— Ты берешь поднос, — объяснял он, — и встаешь в очередь, и стоишь в ней, пока они обслуживают людей перед тобой, а когда очередь доходит до тебя, ты просишь у девушки за стойкой все, что хочешь. Я имею в виду пищу, — добавил он. — Тогда она кладет это тебе на поднос, и ты проходишь с ним к кассе. Понятно?
Боамунд кивнул.
— А потом что? — спросил он.
— Потом мы садимся и едим, — ответил Ноготь.
— Где?
Ноготь поднял на него глаза.
— В смысле?
— Где мы садимся? — повторил Боамунд. — Я хочу сказать, что я не желаю выглядеть дураком, сев на неподобающее мне место.
Господи Иисусе Христе, подумал про себя Ноготь, ну почему я просто не взял с собой бутерброды?
— Ты садишься там, где тебе понравится, — сказал он. — Это станция обслуживания, а не банкет у лорд-мэра.
— Что такое?..
— Заткнись.
Чтобы оказать ему любезность, Боамунд очень терпеливо стоял в очереди. Он ни разу не толкнул, не ударил и не вызвал на дуэль ни одного из водителей грузовиков, наступавших ему на ноги. Мышцы Ногтева живота стали потихоньку расслабляться.
— Следующий, — сказала женщина за стойкой с горячими блюдами. Ноготь заказал бифштекс и гороховый пудинг и уже собирался отойти к кассе, когда услышал голос Боамунда:
— Я бы съел жареного лебедя, начиненного перепелами, седло кабана в меду, кровяную колбасу из дичи, три куропатки с кровью и кварту рейнского. Пожалуйста, — добавил он.
Женщина посмотрела на него с недоумением.
— Я сказал, — повторил Боамунд, — что я бы съел жареного лебедя, начиненного…
Одно из немногих преимуществ того, чтобы быть карликом, заключается в возможности выходить из подобных ситуаций совершенно незаметно, при необходимости проползая у людей между ног. Очень осторожно, чтобы не расплескать подливку, Ноготь двинулся в сторону…
— Ноготь!
Он замер на месте и вздохнул. Несколько людей позади Боамунда уже начали выражать нетерпение.
— Ноготь, — сказал Боамунд, — ты говорил мне, что я могу просить у девушки за стойкой все, что я захочу из еды, а она говорит, что все, что она может мне дать — это нечто, называемое писса.
— Тебе понравится, — хрипло проговорил Ноготь. — Они здесь делают очень хорошую пиццу.
Боамунд потряс головой.
— Послушай, — обратился он к женщине, с чьим лицом происходило то, что обычно происходит с бетоном, только гораздо быстрее, — мне не нужна желтая коровья лепешка, мне нужен жареный лебедь, начиненный перепелами…
Женщина сказала Боамунду несколько слов, и карлик, в чьих генах хранилось достаточное количество полезной информации относительно обычного поведения оскорбленных рыцарей, инстинктивно уронил поднос и свернулся клубком на полу.
Но Боамунд просто сказал:
— Ну что ж, делай как знаешь, а я сам позабочусь о себе, — и, пробормотав себе под нос еще пару слов, пошел прочь от стойки. Вопреки здравому смыслу, Ноготь открыл один глаз и взглянул вверх.
Боамунд все еще держал свой поднос. А на подносе громоздились жареный лебедь, седло кабана в меду, нарезанная ломтями кровяная колбаса весьма подозрительного вида, три маленьких жареных птички и здоровенный оловянный кувшин.
— Эй, постойте-ка! — сказала женщина. — Это не разрешается.
Боамунд остановился и некоторое время стоял молча.
— Что ты сказала? — наконец спросил он.
— Есть собственную еду не разрешается, — сказала женщина.
Ноготь почувствовал, что в его ребра тыкают носком ботинка. Он попытался проигнорировать это.
— Ноготь, я здесь уже ничего не понимаю. Сперва она не дает мне настоящей еды, а дает только писсу, а теперь она говорит, что мне нельзя есть мою собственную еду. Это значит, что мы все должны обменяться подносами или что-то в этом роде?
Ноготь поднялся с пола.
— Пошли, — сказал он. — Мы уходим. Быстро.
— Но…
— Идем!
Ноготь ухватил Боамунда за рукав и потащил его по направлению к двери. У них за спиной кто-то закричал:
— Эй! А эти двое не заплатили!
Боамунд встал как вкопанный, и Ноготь, как ни старался, не мог побудить его двигаться дальше.
— Что ты сказал? — вопросил Боамунд.
— Ты не заплатил за свою еду.
— Но я не брал ее здесь, — отвечал Боамунд очень терпеливо (и вполне обоснованно). — У этой женщины не было ничего из того, чего мне хотелось, и мне пришлось самому позаботиться о себе.
Ноготь побился сам с собой об заклад, что он знает, что за этим последует.
— Здесь не разрешается, — сказал голос, — есть пищу, не купленную здесь.
«Ну вот, — сказал Ноготь своим ступням. — Я выиграл!»
— Но послушай…
— Нет, — сказал голос, — это ты послушай!
Чувство собственного достоинства, его взращивание и развитие лежат в самом корне рыцарства. Поэтому весьма неблагоразумно говорить рыцарю вещи наподобие «Нет, это ты послушай!», особенно если он голоден и в замешательстве. Несмотря на то, что Ноготь умышленно отвернулся, — исходя из не очень логичной предпосылки, что за то, чего он не увидит, он потом не будет нести ответственность, — ему не нужны были глаза, чтобы понять, что произошло в следующий момент. Звук, раздающийся при совмещении подноса с жареным лебедем и лица заместителя заведующего кафе, красноречиво говорит сам за себя.
Из-под своего столика Ноготь мог очень хорошо видеть большую часть драки — примерно от ступней участников до их коленей, — и, по его мнению, этого для него было более чем достаточно, большое спасибо. Можно было бы подумать, что парень, проспавший полторы тысячи лет на вершине горы, должен был немного потерять навык, но ничего подобного.
Через некоторое время в поле зрения Ногтя осталась только одна пара ног, и они были обуты в пару мотоциклетных ботинок, которые он сам покупал с неделю назад, измерив предварительно ступню спящего рыцаря. Боже, как давно это было!
— Ноготь!
— Да? — отвечал карлик.
— Ты ведь не особенно голоден, правда?
Ноготь высунул голову из-под столика.
— Да не очень, — сказал он. — Может быть, поедим уже на месте, как ты думаешь?
— Хорошая мысль, — ответил Боамунд. Он вытер с лица подливку и смущенно ухмыльнулся.
Они добрались до мотоцикла и успели его завести примерно за четыре секунды до появления полиции. К счастью, полицейские упустили из виду взять с собой вертолеты, поэтому, когда мотоцикл внезапно оторвался от земли и с ревом понесся в направлении Бирмингема, они мало что могли с этим поделать, — разве что записать его номер и арестовать парочку студентов на «Хонде-125», у которых не работал стоп-сигнал.
