почти по моей части. Как твой человек?
— А почему я пришла именно к тебе?
— Ты действительно Аиллена?
— Откуда мне знать? Владыка так говорит. И ар-дракон так говорит. И некий безымянный полукровка, раздающий то, чего у него не просят, тоже так говорит. Я знаю, что меня зовут Лена Карелина, и то скоро забуду. Сколько мне лет, я уже не знаю.
— Выглядишь на сорок, а сколько есть, действительно, загадка… Ар-дракон… Ты правда встретилась с ар-драконом? И он сказал, что ты — Аиллена? Неужели и правда…
— Я не знаю, с чем для вас связано это святое имя, и, признаться, знать не хочу. Я обыкновенная женщина, которую выкинул ее собственный мир, и я бы здесь не задержалась, если бы не один мужчина. Ну так получилось, что дано мне… вот это, сама не знаю что. Но сейчас умирает мой друг, а я не могу ему помочь.
— Что с ним?
— Иссушающий огонь. Ты поможешь?
— А где же он?
Лена засмеялась, правда, довольно зло.
— Я Странница, целитель. Это мое чудо: я могу провести тебя в другой мир и вернуть обратно. Не волнуйся, это город эльфов. Город Владыки Лиасса. Кстати, почему встреча с Владыкой тебя не потрясла, а с меня ты глаз не сводишь?
Он беззвучно подошел и прикоснулся к синяку на лице.
— Камень? Ты долго болела? Тяжело?
— Сначала тяжело, а потом как рукой сняло. Значит, ерунда.
— Не значит, — возразил он. — Твоя сила тебя и исцеляет. Подожди, не крутись. Не хочешь же ты до конца дней ходить со шрамом на лице.
— Он мне не мешает.
— Да? Ну, вернуть его на место я уже не смогу. Разве что снова ударить тебя камнем.
Лена взяла его за руку и привела Лиасса с состояние легкого шока. Вообще, он явно намеревался на нее наорать, чтоб не шлялась неизвестно куда одна, но ронять авторитет Светлой при постороннем не стал. Или свой авторитет. Даже поклонился слегка, но с достоинством:
— Приветствую тебя, брат.
— Приветствую тебя, Владыка, — существенно ниже поклонился целитель. Лена, не выпуская его руки, сурово спросила:
— Гарвин в больнице?
Лиасс оторвал зад от столика (кланялся сидя, зараза!) и пошел впереди. Лена, на всякий случай не отпуская эльфа, потащила его следом. Встречные ниц не падали, но поясные поклоны клали. Соскучились за восемь лет. Лена была бы рада их видеть, если бы не неотложность дела.
