— У тебя есть комната или нет? — Рилг повернулся к нему.
— Сам посуди, как же… — забормотал тот, отступая. — Ты же видишь!
— Просто ответь: да или нет?! — Рилг начал терять терпение.
— Да! Да! Только я уже вселил туда одного! — выпалил Омелик и в страхе уставился на него.
Он согласился бы отдать левую руку (правую не согласился бы отдать нипочем!), лишь бы не испытать на себе гнев этого странного человека. Но, к его удивлению, тот не стал возражать.
— Не трясись, Омелик, — сказал он ему. — Я здесь только на одну ночь, и мне все равно, где спать. Вели-ка лучше приготовить мне помыться и принеси вина. Я зверски устал и хочу смыть с себя недельную грязь, невмоготу уже.
Довольный, что гроза прошла стороной, хозяин радостно засуетился. Он отвел гостя в дальний угол к камину, спихнул со стула спящего наемника, быстро убрал со стола и, пообещав скоро вернуться, скрылся на кухне.
Рилг неторопливо снял плащ и сел спиной к огню, вытянув под стол задеревеневшие ноги. Он всегда занимал это место, отсюда хорошо просматривался весь зал, входная дверь и лестница наверх, в комнаты. К тому же рядом находилось окно, в которое можно было выйти в случае чего. Через минуту прибежал Омелик, поставил перед ним кувшин с вином и кружку.
— Через полчаса ступай мыться, а я пока приготовлю тебе ужин. Если что понадобится, только скажи!
— Иди, иди, не мелькай! — Рилг устроился поудобней и налил себе вина.
Он провел в седле три дня и теперь мог наконец расслабиться. Ему было наплевать на шум в зале, он просто выключился из него и наблюдал за происходящим сквозь легкую завесу долгожданной дремоты.
Среди постояльцев Омелика большую часть составляли степняки. Жители раскинувшихся у восточных отрогов Магранны степей были невысокого роста и крепкие телом. Авриски звали их также наемниками, потому что вожди платили им деньгами Черного Короля. Одевались степняки в грубое полотно и шкуры, длинные волосы не расчесывали, а заплетали в косички. Они не знали пощады в бою, редко брали пленных и добивали тяжело раненых, своих и чужих. Авриски, не знавшие такой жестокости в битве, ненавидели их и сами поневоле учились быть жестокими. Поговаривали, что степняки — это потомки Асгамиров, Боргвов, Годархов и Стигвичей, которые уцелели после гибели Махагавы и ушли в новые земли. Но никто не знал, правда ли это.
Но были среди наемников те, кого ненавидели еще больше, чем степняков, это оквитяне, лигрийцы, горцы — братья по крови, перешедшие на службу Черному Королю. То, что степнякам можно было списать на дикий нрав и темный ум, аврискам-отступникам проститься не могло. Их было немного, но поднимающие оружие против собственного народа во все времена заслуживают ненависти и презрения. Их стали звать Охотниками, или хессами, потому что они сами именовали себя охотниками за ормитами и выслеживали их, как зверей. Вина служителей Огня за развязанную войну была велика, но только хессы взяли на себя право судить за нее, и приговор выносили один: смерть. И исполняли его по возможности немедленно.
Рилг во второй раз наполнил кружку, сделал добрый глоток и еще раз обвел глазами зал. И будто споткнулся.
По лестнице неспеша спускался высокий худощавый авриск в заношенной кожаной куртке с капюшоном на голове, тяжелый клинок в старых ножнах он нес в руке, чтобы быстро выхватить, если понадобится. Не замечая никого вокруг, он прошел через весь зал, сел на свободный табурет и рывком придвинул к себе ближайший стол. При этом двое изрядно подвыпивших наемников, как кули, рухнули на пол. На мгновение он и Рилг встретились глазами, и с Рилга разом слетел весь сон: он узнал человека, которого искал без малого три года, исколесив всю Долину вдоль и поперек и уже почти не надеясь на успех.
Видимо, незнакомец что-то такое прочитал в его взгляде и незаметно весь подобрался, как зверь, готовый к прыжку. Чтобы не вспугнуть его раньше времени, Рилг поспешно отвел взгляд и с преувеличенным усердием налил себе еще вина. Незнакомец стянул с головы капюшон, и Рилг едва не застонал: по коротко стриженым пепельным волосам он узнал искателя, а с таким связываться было опасно: в Долине все хорошо знали эту породу людей, которые в одиночку кочевали по миру и не нуждались в доме и любви. Все обходили их стороной — и авриски, и наемники, и хессы, потому что никто не мог понять их безумного желания отыскать сокровища королевского лабиринта — как можно отыскать миф? Этих людей называли искателями, их было не так много, но они никогда не примыкали друг к другу и шли к цели каждый сам по себе. Они вступали в бой с любым противником и при любом удобном случае, Рилг должен был помнить об этом и не наломать дров. Но незнакомец уже почувствовал тревогу, насторожился, в глазах его загорелся опасный огонек, и рука потянулась к мечу. Рилг пришел в замешательство. Много раз, пересекая Долину из конца в конец, он представлял себе эту встречу, но не думал, что судьба столкнет его с непредсказуемым искателем. Он не мог позволить ему уйти, но и драться с ним он тоже не мог! Однако времени на раздумья уже не оставалось: незнакомец направлялся к нему, расталкивая пьяных, в опущенной руке, не вынимая из ножен, он по-прежнему держал меч.
— Я тебя знаю? — чуть наклонившись над столом, в упор спросил он.
— Не думаю, — как можно спокойнее ответил Рилг, наливая себе еще вина.
Тут подоспел Омелик с подносом, нагруженным едой.
— О, я вижу, вы уже познакомились! — радостно защебетал он, водружая поднос на стол и сноровисто расставляя тарелки.
Он никак не мог отделаться от предчувствия грядущего возмездия за то, что отдал комнату Рилга другому постояльцу. Предчувствие не обмануло.
— Клянусь рогатым драконом, что значит — познакомились? — холодно спросил искатель, и его брови грозно сдвинулись.
— Так я… с позволения сказать… — Омелик растерянно заморгал, переводя взгляд с одного на другого.
— Можешь начинать беспокоиться, — посоветовал ему Рилг, не сводя глаз с искателя.
Кое-кто из постояльцев уже посматривал в их сторону, предвкушая хорошую драку — лучшее развлечение на постоялых дворах.
— Я, с позволения сказать, поселил вас в одной комнате, — едва слышно пролепетал Омелик. — А-а!
И едва успел упасть плашмя на грязный пол, потому что над его головой просвистел смертоносный клинок — вспыльчивый искатель не мог простить подобной наглости. Омелика надо было срочно выручать. Рилг спокойно встал и вытащил из ножен меч, он понял, что боя избежать не удастся.
— Сейчас ты умрешь, — бесстрастно промолвил искатель и отодвинул ногой стол, расчищая место для поединка.
